|
|
   |
Из истории мошенничества в Одессе
ОДНИМ ИЗ САМЫХ заядлых картежников старой Одессы был... полицмейстер А. А. Шостак — человек чрезвычайно сердечный, любимец одесситов. Имея многочисленных осведомителей в криминальном мире, он не только выискивал самых умелых профессиональных игроков, но тщательно консультировался у них по поводу всех известных им шулерских приемов. И вот однажды в город приехал один крупный «рыцарь зеленого сукна» из белокаменной. Он тотчас завел квартиру с роскошной обстановкой, в каковой тут же начались серьезные карточные бдения при участии видных одесситов. Как свидетельствует мемуарист, «Шостак не только сквозь пальцы глядел на это заведение, но и сам исподтишка принимал участие в игре». Столичный гость столь счастливо метал банк, что сильно облегчил карманы своих постоянных партнеров, включая и полицмейстера. Тогда Шостак пригласил к себе одного из знатоков карточных фокусов, «одел его прилично и повел его с собою на вечер к игроку».
Местный шулер стал внимательно наблюдать за игрой, убедился, что москвич нечист на руку, о чем потихоньку сообщил своему патрону. При этом он точно предсказал Шостаку, какая карта будет дана и какая бита в следующей талье (сдаче). Когда полицмейстер убедился в его правоте, то сообщил об этом своему приятелю, богатому одесскому подрядчику и темпераментному игроку Волохову. В этот момент конфидент Шостака решительно заявил после срезки банкометом колоды, что первою картою будет дана дама. Волохов тотчас поставил на даму 30 тысяч рублей. Столичный ферт смутился и заявил, что не станет прокидывать колоду, покуда не увидит всех денег на столе. «Ах, так, — отреагировал Шостак уже не как игрок, а как полицмейстер, — в таком случае нетронутая колода будет арестована до того момента, как на столе окажется вся заявленная сумма».
Затяжная игра, как водится, шла глубокой ночью. Посему колода при свидетелях была завернута в бумагу, опечатана, а затем вторично опечатана в ящике стола, закрытом на ключ. «Для надзора возле стола были поставлены квартальный надзиратель и два городовых». Утром все участники и свидетели собрались на той же квартире, Волохов сполна выложил деньги, и колода была распечатана. Первою в самом деле оказалась дама треф. Самонадеянный вояжер не выдержал одесского экзамена, проигрался в пух и не сумел заплатить долг чести. Кончилось тем, что обстановка его богатой квартиры пошла с молотка, а сам он позорно ретировался из Одессы.
ДРУГОЙ ЗАБАВНЫЙ случай, осененный присутствием главенствующего стража порядка, однако господинчика, совершенно другого свойства, нежели благородный Шостак, произошел в подвале коммерческого казино (по существу это была кофейня с бильярдом и другими дозволенными играми), воспетого Пушкиным. Находилось оно, как я уже прежде рассказывал, в левой части дома Рено, на пересечении Ришельевской и Ланжероновской. Когда мы с профессором А. О. Добролюбским производили раскопки на этом пятачке, то как раз «сели» на оное подземелье, причем в утрамбованном его грунтовом полу обнаружилось довольно много монет первых десятилетий позапрошлого столетия. Что и неудивительно, принимая во внимание назначение этого помещения. Впоследствии на месте казино было построено роскошное здание компании Беллино-Коммерель, разрушенное во время Великой Отечественной войны.
«Ныне там (первая половина 1890-х годов; в доме Беллино-Коммерель —
О. Г.) собираются в роскошных апартаментах любители разрешенных игр, — свидетельствует мемуарист, — что ничуть не мешает им придавать этим играм характер азартных. Карты приносят этому учреждению около 20 тысяч рублей ежегодного дохода». А в первой половине XIX века игроки по ночам тайно собирались в подвалах старой кофейни, в которой днем общались преимущественно мелкие маклеры и разного рода факторы. В их числе были и люди весьма состоятельные — крупные чиновники, негоцианты, помещики, «золотая молодежь». «В продолжение одной только ночи десятки тысяч рублей переходили из рук в руки».
И вот однажды ночью, в самый разгар игры, кто-то постучал в дверь тайной комнаты. Она распахнулась, но содержатель притона успел загасить свечи. Тем не менее, собравшиеся отчетливо разглядели блюстителя закона, «полковника Г». Нимало не обращая внимания на разбежавшихся по углам участников игры, тот безо всякого смущения сгреб со стола всё золото и ассигнации на сумму порядка 15 тысяч рублей, а затем удалился с чувством исполненного гражданского долга. «Полковник Г был, впрочем, прелюбезный господин, — иронизирует автор мемуаров. — Встречаясь на другой день с господами игроками, он вежливо жал им руки, не упоминая, конечно, о ночном погроме. Тем и кончилось дело, но игроки заблагорассудили принять меры предосторожности против непрошеных блюстителей порядка». Возможно, речь тут идет о жандармском полковнике Владимире Граве, современнике описываемых событий.
Олег ГУБАРЬ.
Нечего и говорить о том, с каким цинизмом шулерская игра велась по трактирам, харчевням и прочим заведениям для простонародья. Если вы воображаете, что игра в «три листика» и «наперсток» — изобретение прошлого века, то сильно заблуждаетесь. В XIX веке это были типологические игры местных питейных заведений, не говоря уже об «орлянке», в которой использовались фальшивые монеты с двумя аверсами, то есть лицевыми, гербовыми изображениями. Официально азартные игры вообще нигде не дозволялись. С разрешения местных властей в заведениях некоторых типов, например, в пивных залах, портерных, кофейнях, кондитерских, чайных трактирах дозволялась игра в домино, шахматы, шашки, нарды, в садах-ресторациях — в кегли, в обычных трактирах — в бильярд. Даже дамы из общества, случалось, играли в домино за кружкой пива в приличных «пивных садиках».
