|
|
   |
Придя в Военно-медицинский клинический центр Южного региона, или 411-й военный госпиталь, я не стала тревожить никого из медперсонала. Им и без того работы — тяжкой, требующей полной отдачи сил физических и душевных, невпроворот: надо спасать, ставить тяжело раненных ребят на ноги. Сколько их? Никто не скажет. Количество раненых постоянно меняется. Их привозят «cкорые». Рискнула поговорить с некоторыми из тех ребят, кто уже начал выкарабкиваться из бездны боли и отчаяния главным образом оттого, что они здесь, а друзья там, под пулями.
Этих трех крепких парней можно было бы принять за обычных отдыхающих, усевшихся на скамейке погреться под августовским солнышком. Если бы не перебинтованные и «закованные» в аппарат Илизарова ноги у двоих из них. У одного нога осколком раздроблена, у другого перебита. 34-летний Кирилл из Днепропетровской области, его ранило на блокпосту. Взрыв — и пятеро человек погибло, семеро ранено. Ярослав на несколько лет моложе, он из Ивано-Франковска. «Место нашей дислокации из миномета обстреляли. Пацан из Ровного погиб», — не вдаваясь в подробности, говорит Ярослав.
Рассказывая о себе, парни скупы на слова. Искренне восхищаются медперсоналом — от нянечки до мэтра медицины: безмерное терпение и мужество требуется, чтобы ежедневно не только видеть искалеченных войной молодых ребят, но и спасать их от увечий, отвоевывать у смерти. «Золотые руки», говорят они, у хирурга Ильи Трифоновича Гайдаржи: «Он и днюет, и ночует в госпитале. И такие «конструкции» складывает!.. Из костей», — добродушно снисходят к моей непонятливости.
«А что с вами?» — осторожно спрашиваю у третьего их товарища. «Наша нянька», — рекомендует Кирилл. «Петро, зять», — дополняет «характеристику» родственника Ярослав. Петро приехал из Ивано-Франковска, чтобы «сменить на посту» других родных: они уже уехали — работа, кормить семьи надо. Кирилл шутит: «Я как-то обещал жене повезти ее на море, вот она и побывала».
«Я ребят на свежий воздух вывожу, — кивает на каталку Петро. — Посуду мою, надо — в туалет доставлю. После операции присмотрю. Они уже по нескольку операций перенесли, впереди еще предстоят».
«Не было бы счастья, да несчастье помогло, — вновь светлеет лицом Кирилл. — Я вот Ярослава узнал, сдружились... Все мы теперь братья».
Ранены они под Луганском. На фронт пошли добровольцами. «Меня, — говорит Кирилл, — кое-кто из земляков спрашивал: «Чего ты туда поперся?». — И через паузу — по-крестьянски просто и емко: «Я не люблю, когда кто-то лезет в мой огород!».
Кирилл работал трактористом, растил хлеб. Оба бойца надеются, что войне скоро конец, и жизнь вновь войдет в колею — мирную.
Пока мы говорили, подошла молодая женщина с мальчишкой. «Вы герои?» — с наивно-детской прямотой обратился к моим собеседникам пятилетний Денис и протянул им кулечки. Подарки для раненых мальчик сам собирал: печенье, яблоко, пачка сигарет...
«Конечно, герои», — подбодрила малыша мама Надя и честно призналась: «Я себе не представляю, как было бы, доведись мне отпускать сына на войну...».
«Моя мама и сегодня не знает, где я, — вслед за Ярославом пожал руку Дениске Кирилл. — Все знают, кроме нее. Знала бы, приехала бы на фронт, поснимала бы гусеницы с российских танков».
Надежда крепче прижимает к себе сынишку... Она — участница волонтерского движения, помогающего армии. Ребята спешат высказать слова благодарности волонтерам. Прежде в ночных боях, говорят, были как слепые котята: «государственные» тепловизоры давали видимость в радиусе не более 50 м. А приборы, доставленные волонтерами, расширили ее до 1500 м. То же с касками, волонтерские — защита надежная. Не забывается и возмутительная история с хлипкими бронежилетами. «Закупают по количеству, а не по качеству», — делают ребята вывод о снабженцах и снова жмут руку Дениске: «Ты — молодец! Настоящий патриот! Вырастешь — в Верховной Раде будешь нас защищать».
Подошли две симпатичные женщины лет сорока: «Хотим помочь». Назвать себя отказываются. Со скамейки поднимается сидевший рядом пожилой мужчина: «Выздоравливайте, ребята! Я тоже участник боевых действий. Вьетнам, Ирак... Раньше нельзя было об этом говорить. А теперь можно». «Когда-нибудь и о нас всю правду расскажут», — кивают ребята.
В эту палату я пришла «по наводке» краснокрестовцев. Здесь лечатся наши земляки из Одесской механизированной бригады, которая дралась с боевиками под Саур-Могилой.
Виктор получил ранение на подступах к селу Амвросиевка — попали под минометный обстрел. Прилетевший забирать раненых и убитых вертолет пытался сесть. Сепаратисты обстреляли, один пилот погиб. Виктор дополз до блиндажа сам. Сам же и первый осколок вытаскивал.
Саур-Могилу брали дважды. Рассказывает, что сообщили ребята «оттуда»: два дня в открытую стреляют с российской границы, уже не «Град» задействован, а еще более смертоносный «Ураган».
В палате еще трое ребят. Леонид из Житомирщины и два Алексея — один из Запорожской области, другой — из Одесской, самый молодой, но тоже успел обзавестись семьей. Все четверо — контрактники. У всех ранения ног. Запорожского Алексея обездвижили у Иловайска, в четырех километрах от Донецка, одесского его тезку —
у с. Григорьевка.
«Спасибо волонтерам, — в один голос твердят ребята, — они нас выручали и выручают. Есть одна замечательная пара: они на собственной машине прорывались к нам в зону АТО. И сегодня приходили, расспрашивали, какой дорогой лучше ехать теперь, чтобы под обстрел не попасть...
...По дороге домой успеваю перемолвиться с племянницей и сестрой 23-летнего Юрия, раненного под Шахтерском. Они живут у волонтеров. Юрий оптимист — выздоровеет, верят. У Николая, раненного там же, у Шахтерска, перебинтованы и руки, и ноги. «Мы стояли на позиции, с утра начали долбить нас «Градом», затем — минометный огонь, много ребят пострадало...».
На отца во все глаза глядит сын Костик. Ему идти в первый класс. Тоже — испытание. Но, дай, Бог, чтобы на этом у него, как и у сотен, тысяч других наших мальчишек и девчонок, все испытания и кончились. За это и воюют такие отважные, настоящие мужчины, как его 32-летний отец. Кого ни спроси о возрасте, — молоды, им бы жить и радоваться. «Первые неделю — две было страшно, — признаются. — Теперь страха нет. Подлечимся, если потребуется — снова пойдем защищать свою землю, своих родных».
Мария Стерненко