|
|
   |
Держите документы в порядке. Особенно сиротские!
Начальник городской службы по делам детей Т. В. Бурик вела прием по личным вопросам. Сколь же запутанны бывают эти личные вопросы! И в основном — по безалаберности людей.
Жила-была женщина (земля ей пухом, 40 дней со дня смерти исполнилось). Вышла замуж в 1988 году. Жизнь не заладилась, супруги разошлись, но развод официально не оформили. Мужчина уехал в Россию, женщина встретила другую любовь. Стали жить, как принято говорить, в гражданском браке. Через несколько лет, в июле 2002 года, родилась дочка Даша. Ребенка надо было регистрировать. Как рассказывает второй муж, отцом девочки он хотел записать себя, поскольку фактически им и является. Но ведь брак с первым супругом не расторгнут! Стали оформлять развод. В октябре 2002 года получили свидетельство о расторжении брака. В декабре этого же года пошли в РАГС выправить свидетельство о рождении дочери. А им разъяснили: ребенок родился у женщины, состоящей на тот момент в официальном браке с первым мужем, поэтому отцом Даши считается он. Так и записали в свидетельстве о рождении Дарьи. Досадно, конечно, но решили, что как-нибудь со временем исправят ситуацию. Тут еще теща заболела, времени в обрез, брак зарегистрировали только в апреле 2004 года.
Но нагрянула беда — заболела женщина. Последние полгода мучилась страшно. Зять с тещей жил не ахти как, но в трудное время болезни жены, уже перед ее смертью, отдал Дашу ненадолго именно ей, бабушке. Что между взрослыми потом произошло, неизвестно, однако стали лить грязь друг на друга. Зять уверяет, что бабушка попивает, а потому ребенок у нее голодный был и ангину подхватил, а теща доказывает, что отец сам такой и жизни ребенку в его доме не будет. Короче говоря, отец забрал Дашу к себе от бабушки и передал в семью своей знакомой (когда-то с покойной женой крестили детей этой женщины). Теща же заявления в разные инстанции подала: такой-сякой; отцом ребенка не является; боюсь, не увижу Дашеньку никогда...
Что делать службе по делам детей? Попросили отца показать документы, подтверждающие, что он — родитель. А ничего нет. Девочка даже не прописана — ни у отца, ни у бабушки (у умершей матери-то была бабушкина прописка, а внучку не «закрепили»). И обе стороны кричат, что хотят оформить опекунство над Дашей. Прямо по притче о царе Соломоне — разорвать готовы. Даже на просьбу собраться вместе и прийти к какому-то разумному решению взъярились: видеть друг друга не хотим, принимайте нас по отдельности!
В общем, однажды, ближе к вечеру, когда девочка уже спала, приехали представители ГСДД с милицией, забрали ребенка и отвезли в приют на ул. Терешковой.
А девочка домашняя, что подтверждают и отец, и бабушка, стала плакать. «Не место ребенку в приюте, если есть живой отец!» — возмущается мужчина. По-человечески ситуация понятна. Даже на фотографию посмотреть — похожи отец с дочерью. Но отдай ребенка — бабушка крик поднимает.
Но и не это главное. Юрист службы задает вопросы отцу, пришедшему на прием к Т. В. Бурик: «Ребенок будет жить у вас в частном доме? Вы работаете полный день и полную неделю? Чем ребенок будет заниматься в ваше отсутствие? Кто за ним будет присматривать?». Папа невразумительно отвечает, что крестная Даши время от времени может приходить, или в детский сад можно устроить.
Можно-то можно, но на данный момент положение неопределенное. «Вы понимаете, что ребенок на сегодня является сиротой по вашей милости?» — спрашивает Татьяна Викторовна. Слово «сирота» совсем добило мужчину. «Даша голодная сидит в приюте, — говорит он. — Принесли ей литровую банку пюре с сосисками — съела в один присест». «Хорошо кормят в приюте! — удивилась Т. В. Бурик. — Но я позвоню, попрошу, чтобы Даше обязательно давали добавку». Тут же позвонила. Спросила, плачет ли девочка. Теперь удивилась заведующая приютом
Т. А. Жадан: «Даша не из таких. За десять дней привыкла. Спокойно играет с детьми...»
