|
|
   |
В пресс-центре «Паритет» 19 марта состоялась пресс-конференция. Инициировал ее председатель месткома независимого профсоюза «Единение», начальник смены машинно-декорационного цеха Одесской оперы Виталий Сивоглаз. Уж третий год, как, благодаря Сивоглазу, журналистам навязывается вывод: в Одесском национальном академическом театре оперы и балета тлеет «очаг напряженности».
До сих пор, отслеживая ситуацию, с толстенной папкой любезно предоставленных В. В. Сивоглазом документов, журналист «ВО» воздерживалась от преподнесения читателю этой путаной коллизии. Дело идет все-таки о театре, где взаимоотношения тонки, неуловимы и неоднозначны. Мы можем претендовать лишь на попытку сопоставить факты и задать вопросы...
Новый виток конфликта выражен в претензиях В. В. Сивоглаза теперь уже к генеральному директору Одесской оперы Н. М. Бабич. Декларируемое ею нежелание конфликтовать не означает, увы, что администрацию не втянули в конфликт против ее воли. Поэтому помощник гендиректора по связям с общественностью Лала Алескерова заявила на пресс-конференции: «Администрация театра согласна в любой форме дать комментарии всем СМИ, ответить на самые острые вопросы», — и поставила встречные вопросы: реально ли решить системные проблемы, копившиеся двадцать лет, за те полтора года, в течение которых театр возглавляет Надежда Бабич?
Пресс-конференция, однако, выдалась настолько сумбурной, бессистемной и эмоциональной до нервного срыва, что слушатель, не будучи «в материале», ровно ничего бы из нее не понял. В адрес дающей пресс-конференцию группы даже раздались упреки от представителей СМИ в злоупотреблении их временем.
Из сказанного Виталием Сивоглазом можно было понять следующее: ячейка независимого профсоюза «Єднання», заключившего отраслевое соглашение с Кабмином Украины, насчитывающая в городе 25 человек, из которых в театре работают 7, требует создания в театре комиссии по трудовым спорам; требует, чтобы генеральный директор театра (Надежда Бабич назначена в ноябре 2010 года) заключила новый коллективный договор, ибо «раз ее подписи нет под договором, значит, она боится ответственности». «Мы хотим принимать участие в управлении театром, — сказал В. В. Сивоглаз. — Это нам позволяет КЗОТ. Театр бюджетный, его зарплаты формируются из налогов граждан, поэтому каждый имеет право вникать во все».
Зная перипетии конфликта В. В. Сивоглаза с предыдущими дирекциями, я спросила, имеет ли он конкретный компромат на нового гендиректора. Ответ был: такого компромата нет. То есть, не прозвучало обвинений ни в финансовых махинациях, ни в коррупции, ни в злоупотреблении служебным положением. А только: «Пятого ноября 2010 года Бабич заявила, что раз в неделю-две мы с ней будем общаться, решать вопросы цивилизованно. И мы общались. Но я видел, выходя, как на меня с ненавистью смотрели Навротский, Пастухов, Ширина, Бутенко, которые были командой Холденко (см. «ВО» от 22 и 27 мая 2010 г., Т.А.) и не прощают нашему профсоюзу ее увольнения «по собственному». Короля играет свита. В конце марта — начале апреля 2011 года Бабич заявила мне: мы встречаться не будем».
Неужто конструктивное сотрудничество профсоюзного лидера с администрацией пресеклось оттого, что «не так посмотрели»? То, что одиозная Светлана Ивановна Холденко, «серый кардинал» театра, 4 ноября 2011 года, т.е. сразу по вступлении в должность нового гендиректора, отправилась на заслуженный отдых, В. В. Сивоглаз ставит в заслугу своей профсоюзной ячейке. Не располагая министерскими «подковерными» схемами, оспаривать «заслугу» я, конечно, не в состоянии. «Перечисленные люди не были командой Холденко, — возразила в беседе со мной Лала Алескерова, — это просто так называемые старые кадры...».
