|
|
   |
1 июня, в Международный день защиты детей, воспитанникам Песчанского (Балтский район) интерната для детей-сирот с недостатками умственного развития решили сделать большой праздник: половину из них, 40 самых прилежных и послушных ребят, повезли в сопровождении пяти наставников автобусом в Одесский оперный театр на балет «Щелкунчик». После спектакля семиклассник Юрий П. к автобусу, который стоял внизу на ул. Приморской возле Потемкинской лестницы, не явился. И автобус ушел без него. Едва делегация доехала до дома, как пришло известие: мальчик погиб в дорожно-транспортном происшествии под колесами двух легковых автомобилей. Тело забрали из одесского морга и отвезли в село Струмок Татарбунарского района, где проживает бабушка, там и похоронили.
В прошлом году в это же время «Вечерняя Одесса» вела свое расследование по поводу издевательства над детьми. Администрация интерната во главе с директором в наказание за проступок заставила двух мальчишек проползти на коленях с первого этажа на второй по бетонному полу, где на несчастных несколько часов обязана была смотреть вся школа, выстроенная для этого на линейку (даже на ужин опоздали).
Благодаря помощи облгосадминистрации (была создана независимая комиссия, в состав которой — невиданное дело — включили и корреспондента) разбирательство довели до конца. Директор уволился «по соглашению сторон», назначили нового. Но команда-то осталась старая! Тот же заместитель директора по воспитательной работе Валентина Федоровна, тот же педагог-организатор Нина Семеновна работали с детьми весь учебный год. Именно под их руководством проходила эта последняя печальная поездка в Одессу.
Несчастные случаи, к сожалению, происходят как в семьях, так и в интернатах. Но ведь нужно было вовремя предпринять все возможное, чтобы найти парнишку. Беда в том, что ответственные за экскурсию отнеслись к ЧП... как будто ничего не случилось!
Ситуация проверяется просто: без собственного ребенка уехали бы домой хоть завуч, хоть педагог-организатор, воспитатели или медсестра?
Участники поездки рассказывают (комиссии требуют дать пояснения по случившемуся — делом занимается прокуратура), что Юра исчез в антракте между первым и вторым актом балета. Старшеклассники искали его в театральных уголках, но не нашли. 40 минут ждали хлопца возле автобуса, потом руководители дали команду ехать, а подчиненные послушно ее исполнили.
Педагогов как-то можно было бы понять, если бы Юрий П. числился в неисправимых бегунах: такой уйдет и искать его бесполезно. Есть, к слову, «экземпляр» ромской национальности в девятом классе интерната: убежит домой, а там прячут: «Мы за документами в конце года придем»...
Однако Юра был из тихих мальчиков. Учился средненько, вел себя дисциплинированно. Стеснительный, замкнутый. Мог часами находиться в одиночестве. И такой сельский ребенок вдруг оторвался от коллектива в шумной Одессе. Именно это и должно было подвигнуть воспитателей на то, чтобы кто-то из них остался и продолжал вести поиски ребенка с помощью соответствующих служб. Или хотя бы прошел по инстанциям с официальным заявлением. В данном случае о происшедшем сообщили только подвернувшемуся возле оперного театра милиционеру-сержанту. Собственно, только спросили, не встречался ли тому пропавший мальчик.
Неужели прописные истины нужно объяснять педагогам с большим стажем работы (у Нины Семеновны, к примеру, это почти три десятка лет)? Или виной всему — равнодушие к отданным на их попечение детям? Прошлогодние разбирательства вспомнились не случайно. Там тоже по всей цепочке от рядового воспитателя интерната до начальника управления образования прослеживалось прохладное отношение к «государственным» детям. С ними можно творить все, что придет в голову?
В частности, начальники, малые и большие, настолько в прошлогоднем случае запугали учителей и учеников (всю школу!), что те на черное говорили «белое». Допустим, директор, отдавший приказ изгаляться над провинившимися подростками, был в тот момент не в себе (иначе чем объяснить подобную жестокость?), но ведь ни один из воспитателей не воспротивился глумлению. А заместитель начальника облУОН вызвал к себе в Одессу мальчишек и, спасая честь мундира, заставил письменно отказаться от того, что говорили раньше (от правды!).
ПОСЛЕ ТЕХ ЛЕТНИХ событий в Песчанском интернате, уже в Савранском училище, куда направили «героев» публикации, я, проверяя себя (кстати, и по просьбам многих читателей проследить судьбу подростков), убедилась окончательно: жестокое обращение имело место. И дело касается не только описанного случая.
Например, названные завуч и организатор выезжали с детьми в Днепропетровск, там ребята спали на голых полках, и только пассажиры из числа сочувствующих норовили купить «бедным детдомовцам» постели. Паек, по словам ребятишек, им недодавали. Об этом не шла речь в упомянутом разбирательстве. Но слово «равнодушие» из уст членов комиссии звучало не раз. Впрочем, и в справке по проверке это отмечено.
А образцом сего явления стали ответы педагога-организатора Нины Семеновны на вопросы комиссии. Привожу ее высказывания дословно: «Я ничего не знаю», «Не видела ничего», «Если лично меня не касается, чего я буду присутствовать на линейке?», «У меня мало времени, чтобы общаться с людьми», «Со мной на эту тему не разговаривали», «Расследование — дело администрации», «Мне все равно» и т.д. Председатель комиссии только восклицала: «И вы — педагог-организатор? Вы — самый близкий детям человек?»
Даже представительница облуправления образования признала: «Неграмотное, непрофессиональное поведение...». Заместитель директора Валентина Федоровна выглядела не лучше. Она, например, не знала, ведет ли директор уроки в школе, — и это в то время, когда она замещала руководителя по его просьбе, да отлучилась, а мальчишки побили в ее отсутствие девочку, за что позже и поплатились.
Получается, сотрудники управления знали свои кадры. Мало было отметить в справке, что к детям в интернате жестоко относятся, мало рекомендовать «повысить уровень воспитательной, профилактической и индивидуальной работы с детьми». Кадры следовало менять. Говорят, по капле воды можно сделать вывод о существовании Ниагарского водопада. Здесь выводы сделаны не были.
За все, происходящее в учреждении ли, на предприятии ли, ответственность в полной мере несет руководитель. Валентина Николаевна, новый директор, с энтузиазмом взялась за работу в интернате. Как рассказывают, мебель в спальни закупила, линолеум в коридорах постелила, с шефами-дорожниками о металлопластиковых окнах договорилась. Детскую площадку «пробила». Подсобное хозяйство, угробленное прежним директором, восстановила. В оздоровительном лагере строительство ведет. Набрала дошколят в первый класс (этого в последнее время не наблюдалось), открыла десятый класс, чтобы не такими беспомощными (в 15-то лет) выходили ребята из интерната. К детям, где только ни сталкивалась, относилась с вниманием и заботой. Трагедия подкосила ее.
Помощницы подвели.
Всего-то и требовалось, зная характер ребенка, кому-то из Песчанских взрослых остаться в Одессе на месте стоянки автобуса. ДТП произошло там же. Значит, подросток несколько часов топтался-кружился в районе, где его должны были ждать. Его бросили.
Идет расследование ЧП. В среду и четверг до глубокой ночи работали в интернате представители областного управления образования. Что можно сказать теперь? Ребенок погиб.
Татьяна НЕПОМНЯЩАЯ.
КОГДА ВЕРСТАЛСЯ НОМЕР, пришло сообщение: приказом областного управления образования объявлен выговор директору школы-интерната, заместитель по воспитательной работе освобождена от занимаемой должности.