Т. В. Бурик объяснила отцу, что лучший выход из положения — экспертиза ДНК. Пусть это дорогостоящее дело, зато наверняка. Бабушка тогда не сможет претендовать на Дашу. Но у отца нет таких денег. Да и долго это. «Не проще ли оформить опекунство?» — спрашивает. «Проще, — отвечает Т. В. Бурик. — Но кому его назначат — вопрос. Родной бабушке или мужу умершей матери?» Мужчина задумался.
Думай — не думай, а кроме анализа ДНК, нужны и другие документы. «Пойдете в опекунский совет, в службу по делам детей по месту жительства...» — Т. В. Бурик намеревается написать адреса. Тут выясняется, что мужчина уже везде был. Там его отправили, здесь отфутболили... «Две недели хожу, как лошадь по кругу!» — возмущается. И это правда. Умеют чиновники как-то так «разрешать» проблемы, что они запутываются еще больше.
Наша история закончилась тем, что Т. В. Бурик позвонила в Приморскую администрацию и попросила опекунский совет как можно быстрее вынести решение «по Даше»: как мать, и она понимает, что не дело при живых близких родственниках сидеть ребенку в приюте. Отца же записала на следующий день на прием к заместителю председателя Приморской райадминистрации Н. В. Стаценко. Будем надеяться, что ситуация разрешится во благо ребенка.
Мораль истории на поверхности: держите документы — от свидетельства о рождении до книжки по оплате за электричество — в порядке.
Но есть еще вопрос. Дела с детьми-сиротами идут по поговорке «у семи нянек дитя без глазу». Одна бабушка, к примеру, не может разобраться с проблемой опекунства уже четыре месяца. Оформляла опеку в одном районе, проживает в другом. И теперь в Суворовском ей говорят, чтобы шла в Малиновский, а в Малиновском — чтобы обращалась в Суворовский. А ребенок с ноября по сей день не ходит в школу!
Проблемами сиротства в настоящее время занимаются службы по делам детей, по делам семьи, и отдел образования, и опекунский совет, и КМДН (в какой-то мере)... Не проще ли создать одну структуру в городе, которая ведала бы исключительно этими вопросами? А ныне живые дети теряются в ворохе бумаг! По данным ГСДД, не «досчитываются» на сегодня в городе 12 сирот. Думаю, на самом деле «неучтенных» гораздо больше.
Т. В. Бурик объяснила, что именно сейчас, согласно Закону «Об обеспечении организационно-правовых условий социальной защиты детей-сирот и детей, лишенных родительского попечения» и совместному приказу Министерства образования и науки и Министерства по делам семьи, молодежи и спорта, передаются сиротские дела в службу по делам детей. Комиссию по передаче документов из райадминистраций в городскую службу возглавила и.о. заместителя городского головы Т. Г. Фидирко.
Татьяна НЕПОМНЯЩАЯ.
Маленькая квартира — большое счастье
В феврале сего года сессия горсовета решением № 162 утвердила «План распределения жилплощади в 2006 году», согласно которому детям-сиротам выделено 1350 квадратных метров. На учете в городе стоят 44 остронуждающихся человека этой категории. Если дать каждому по квартирке в 30 квадратов, всем хватит. И маленькая квартира ныне — большое счастье. Особенно для сироты, которому помочь некому. Список счастливчиков открывает Жанна Мельникова. Почему она? Наверное, потому, что настойчиво боролась за свое счастье.
История Жанны — как у многих других интернатских детей. Когда девочке было шесть лет, ее мать посадили «за наркотики», а ребенка оформили в детский дом
№ 9. Женщина вскоре вышла из тюрьмы, навещала дочку. Но через некоторое время снова оказалась «в местах не столь отдаленных». Опять вышла и опять села...
Жанна предполагает, что кто-то «просек» ситуацию. Освободившись в очередной раз, мать прописаться не успела — пропала, сгинула. Примерно в это же время умер дед, прописанный в квартире. А Жанну «по халатности» паспортистка не перенесла в новую квартирную карточку, старая же где-то «затерялась».
