|
|
   |
В нынешних «Рождественских встречах» сольную программу романса: от Варламова и Булахова до Колмановского и Шварца, плюс цикл из Чайковского, — спела народная артистка Украины Людмила Довгань. Как обычно, публика принимала ее с энтузиазмом. А Людмила пела не только драматически-проникновенно, но и, как оказалось, с полемическим задором: подчеркнуть строгую академическую природу жанра и противопоставить современным эстрадным тенденциям «а-ля Басков». И, как обычно, преданно «болел» за жену Владимир Иосифович Довгань.
Время бежит, газетные публикации выветриваются из памяти, но я отсылаю неленивого и любопытного читателя к очерку в «Вечерней Одессе» от 7 июня 2001 года «Спой мне о любви», об удивительной «лав стори» этой дружной пары. Их супружескому союзу в этом году — 20 лет. Вспомянули про это после концерта.
— Ваша любовь прошла большие испытания. Общественное осуждение («он — женат, она — замужем»), вплоть до, по сути, проклятия: на чужом-де несчастье своего счастья не построишь...
Людмила: Было. Даже не хочется вспоминать. Я оставила тогда оперный театр, он расстался с партбилетом. Перемена мест — уехали в Забайкалье... Но сегодня мне особенно ясно: чувство приходит — свыше. Все оттуда, сверху.
Владимир: Я тогда был главным хирургом военного округа. И, когда собрался уходить из семьи, то командующий округом, полковник, меня уговаривал: подумаешь, — «женщину полюбил»; да я тебе сколько хочешь женщин предложу, только скандала не устраивай. Говорю: «А я люблю — одну. И никого не хочу обманывать. Сделаю то, что должен сделать». И Люда также поступала. Вызвали тогда меня на собрание, исключили из партии. Сказал: «Ну, что ж!». И решил из Одессы уехать, в любое место. Мне нашли должность главного военного хирурга Забайкальского военного округа.
— Помню ваш поразительный рассказ о жизни в тех местах. Как Людмила моталась по районам в концертных бригадах, в тайге попадая в лютую метель и в пожар; как ездила петь в оперном театре Улан-Удэ за 500 километров; да еще преподавала в музучилище Читы... Но ведь самое страшное испытание чувств — бытовая рутина. И экономика семьи. И беспощадное время. Как вам удалось одолеть все это?
Людмила: Просто мы — люди, которые очень мечтали состояться. Мы по жизни друг друга в этом поддерживали. Мой муж профессионал! Украина должна такими гордиться.
Владимир: Мы приехали в Читу... Квартиры нет, жили в гостинице, потом в госпитале, условий никаких, Люда варила еду на печке... Приехали с ребенком, Олей, Людиной дочерью. Но мы быта не замечали и никаких таких претензий друг другу не предъявляли. Что поесть, находили: туда виноград из Китая завозили, яблоки. Как-то вышли мы в тайгу, а нам и говорят: «Багульник берите!». Я не понимал, зачем его брать, но мы его нарвали. И дома через неделю он зацвел. У нас уже была квартира, и вот — вся сиреневая, в цвету!..
Людмила: Весной еду, бывало, на концерт, а окрестные холмы в тайге — все сиреневые...
— Но, Люда, вот домашний-то ваш, незаметный, нетворческий подвиг? Как вы успевали и успеваете? Вам же партии разучивать, распеваться...
— Мама помогала! Прилетала к нам в Читу из Очакова Николаевской области, чтобы я могла на пятидневку в Улан-Удэ уехать и на выходные вернуться. Конечно, у меня настоящая мать, настоящая семья: понимали, что не должна я сидеть дома.
— Мама кто была по профессии?
— Бухгалтер. Очень к людям доброжелательная: простой уборщице всегда разъяснит, почему и за что столько заплатили...
А с Владимиром Иосифовичем были, конечно, и трения: вы не думайте, что у наc все так было замечательно; муж нервничал, где-то, может, и ревновал — обычные дела. Однажды я... потерялась! Села в поезд — и домой, в Читу, а он в это время мне в гостиницу в Улан-Удэ звонил. Мама говорила, он всю ночь не спал! Утром я на пороге — здрасьте! — и ушел он на работу веселый, как зайчик... А мама: «Ой, что тут было: он потерял тебя!..»
Владимир: Не было тогда мобильных телефонов!
Людмила: Бывали у нас состояния... разные. Но: никогда мы друг другу ни душевно, ни так — не изменяли.
— Владимир Иосифович, сознайтесь: вот, говорят, сила женщины — в слабости, она должна быть кошечкой, душечкой... А Люда совсем не кошечка, скорее, тигрица. Явный лидер.
Владимир: Трудно объяснить, за что любишь женщину, но она сама должна уметь любить. Люда была очень красивая, талантливая — нельзя не полюбить...
