|
|
   |
Об этом мы уже писали. 14 августа 2004 г. в статье «Очередь за справедливостью» цитировали письмо, присланное в редакцию «Вечерней Одессы» из Генеральной прокуратуры Украины.
В письме («сопроводиловку» подписала зав. отделом Генпрокуратуры И. Чиркова), кроме всего прочего, было отмечено: «В Одессе милицейские чины, сросшиеся с криминалитетом, совершают следующую махинацию. Через подставных лиц они лишили права собственности на домостроение и земельный участок инвалида 3-й группы Гординца Н.В., проживающего на ул. Тимирязева. Он жил здесь со своей матерью, которая умерла 6 августа 2003 г., якобы скоропостижно. Сын должен был вступить в права наследства через 6 месяцев. Какие-то люди посадили Гординца под домашний арест в снятой для этой цели квартире, изолировали от родственников и друзей, вынудили дать генеральную доверенность на ведение дел от его имени, привели дом в нежилое состояние, попросту полуразрушив его...».
Все это так, если не считать детали. А именно: нам не удалось установить, какие именно милицейские чины участвовали в нехитрой операции по отторжению владельца дома и земли Гординца от его владений. Зато стало известно, что с помощью Киевского районного суда (г. Одесса) собственниками 3/5 дома и, соответственно, земельного участка стали никому ранее не известные (имеется в виду то, что соседи по дому никогда их не видели, никогда о них не слышали) граждане Ю. Жданов и А. Гильтайчук. Это случилось 12 марта 2004 г., а уже 1 апреля того же года они продали свою только что приобретенную собственность некой А. Олексюк. Та, в свою очередь, через две недели снесла часть дома (т.е.
3/5), не испросив разрешения на такое действие у соответствующих организаций. То есть разгром, назовем это так, осуществлялся незаконно и почти молниеносно.
И все бы ничего, но в оставшейся части дома (2/5) проживает семья Андрея Ивановича Бджолы — ветерана войны, инвалида I группы. Эти люди оказались заложниками и в какой-то степени жертвами манипуляций, происходящих с большей частью их домовладения: капитальная стена разрушена, по другим стенам пошли трещины, земельный участок превращен в свалку...
Понятно, тут же родились жалобы, заявления, обращения... 94-летний Андрей Иванович Бджола пишет Генеральному прокурору Украины С. Пискуну:
«Новые совладельцы предполагают построить на нашем участке трехэтажный особняк. Остатки нашего дома им просто мешают. Предполагаемая трехэтажная новостройка, почему-то прошедшая согласование в некоторых государственных инстанциях (пожарники, санстанция), кроме городской архитектуры, по техническим нормам не вписывается на территории примерно в 4,5 сотки. Впрочем, управление архитектуры и градостроительства г. Одессы остановило горе-строителей и пытается вернуть их разрушительный энтузиазм в правовое поле».
Что делает новая совладелица Олексюк? В ноябре прошлого года она обращается в Киевский районный суд Одессы с иском к соседям и третьим лицам (а это как раз управление архитектуры и градостроительства и управление земельных ресурсов Одессы плюс Киевская райадминистрация), с просьбой устранить препятствия для реконструкции дома и приватизации земельного участка. Причем, без согласия соседей.
Соседи подают встречный иск. Суд в ноябре прошлого года выносит очень обоснованное решение: подготовить техническую экспертизу по существу затронутых вопросов. В декабре того же года управление капитального строительства Одесского горисполкома сообщает, что «осмотр дома (полуразрушенного) подтверждает прямое нарушение строительных норм и правил».
И вот тогда-то в доме вспыхивает пожар (об этом наша газета тоже писала в январе 2005 г. — статья «Поджог»).