Так «ушла» двухкомнатная квартира на Молдаванке. Три раза ее после перепродали, а теперь отстроили (была возможность расширения — палисадник) на этом месте особнячок.
Достигнув школьного возраста, детдомовцы должны переходить в интернат. Жанне повезло: она попала в экспериментальную группу. В то время директор д/д № 9 В. Н. Соснина билась за то, чтобы детей не гоняли «по этапу». Вот группа ребятишек и осталась жить в детском доме, а учиться их направили в обычную 106-ю школу. Когда Жанна стала старше, ее забрала к себе домой (хотя сама ютилась в 18-метровой комнате в общежитии) воспитательница С. И. Черная. При воспоминании об этих двух женщинах у Жанны светлеет лицо: «Без них я пропала бы, как пропали многие мои ровесники, которых после «разбросали» по области. Из 15 «экспериметальных» ребят лишь трое (включая меня) более-менее устроены в жизни».
Когда Жанна еще училась в школе, Светлана Ивановна уже начала обивать пороги разных ведомств: верните сироте ее квартиру или дайте другую. Разнообразных отписок по квартирному вопросу — море. Единственное, чего удалось добиться, — поставили сироту на учет по жилью. Пройдя все инстанции в Одессе, воспитательница сказала своей подопечной: «Выходим на Киев!» Из Киева жалобы, естественно, поступали в Одессу. Жанну вызывали в высокие кабинеты и хмуро выговаривали, дескать, в том, что квартира не закреплена, никто не виноват, не она одна такая... Жанна твердо отвечала: «Я не прошу чужое, отдайте мое!» С большой благодарностью отзывается об О. М. Ермакове из областной прокуратуры: он настраивал ее отстаивать свою правоту и всячески помогал в этом.
Жизнь тем временем шла. Жанна закончила техникум нефтяной и газовой промышленности по специальности «многоканальная электросвязь», устроилась на работу в «Цифровые системы связи». Встретила свою любовь, родила дочку. Однако разбежались молодые быстро, не успев даже официально оформить брак. (Если домашний ребенок видит какие-то примеры семейных отношений, то в интернате этому не учат, увы. И у многих интернатских детей жизнь не складывается в личном плане. Но это тема другого разговора).
В общем, осталась Жанна матерью-одиночкой. Настеньке сейчас год и девять месяцев. Скитаются по квартирам. Жанна, правда, оптимизма не теряет. («Я с детства была целеустремленной!» — говорит о себе). Учится в политехническом университете. Ждет, что справедливость восторжествует.
Вроде дождалась. Позвонили из горисполкома и поздравили: выделена однокомнатная квартира в новостройке на ул. Ак. Заболотного. «Но я не видела ордера, — улыбается Жанна. — И боюсь спугнуть свое счастье...».
Я думаю о том, что «новострой» потребует еще очень больших денег. Но это, как говорится, — дело наживное. Была бы крыша над головой.
Так что, дорогие детдомовцы, боритесь за свое счастье. Мне не только по-человечески жаль ребят, которые после выхода из интерната остаются на улице и некуда им приткнуться. Я пытаюсь смотреть на проблему с позиций государственных: разве правильно это — растить ребенка до совершеннолетия, затрачивая в месяц приблизительно тысячу гривень, и в результате получить... бомжа?
К слову, недавно создан благотворительный фонд «Батькiвщина — добро дiтям», президентом его является Зинаида Трофимовна Литвин, а исполнительным директором — Ольга Сергеевна Форнальчук (директор Белгород-Днестровского детского дома). Они хорошо знают вышеобозначенную проблему, эти их знания подтверждает и статистика: 70 процентов выпускников школ-интернатов не имеют в начале жизненного пути жилья и работы. Поэтому первейшей задачей фонда в его уставе записано: «Содействие строительству жилья для совершеннолетних детей-сирот и детей, лишенных родительского попечения». Обращаться в фонд можно по адресу: г. Одесса, ул. Репина, 1/3. Телефоны для справок: 34-29-90, 8-067-487-71-38, 38-67-32, 8-249-2-70-91.
Татьяна МИХАЙЛОВА.