|
|
   |
Из истории мошенничества в Одессе
Вот лаконичное свидетельство репортера местной газеты, относящееся к середине 1870-х: «Мне известен факт, что в одной партии, где короли превращались в валетов и обратно, один бедный чиновник, только что получивший жалованье, проиграл не только его, но и все ценные вещи, которые были при нем».
Ничего из ряда вон выходящего в этом факте, разумеется, нет. Одесса славилась профессиональными шулерами — как местного разлива, так и гастролерами: достойные всяческого доверия мемуаристы рассказывают о том, что даже пушкинского знакомца «красивого африканца Морали обыграли одесские картежники». Большой скандал несколько раньше изложенного эпизода с королями и валетами произвел суд над помощником почтмейстера одесской почтовой конторы Нестором Чебыкиным. Этот столь же скромный чиновник, получавший жалованье 800 рублей в год, ухитрился проиграть в карты несколько десятков тысяч рублей. Впрочем, это было бы его личное дело, если бы колоссальные суммы принадлежали лично ему. Получая деньги для пересылки по роду своей служебной деятельности — как казенные, так и от частных лиц, — он спускал их в разных одесских клубах. По ходу судебного процесса к взысканию было предъявлено около пяти тысяч рублей казенных средств, примерно 24,5 тысячи приватных, а кроме того, незначительная сумма во франках.
Как выяснилось, в самый первый раз означенному Чебыкину фатально «пофартило», и он выиграл 60 рублей, что примерно соответствовало его месячному заработку. Понятно, что взбудораживший неприметного человечка выигрыш этот был заведомо запланирован «полированными шакалами», как именовали клубных шулеров. В следующий раз незадачливый почтмейстер сильно проигрался, принялся отыгрываться за чужой счет, что вскоре сделалось системой, и в конечном итоге оказался на скамье подсудимых. По лишении всех прав, то есть гражданской казни, он был сослан в Томскую губернию.
В соответствии с негласным клубным кодексом, срок расчета по карточным долгам составлял шесть дней, а по векселям — десять, после чего нарушитель, по меньшей мере, навеки терял допуск в порядочное общество. Но далеко не одни клубы служили тем местом, где, по словам М. Ф. Де Рибаса, «можно было с чисто английским джентльменством, коммерческой ловкостью и при помощи благородных манер обирать и разорять любителей карточной игры». Рыцари зеленого стола умели так поставить дело, что сама потенциальная жертва буквально с радостью шла к ним в руки, нередко получая ни с чем не сравнимое острое удовольствие по ходу потрошения.
Индустрия облапошивания, в частности, включала устройство светского салона с отменной репутацией и привлекательной, желательно родовитой хозяйкой. Там действительно собирались известные и уважаемые в городе люди, и когда не предвиделось какого-нибудь заезжего жирного фраера, игра шла абсолютно честно, по всем правилам, и профессиональные игроки наслаждались самим ее процессом. Естественно, в такие периоды они, случалось, входили в убыток на тысчонку-другую, что только шло им на пользу, ибо невольно ассистирующие им городские авторитеты ни в чем не могли их заподозрить. Когда же объявлялась крупная дичь, компаньоны разделывали ее по всем статьям, причем прямо на глазах постоянных своих «светских адвокатов». И эти, пусть редкие даже, охоты вознаграждали шулеров по полной программе, компенсируя незначительный накопившийся ущерб.
Характерен диалог, подслушанный на этот счет выдающимся бытописателем, «дядей Гиляем» —
В. А. Гиляровским, в одной из полицейских частей первопрестольной:
«...«Играющие» тогда уже стало обычным словом, чуть ли не характеризующим сословие, цех...
— Ваше занятие?
— Играющий.
— Не понимаю! Я спрашиваю вас, чем вы добываете средства для жизни?
— Играющий я! Добываю средства игрой в тотализатор, в Императорском скаковом и беговом обществах, картами, как сами знаете, выпускаемыми императорским воспитательным домом... Играю в карты, разрешенные правительством...»
Дошло до того, что ловкие аферисты устроили даже «Генеральное общество застрахования от проигрышей на скачках». И на этот крючок попались далеко не глупые, вроде бы, лица, в том числе и одесситы.
Приемы, употреблявшиеся когда-то шулерами, — не новость. Арсенал привычный: ловкость рук — «вольты», «передержки»; крап; партнерское участие, включая подсказки (сигналы) со стороны. Ловкость рук доходила до высочайшего артистизма, профессионалы шлифовали мастерство годами, с детства. Существовало неписаное правило, согласно которому, если одни «зубы проевшие» нарывались на других, куш доставался тем, которые оказывались ловчей. В приличном обществе аферистов, что называется, били канделябрами. Крапленые колоды, снабженные даже казенными бандеролями, изготовляли особые умельцы — так называемые «виленцы», специалисты по выделке фальшивых документов. Крап наносился на «рубашку» — малозаметными точками или наколками, а, кроме того, подрезкой и загибом углов карточных листов.
Помните, как, описывая рукоделия С. А. Коврова в «Петербургских трущобах», автор указывает на такую, например, увертку: «Эти пальцы украшены множеством колец, на которых сверкают бриллианты и иные драгоценные камни. И недаром щеголяет ими Сергей Антонович! Этот искристый блеск и это радужное сверкание особенно ярко мечутся в глаза окружающим понтерам. В то время как восседает Сергей Антонович на кресле банкомета, они, что называется, отводят глаза, ибо необыкновенно удачно маскируют те движения, которые, по расчетам банкомета, непременно должны быть маскированы; они почти невольно отвлекают внимание от пальцев, коля и режа зрачки своим искристым блеском, а этого-то только и нужно Сергею Антоновичу».
ИЗ САМЫХ ИЗВЕСТНЫХ в старой Одессе шулеров больше других прославились Пиковый Король и Абрашка, подлинные имена которых неизвестны за давностью лет, а прозвища и приключения запечатлены в тогдашних газетных фельетонах. Первый происходил с Кавказа, другой — из Царства Польского. Играя в «стуколку» и «око», Пиковый Король среди прочих использовал прием столь же эффективный, сколь и рискованный. Во время игры он искусно метил карты фосфорными спичками, и поскольку всегда имел на кончике носа темные очки, наподобие кота Базилио, то видел почти незаметное для остальных свечение карточной рубашки. Фокус этот приносил исключительные дивиденды, покуда однажды в комнате, где шла игра, погасли свечи. Крап стал очевидным, и разъяренные партнеры чуть не убили Короля.
Что до Абрашки, блистательно обобравшего одесских «зубы проевших», изобретение его и по сию пору вызывает уважение. Он пользовался неким химикатом, позволявшим определить красную или черную масть посредством трения об стол или об одежду во время протаскивания карты. Таким образом, ему не было равных в игре «черное мое, а красное ваше», которую он называл польским штосом. Однажды он артистически разыграл из себя «непьющего», то есть дилетанта, с трудом согласился на игру, а потом и проиграл 800 рублей, заманивая противника в свои сети. На другой день шулера проиграли Абрашке банк в несколько тысяч, и, конечно, «узнали своего по когтям». Опростоволосившиеся шулера запросили пощады, вымаливая хоть часть потерянных средств «на обзаведение» или же раскрытия тайны его фокуса. Абрашка денег не дал принципиально, но на прощанье секретом своим поделился. Правда, «собаку съевшие» так и не сумели им воспользоваться, ибо не смогли сфабриковать нужный реактив.
Олег ГУБАРЬ.
(Продолжение следует).