|
|
   |
Музей на озере Ваннзее
Этот небольшой музей находится на полпути между Потсдамом и Берлином, в одном из красивейших уголков Германии, на берегу окруженного сосновым лесом озера Ваннзее. В нем всегда много школьников, которых привозят из различных немецких городов, потому что его посещение входит в школьные программы по теме «Холокост». Довелось и мне в нем побывать.
Музейное здание — красивая старинная вилла текстильного магната Альфреда Блюменталя, который после прихода к власти нацистов вынужден был уехать в Америку. 20 января 1942 года здесь проходило совещание фашистских главарей по «окончательному решению еврейского вопроса». Благодаря сотрудникам НКВД удалось спасти и вывезти в СССР многие секретные материалы из фашистских архивов, которые впоследствии были возвращены ФРГ. В том числе и по совещанию в замке на озере Ваннзее.
...В овальном зале музея три высоких окна. А в простенке между ними размещен планшет, на котором расписан подробный план «окончательного решения еврейского вопроса», разработанный Эйхманом. С немецкой педантичностью в нем перечисляется необходимый «объем работ», который надо выполнить. В самом Рейхе необходимо уничтожить 131800 евреев, в Польше — 2 миллиона 284 тысячи, в Украине — 3 миллиона, в Англии — 330 тысяч, в Венгрии — 742 тысячи, в Румынии и Бессарабии — 342 тысячи... В общей сложности фашистские головорезы на смерть обрекали 11 миллионов евреев. «Окончательное решение еврейского вопроса» требовало использования последних достижений техники для массового уничтожения людей. И гитлеровские ученые, изобретатели, химики трудились на совесть.
Еще один музейный документ. Комендант Освенцима Рудольф Гесс судьям Международного трибунала на Нюрнбергском процессе рассказывал следующее: «Осенью 1941 года я получил от Гиммлера приказ: «Всех без исключения евреев, находящихся в пределах нашей досягаемости, надо уничтожить сейчас, во время войны. Вам предстоит выполнить эту задачу. Это трудная работа, требующая полного самопожертвования...». По его свидетельству, Эйхман, приехав в Освенцим, остался доволен увиденным. Газовые камеры для умерщвления по 800 человек каждая были готовы. Накануне приезда в лагерь Эйхмана, в Освенциме прошло испытание газа «Циклон Б». Первыми его жертвами стали 600 советских военнопленных. За ними в газовые камеры стали загонять евреев. Об этом и докладывал на совещании 20 января 1942 года оберштурмбанфюрер СС Адольф Эйхман, подтвердив внимательно слушавшему его Гитлеру колоссальные возможности комбината смерти.
После этого совещания нацистская гигантская машина массового уничтожения людей заработала на полную мощность. Только в одном Освенциме можно было в газовых камерах ежедневно уничтожать по 12 тысяч людей.
Коменданта Освенцима Рудольфа Гесса на совещании, посвященном «окончательному решению еврейского вопроса» не было. Его не приглашали. Для фашистских главарей он, офицер СС, был только исполнителем. Но вот что он рассказывал на Нюрнбергском процессе:
«Мне 46 лет. Я постоянно работал в концентрационных лагерях. С 1934 до 1938 года в Дахау. С 1938 по 1940-й в Заксенхаузене. А с 1940-го — в Освенциме. Здесь в газовых камерах было умерщвлено около полутора миллионов человек. Около полумиллиона погибло от истощения и болезней. Это составляло 70—80% всех узников. Остальные 20—30% отбирались для работ на предприятиях лагеря.
Среди уничтоженных в газовых камерах было 100 тысяч немецких евреев. Кроме них, евреи из Голландии, Франции, Бельгии, Польши, Венгрии, Чехословакии, Греции и других стран. Только одних венгерских евреев мы уничтожили летом 1944 года 400 тысяч человек...».
В музее выставлены фотографии, на которых наглядно представлен неподвластный нормальному человеческому разуму кошмар, о котором так буднично поведал суду комендант Освенцима Рудольф Гесс. Есть фотографии газовых камер Треблинки. Об этом лагере первым рассказал миру советский писатель Василий Гроссман, который, будучи военным корреспондентом, вместе с советскими войсками первым в него вошел. В очерке «Треблинский ад» писатель рассказал и о пособниках нацистов — полицаях. Это были бывшие красноармейцы, которые, попав к немцам в плен, перешли к ним на службу и с особым рвением помогали палачам в их страшной работе.
Одного из них, Ивана Деминюка, проживавшего долгие годы в США, в мае 2009 года немецкая прокуратура, установив факты его причастности к убийству 20 тысяч евреев, потребовала от американских властей депортировать в Германию, чтобы он, несмотря на преклонный возраст, предстал перед судом. Но сколько таких деминюков избежали возмездия!
...Летом 1942 года в Доманевском концлагере, куда нас пригнали из одесского гетто, меня тащил на виселицу полицай Дорошенко. Моя вина состояла в том, что при обыске Дорошенко нашел у меня обручальное кольцо умершего в гетто отца, которое мать мне зашила в пиджачок. Никогда не забуду, как мать целовала его сапоги, умоляя меня отпустить. Уже перед самой виселицей я был спасен подбежавшей к Дорошенко пожилой крестьянкой: «Шо ж ти робиш? — закричала она. За шо дитину мордуеш? Вiдпусти!». После этого полицай толкнул меня к матери: «На, забирай своего жиденка!».
...Когда был в музее на озере Ваннзее, видел, как многие школьники, не заходя после овального зала в другие залы, спешили выйти на воздух, словно их преследовали запахи газа и тления. Не выдержав, вышел из музея и я...
Аркадий ХАСИН.