Реально же азартные игры, включая и «кости», процветали буквально в каждой забегаловке — в особой (тайной) комнате либо в общей зале, в ночное время, когда трактирные заведения вообще не имели права принимать посетителей. Существовало такое правило: хозяин заведения получает пять копеек с каждого кона игры в «штос», «ландскнехт» и проч., а за ночь выходило порядка 500 конов. Полиция, естественно, то и дело составляла акты, штрафовала, подвергала арестам, однако уж очень соблазнителен был куш. К чему приводила азартная игра в среде тех, кто «парился у дяди на поруках», видно, к примеру, из следующего газетного сообщения (1874 г.): «В одесском тюремном замке между осужденными Семеном Фролом 36 лет, Степаном Филиппенко, Филиппом Рудым, неким Кремом и Ефимом Радовым шла игра в «трилистик». Из-за возникшей вследствие игры ссоры последний убит и брошен в отхожее место».
НА РУБЕЖЕ 1880-1890-х в моду вошла некая игра «повозочка», правила которой до нас не дошли. На этом шулерском транспортном средстве как-то раз изрядно прокатился видный представитель местной промышленности, сам занимавшийся извозом. «Некий Фечишин, он же Новиков — лихач, бывший владелец двух домов и нескольких богатых выездов, приобретенных промыслом извозчика, — сообщается в «Одесском вестнике», — рассказал нам, горько рыдая, что в ресторане Ефимова («Ардаган») он в один вечер спустил в «повозочку» 700 рублей, проиграв таким образом все свои извозчичьи повозки».
Тысячные прибыли от карточной игры получали Английский и Немецкий клубы, Благородное собрание, клуб РОПИТ, приказчичий и купеческий клубы и т. д. За каждый вечер в приличном обществе истреблялось много десятков новых колод, ибо во избежание шулерских манипуляций перед всякой сдачей распечатывалась новая. Ежегодно в городе игральных карт реализовывалось на несколько сотен тысяч рублей! А поскольку производство карт было государственной монополией (они производились Александровской мануфактурой в Санкт-Петербурге), и вся выручка с давних пор шла на воспитательные дома, то у всего этого дела, оказывается, была и светлая, благородная сторона. Продажа игральных карт отдавалась в откуп, причем в Одессе откупщиками в разные годы были люди весьма известные и положительные — виноторговец Милованов, бакалейщики Трушевский, Устичев, Ветков и др., чаеторговец Крапивин, галантерейщик и ресторатор Пацали, крупный негоциант Петрококино и проч. Бизнес этот давал городу и откупщикам от восьми до десяти процентов прибыли. Показательно, что многие из перечисленных лиц были попечителями или членами советов различных детских человеколюбивых заведений.
Карточная проблематика в стиле ретро не обходится, конечно, без курьезов. В одном из номеров «Одесского вестника» второй половины 1860-х я как-то вычитал подлинный панегирик картам, «которые в провинции одни только и развивают сметливость». «Нет среди дураков хороших игроков», — замечает репортер. И, откровенно говоря, мне нечего ему возразить. В это время Одесса как раз осталась без карт, «грузы которых застряли где-то в грязи из-за ненастья», и «здешние клубы должны были выписывать их из Херсона, Кишинева, Николаева и других городов». В противном случае, продолжает газетчик, игра бы остановилась, а вместе с нею и сама жизнь!
Далее — еще один казусный, однако весьма поучительный случай. В одной из городских гостиниц поселились два землевладельца, которые, случайно встретившись с третьим (похоже, игроком), продули в один вечер по пять тысяч наличными. «Взбешенные таким проигрышем, — свидетельствует современник, — они через пару дней отправились к известному нотариусу в Одессе и заключили между собою договор такого рода: если один из них сядет когда-нибудь (в течение десяти лет) играть в карты, то обязан уплатить другому штраф в 10.000 рублей. Договор заключен. Можно посоветовать и многим другим последовать такому же примеру».
Один оригинальный математик подсчитал (1875 г.), что при известном расходе карточных колод можно расчислить, сколько минимально (без учета крупной шулерской игры) проматывает одесское высшее общество и примыкающая к нему часть среднего класса в год. «В Одессе считается до 200.000 жителей, — продолжает свою арифметику популярный в свое время фельетонист Барон Икс, — из них мещан солдат, чернорабочих с семействами и другого черного люда до 130 тысяч, — эти в карты не играют, потому что им есть нечего. Евреев до 65 тысяч; эти в карты не играют, потому что они не глупый народ; значит, остаются чиновники и вообще служащие люди на разных административных, судебных и общественных должностях. Если между ними распределить промотанные деньги, то, во всяком случае, на каждого придется «адская партия»...» По его вполне обоснованным расчетам получилась кругленькая, мягко говоря, сумма в 2.350.000 рублей! Для сравнения заметим, что суммарные городские доходы в том же году составили 1.197.964 рубля! Занимательная, прямо скажем, статистика...
Сюда же отменно подверстывается одесский карточный сюжет, связанный с ретроспективным гаданием. Но это уже вопрос вполне самостоятельный...
Олег ГУБАРЬ.
Продолжение. Начало в номере за 3 февраля.