Очередное письмо в редакцию. Его автор все тот же неутомимый ветеран Андрей Иванович Бджола:
«Сегодня исполнилось три месяца с того дня, когда был совершен поджог моего дома по ул. Тимирязева, 1 «Б», о котором писала ваша газета. За это время, начиная с 14 декабря 2004 г., я четыре раза обращался к руководству органов внутренних дел г. Одессы. Речь идет о письменных обращениях, но были и многочисленные устные переговоры с работниками руководящего и рядового уровня (зам. нач. райотдела по гражданской безопасности, участковые и т.д.) с просьбой расследовать акт вандализма согласно законам Украины.
14 декабря 2004-го (сразу после пожара) я подал заявление начальнику Киевского райотдела милиции г. Одессы полковнику Самокишу В.П. В заявлении были изложены мотивы поджога и названы подозреваемые мной лица.
Милиция молчит.
17 декабря 2004 г. написано заявление нач. отделения «Золотой берег» Киевского райотдела милиции — капитану Ласькову С.А. Ему же я вручил и «акт» о поджоге.
Молчат.
17 января 2005 г. — повторное заявление на имя полковника Самокиша В.П. (Киевский райотдел).
Молчат.
7 февраля 2005 г. заявление на имя начальника Управления внутренних дел г. Одессы полковника Митрофанова А.А.
Молчат.
О каком расследовании по горячим следам может идти речь?
Ведь до сих пор не возбуждено даже уголовное дело по факту поджога. А если отказано в его возбуждении, то хотелось бы знать, на каком основании. Ведь нас терзает не праздное любопытство: горел-то наш дом! И пожарные в официальном документе отметили: «Огонь внесен извне».
Но не хотят заниматься. Что это — служебная недобросовестность или корпоративное желание скрыть преступление любой ценой? На мой взгляд, сценарий такого преступления прост и циничен: кому-то нужен весь кусок земли — 8,5 сотки. А мы мешаем. Новостройка нового совладельца — коттедж в 3 этажа — просто не помещается на его собственном участке. Вот и пошло: сначала разрушительный демонтаж дома, были угрозы физической расправы, угрозы повторного демонтажа, наконец — поджог. Причем задумано очень хитро: огонь был внесен в месте ввода магистрального газопровода. Мог произойти мощный взрыв, который можно было выдать как следствие повреждения газового оборудования при монтаже.
Думаю, что на этом мои беды не закончились. Обидно, но никому из официальных лиц до нас дела нет. С 1 февраля молчит и прокуратура Киевского района г. Одессы, которой было предписано рассмотреть мое заявление, — предписано Генеральной прокуратурой.
Молчат.
Вот и возникают естественные вопросы. Например, почему элементарные расследования ведутся так долго (или не ведутся вообще), так небрежно и в результате неэффективно? Почему отдельные чиновники так безразличны к судьбам простых людей? Ведь кроме всего прочего, они противопоставляют себя задачам, которые поставила перед собой новая власть, т.е. восстановлению социальной справедливости, борьбе с произволом и коррупцией.
Уважаемая редакция, если вы опубликуете мое письмо, отметьте отдельно, что я — оптимист, и мне не хочется верить, что Одесса останется «непобежденной территорией» административного произвола, беззакония и коррупции».
Вот до каких серьезных обобщений поднимается ветеран Великой Отечественной, ветеран труда, человек, которому за 94 года пришлось пережить и повидать очень многое. И его можно понять: когда в твой дом вносят канистру бензина, разливают его на пол, а потом поджигают — к такому нельзя относиться равнодушно. Но ведь относятся... И рефрен, который звучит в письме — «молчат», «молчат», «молчат», — это тревожный набат, определяющий отношение властных структур к рядовым гражданам нашей страны. Страны, стремящейся жить по европейским стандартам, постоянно и последовательно бороться с нарушением прав человека. А вот конкретный случай, когда эти права откровенно попираются, и ребятам в погонах все как бы «по барабану». Мол, подумаешь, слегка загорелось, вовремя потушили... (Кстати, на выезд пожарной команды потрачено 2400 гривень).
Павел ШЕВЦОВ.