Человек долга
Каждый год 9 мая я и мои близкие приходим на ул. Ольгиевскую к памятнику медработникам, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны. Это единственное место, где я могу положить цветы в память о моём отце, которого я совсем не помню — мне было два года, когда он погиб на фронте. Его могилу мы не смогли разыскать, хоть и пытались это сделать.
Представление о том, каким он был, сформировалось у меня по рассказам матери и немногим сохранившимся фотографиям.
Мои родители — Ефим Семёнович Кельштейн и Мира Наумовна Шупер — были врачами, вместе окончили в 1939 г. Одесский мединститут и получили направления на работу в больницу г. Житомира: отец — хирургом, мать — терапевтом. Вскоре отца, проявлявшего хорошие организаторские способности ещё в институте, назначили заведующим горздравотделом (к сожалению, в те годы руководящие должности слишком часто становились вакантными...). Он согласился, но с условием продолжать работу хирургом. Мать рассказывала, что ежедневно на несколько часов он приезжал в больницу, оперировал и вёл больных. Нехватку времени для этого компенсировал вечерами и в выходные дни.
В конце 1940 г. отца перевели заведующим водздравотделом бассейна реки Днестр, и мы переехали в г. Бендеры.
У отца была болезнь сердца, из-за которой он был освобождён от военной службы. Но в самые первые дни войны он, несмотря на «бронь», настоял на отправке на фронт, так как считал, что хирург обязан быть там, где нужно спасать раненых и организовывать неотложную хирургическую помощь. В то время, когда многие искали способы избежать мобилизации, это было поступком, достойным уважения.
Никаких вестей от отца с фронта мы не могли получить, так как уже в июле вынуждены были эвакуироваться из Бендер — немцы стремительно наступали. Только в Ульяновской области, где мама работала в небольшой больнице, мы получили известие о смерти отца 7 августа 1941 г. под Вознесенском.
После возвращения в 1946 г. в Одессу мама получила письмо от сослуживца отца по военно-полевому госпиталю, из которого мы узнали, как погиб отец.
Во время проводимой отцом операции тяжело раненному бойцу немецкие самолёты начали бомбить участок фронта, где был расположен госпиталь. Отец приказал ассистировавшим ему медработникам немедленно идти в укрытие, а сам продолжал операцию, так как у раненого были тяжёлые повреждения, и он мог умереть от потери крови и шока.
После окончания бомбёжки коллеги обнаружили отца мёртвым около стола, на котором лежал живой прооперированный боец. У отца не было никаких ранений — просто отказало сердце...
А через некоторое время после получения письма, в котором это было описано, пришло письмо от того прооперированного бойца, узнавшего наш адрес. Оказалось, что после выздоровления он пытался разыскать госпиталь и узнать адрес семьи врача, спасшего ему жизнь такой дорогой ценой, но тогда это ему не удалось.
Мне кажется, что оба поступка отца (и отказ от «брони», и поведение во время последней проведенной им операции) были вызваны одним очень важным его качеством — высоким чувством долга, как общечеловеческого, так и врачебного. Я не хочу говорить о какой-то исключительности — так поступал, наверное, не он один. Но ведь очень многие вели себя совсем не так...
Поэтому я горжусь своим отцом, оставившим у людей такую светлую память о себе.
Берта ГАУЗНЕР
(Кельштейн).
Трещина через всю жизнь
В Одесском историко-краеведческом музее представлен выставочный проект «Трещина через всю жизнь», проходящий в рамках программы «Уроки истории» Международного благотворительного фонда «Украина 3000», передает корреспондент ИА «Контекст-Причерноморье».
Выставка, подготовленная краевым объединением Райнланд (Германия), основывается на воспоминаниях украинок, вывезенных во время Второй мировой войны на принудительные работы в Райнланд. 20 плакатов описывают жизненные пути этих десяти женщин. В презентации приняли участие исполняющий обязанности председателя Национального совета по вопросам телевидения и радиовещания Андрей Мирошниченко, председатель Службы безопасности Украины Валентин Наливайченко, заместитель председателя Одесского областного совета Георгий Арабаджи, секретарь Одесского городского совета Александр Прокопенко, председатель Краевого объединения Райнланд Юрген Вильгельм и другие.
Как отметил А. Мирошниченко, презентация выставки прошла в 2007 году в Германии, в 2008 году — в Киеве, в марте 2009 года — в Донецке, Днепропетровске и Запорожье. В планах организаторов — охватить 12 областных центров Украины. Выставка является результатом украинско-немецкого проекта, в ходе которого была установлена связь с бывшими принудительными работницами. Их имена были взяты из книги краевой женской больницы города Вупперталь.
«Выставка представляет тяжелые и сложные годы жизни. Мы стараемся сделать все, чтобы любой человек мог понять свою историю лучше, и понять, в чем была правда. Эти женщины благодаря краевому объединению Райнланд побывали в Германии, но уже в совсем другом статусе», — отметил А. Мирошниченко.
Как подчеркнул Ю. Вильгельм, этой темой в Германии занимаются всего несколько лет, до этого было не так много известно о теме принудительной работы. «Но сегодня мы знаем о тех нечеловеческих условиях, в которых пришлось работать в Германии принудительным работникам из Украины и других европейских стран. Мы знаем об их страданиях, и о том, что их судьбы буквально были растоптаны ногами», — отметил он.
Как отметил А. Прокопенко, выставка важна, прежде всего, для молодого поколения всех стран. «Такое не должно повториться никогда. Наши немецкие коллеги делают очень многое, чтобы показать правду о той страшной войне. Спасибо организаторам за то, что привезли эту выставку в наш город-герой», — отметил секретарь горсовета.