Людмила (смеясь): Была?!
Владимир: И осталась. Еще одно — волевая. Да, лидер. Но я умел ее... укрощать (смеется).
Людмила: Просто... вы знаете, я его очень люблю. И за ум, и за понимание этой жизни. За справедливость, за интеллект огромный. Я — Близнец; где-то читала, что Близнецы, даже найдя свою «половинку», всю жизнь несчастны, мечутся. А мне — повезло. Я — нашла. У нас у обоих характеры сильные, но мы друг друга дополняем. Мне всегда с ним интересно. Мне говорят, что я максималист. Но, по-моему, мой муж гораздо больший максималист. И, вот как мы одно целое, то нам и трудно. А с другой стороны — легко: мы — как тот остров, на котором можно выжить, жить и творить. И никто нам не нужен. Хотя, конечно, есть и друзья, и сотрудники. Мы особенности и слабости друг друга знаем — и прощаем: это — преходящее.
— Вы тут после концерта что-то горячо про «Мастера и Маргариту» говорили: мол, настольная книга...
— Мы ее так читали в те годы!.. Не понимаю, когда сегодня слышу от некоторых знакомых: «Сериал «Мастер и Маргарита» в пост? Ты что!..» Да наоборот же: это произведение показывает человеку, какой он есть, и настраивает на ту волну, на которой он должен бы пребывать в этой жизни.
— Люда, вы, опять же, после концерта, обронили слово: «профанация» — это про «облегчение жанра»? Как вы относитесь к легкой музыке?
— Нормально. К Пугачевой всегда хорошо относилась. Эта женщина сегодня, как всегда, проявила свой ум: практически уже не поет, ушла в тень, и в то же время она есть, присутствует. Красиво увела себя со сцены. Она слушателя эмоционально поднимала: и голосом, и разумом. По жизни не голос должен вести — разум! Иглесиаса люблю, старшего: красавец-голос, из глубины идет.
— А вот о моменте, когда приходится «красиво себя увести со сцены», — это не страшно? Есть же возрастной предел у оперного певца?
— Милашкина, Архипова, Мирошниченко — разве вы сказали бы, что у них — «возраст»?! Ирина Богачева из Санкт-Петербурга пела у нас в позапрошлом году на День города — она уже была «народная», когда я еще девчонкой была! Какую она прекрасную форму показала: опора! диапазон! чистый ровный свежий звук! Молодой голос! Сразу понимаешь: мастер вышел.
Мария Каллас — мой кумир — почему голос потеряла? Личная любовная драма. Не хватило душевных сил. Душа не смогла сопротивляться. Голос? Прежде всего: голова — сердце — душа. Нужен умный голос. Если нет головы на плечах, голос быстро сдает: если во главу угла — заграница и заработки, голос ничего не даст. Любовь к профессии, преданность — вот главное. Гигиена голоса и души — как гигиена тела.
— Раз уж мы о профессии, то вы, Владимир Иосифович, как врач: что думаете о возобновлении распределения выпускников?
— Студенты, которые учатся за счет государства, должны отработать, как минимум, три года и вернуть деньги, на учебу затраченные.
...Владимир Довгань, заслуженный врач Украины, хирург высшей категории, полковник запаса, был отличником Киевского мединститута: за 6 лет ни единой «четверки», — и распределился в село Речки на Сумщине, главным врачом в участковую больницу. Ему было 24 года, когда он восстановил там операционную и возобновил хирургические операции...
— Условия были прекрасные! Дом отдельный у меня был, из семи комнат, печное отопление... Печку топил: это ж в селе! Уголь, дрова. Было две лошади у меня, сани, бричка была — ездил в район; был у меня конюх... До райцентра — 20 километров. Грязь бывала такая, что колеса по ось загрузали. А зимой — тулупом закутаюсь и айда, в степь! На вызовы к больным. Мой врачебный участок был в 15-17 км вокруг села, 5 или 7 акушерских пунктов. Я должен был их посещать, помощь оказывать, проследить, как работают мои фельдшера...
— И что бы вы сказали сегодняшним выпускникам-медикам?
— Не бойтесь! Дерзайте!
— Даже по сегодняшнему развалу в районах-то?
— Почему — развал?! Все от человека зависит. Появляется человек — и развал ликвидируется. Учитесь. Все будет нормально.
...Владимир Иосифович, хирург с более чем 40-летним стажем, — чистый практик: никогда не был озабочен учеными степенями, зато каких только сложнейших операций не делал... Ныне он — заместитель главного врача областной детской клинической больницы по экспертизе. Считает, что и практике хирурга, и практике оперного певца все же положен строгий возрастной предел: 60 лет...
Беседовала Тина АРСЕНЬЕВА.