Располагаю такой информацией: в феврале по результатам годового отчета о деятельности театра за 2011 год на коллегии Министерства культуры Надежда Бабич схлопотала выговор. Министерское начальство мотивировало свое недовольство многочисленными жалобами независимого профсоюза, среди которых — «частое отсутствие главного дирижера», «плохая наполняемость зрительного зала» и «плохой морально-психологический климат». Именно когда Надежду Бабич принялись то и дело вызывать в министерство для нескончаемых разбирательств «по жалобам независимого профсоюза», прекратилось и «конструктивное общение», говорят в театре. «Сивоглаз, — утверждают те, кто, скажем так, не являются его симпатиками, — информирует министерство обо всем: кто и сколько часов продирижировал, и в какую сумму обошелся ремонт телевизора в директорском кабинете, и о статистике посещаемости спектаклей. Требует от администрации театра ввести его в состав режиссерско-дирижерской коллегии. Требует, чтобы все расходы театра гендиректор согласовывала с ним, включая начисления сотрудникам».
...Несколько ранее, 16 марта, мне довелось присутствовать на очередном общем собрании театра, тема которых теперь — взаимоотношения с «независимым профсоюзом». Даже отдавая себе отчет, что артисты по природе «сукины дети» (цитирую Леонида Филатова, любя) и поладят хоть с чертом, дал бы лишь петь, играть и танцевать, — не могу не разделять их настороженность. Почему, спрашивают они, «монтировщик» Сивоглаз претендует не только контролировать выполнение КЗОТ, но и впрямую влиять на кадровую и творческую политику театра? Не есть ли это амбиция руководить — всем и вся? Если человек сполна реализует себя творчески, до наведения ли ему «вселенского порядка»? И где роковая черта между истовым правдолюбием и параноидально-сутяжническим синдромом? И не рискует ли иной правдолюбец стать объектом чьих-то расчетливых манипуляций? Ибо здание Одесской оперы — лакомый кус. Такие вот звучали вопросы! А также утверждения «старожилов», что В. В. Сивоглаз неизменно находился в конфронтации со всеми администрациями, сколько их было, являя собой определенные тип мышления и стиль жизни: системного, «нутряного» революционера-разрушителя. Такие люди бывают, конечно, полезны: щипай «начальство», чтоб не забурело. Но в данном случае боюсь, что революционность «бунтаря» уже зашкаливает туда, куда «за буревестником прилетает горевестник»...
Виталий Васильевич был приглашен на то собрание: «Он так часто сетовал на то, что его намеренно изолируют от коллектива, не хотят услышать, так пусть же сформулирует свои позиции». Но он народу не явился. Вместо этого вывесил «дацзы-бао»: заявляю, мол, что все это ко мне не имеет отношения, и не приду. «Зачем вы так?» — спросила я после пресс-конференции. «А при чем тут коллектив? — ответил Виталий Васильевич. — Мои предложения направлены к администрации».
В нашей с ним беседе выяснилось, что благом для театра и великим реформатором Виталий Сивоглаз считает Сергея Проскурню, «руку» которого активно держал в памятном театральном конфликте (освещением его наша газета занималась). Антрепризную «Кармен», которой бывший, кратковременный, гендиректор театра С. В. Проскурня попотчевал Одессу, Сивоглаз считает театральным достижением...
Отмечу, что в лице участников пресс-конференции (Ю. Красниенко, В. Борисов, В. Петренко, Г. Жадушкина, В. Закиров, А. Мазур) СМИ имели дело с обиженными и оттого не очень внятными в изложении позиций людьми. Их (в штате театра числятся двое) профессиональные притязания были, так или иначе, справедливо или несправедливо, подвергнуты администрацией театра сомнению, будь то вокальные данные, или право на реставрацию театрального органа, или право быть заместителем директора театра.
Знаменательной показалась мне фраза о «переменах», в запале сорвавшаяся с уст человека из «команды Сивоглаза»: «Он скоро придет!». «И кто же этот мессия?» — полюбопытствовала я. «Спросите у того, кто это сказал», — парировал Виталий Васильевич...
Тина Арсеньева