|
|
   |
В мае 1993 года Сергей Юрьевич Буров пришел домой с радостным известием: по решению администрации и профкома Одесского кожевенного завода им выделили 19-метровую комнату в общежитии, в которой Буровым предстояло дожидаться подхода квартирной очереди. Сергей Юрьевич и Лариса Михайловна надеялись, что проживание в общежитии надолго не затянется. Но действительность оказалась иной.
Благополучное в советское время предприятие — Одесский кожевенный завод №1 — в 90-х годах залихорадило: начались перебои с поставкой сырья, затем сократилось количество покупателей, и у предприятия возникли проблемы со сбытом продукции. Деятельность государственного предприятия, коим являлся кожзавод, была регламентирована строгими рамками, поэтому поправить дела продажей или сдачей пустующих производственных площадей в аренду, как это делали предприятия другой формы собственности, было невозможно. Чтобы обойти имеющиеся ограничения, было создано арендное предприятие «КООТ» («Кожа, одежда, обувь, торговля»), которое взяло в длительную аренду государственный кожзавод. Позже, с целью привлечения инвестиций, предприятие было акционировано, а в мае 1995 года между региональным отделением ФГИУ и АП «КООТ» был подписан договор купли-продажи имущества кожзавода, являющегося государственной собственностью. Затем владельцем имущества стал преемник АП «КООТ» — коллективное предприятие «Одесский кожевенный завод № 1».
Из письма в редакцию Л. М. Буровой:
«Новое руководство завода взяло курс на ликвидацию производства, социальной инфраструктуры и увольнение рабочих. Изношенное оборудование выводилось из эксплуатации и резалось на металлолом, кое-что продавалось. Столовая и клуб были переоборудованы под склады и сданы в аренду. После пожара на втором этаже производственного корпуса, который случился в 2007 году, здание решили не восстанавливать и производство не возобновлять. Параллельно со сворачиванием производства происходило и «сворачивание» рабочих. Одни увольнялись по сокращению штата, другие уходили сами, не видя перспектив дальнейшей работы на предприятии. Сложнее оказалось с теми, которые жили в общежитиях на территории завода. По действующему тогда законодательству предприятие не могло приватизировать общежития и могло либо отказаться от них, передав в коммунальную собственность, либо предоставить их обитателям другое жилье, а сами здания перевести в разряд нежилых. Но администрация не желала отказываться от объектов на своей территории, да и расселять жильцов за свой счет тоже не хотела, поэтому решила выселить всех проживающих без предоставления какой-либо жилплощади или компенсации...».
Одно из общежитий уже пустует. В феврале 2010 году очередь на выселение дошла и до семьи Буровых: администрация КП «Одесский кожзавод № 1» подала в Суворовский суд иск, в котором утверждала, что является собственником «комплекса нежилых строений, в состав которого входит и общежитие, где проживают Буровы». И потребовала освободить помещение. Суд довольно быстро вынес решение: Буровых выселить...
— Двухэтажное здание общежития, в котором мы живем, никогда не было нежилым, — говорит Лариса Михайловна, — оно построено еще до войны, использовалось как общежитие для рабочих завода. Теперь администрация утверждает, что мы там проживаем, не имея законных оснований, поскольку оно, дескать, является частью административного здания...
Как выяснилось, «нежилым» здание общежития оказалось во время изготовления техпаспорта на недвижимость кожзавода. Еще во время последней инвентаризации, которая в 1999 году проводилась КП «Одесское городское бюро технической инвентаризации и регистрации объектов недвижимости» (БТИ и РОН) по заказу администрации предприятия, в технической документации здание общежития значилось как жилое. В дальнейшем в техплан каким-то образом были внесены изменения, в результате чего здание общежития оказалось... нежилой пристройкой к административному зданию — заводскому клубу. Это и зафиксировано в свидетельстве о праве собственности, выданном КП «Одесский кожзавод № 1» в феврале 2000 г., в котором полностью отсутствуют сведения о каких-либо жилых зданиях и помещениях. Ссылаясь на тот документ, руководство завода потребовало от жильцов общежития освободить жилплощадь.
«Получается, что все жильцы общежитий проживают в нежилых — служебных или производственных — помещениях, приватизировать которые закон не запрещает, — пишет Лариса Михайловна. — Значит, их можно выселить, и ничего взамен предоставлять не нужно. Удивительным образом в БТИ оказались три техпаспорта, датированные 9 сентября 1999 г. В первом наши общежития указаны как жилые здания. Во второй внесены исправления, а в третьем от жилых зданий не осталось и следа. Так как новый техпаспорт за один день изготовить невозможно, то впору поверить в чудеса или сделать вывод о фальсификации документов».
Л. М. Бурова рассказала, что когда о «чудесных превращениях» документов стало известно обитателям общежития, люди начали возмущаться, но администрация всех успокоила, пообещав, что по мере подхода квартирной очереди они получат квартиры. «Манипуляции» с техпаспортом объяснили упрощением бюрократических процедур, которые можно обойти только таким образом. Поскольку отселение жильцов из наиболее ветхих зданий общежитий производилось еще при старом руководстве завода, люди поверили обещаниям. А потом появились иски с требованием «освободить незаконно занимаемые нежилые помещения»...
Л. М. Бурова не стала мириться с таким отношением администрации к работникам завода и обратилась в прокуратуру, а также подала в суд Суворовского района исковое заявление о признании информации, внесенной КП «БТИ и РОН» в технический паспорт, недостоверной и внесении в техническую документацию правильных сведений.
Прокурорская проверка, а также экспертиза, проведенная Одесским НИИ судебных экспертиз, установили, что клуб и общежитие построены в разное время. И общежитие — не пристройка к клубу, а самостоятельное строение, возведенное, кстати, задолго до строительства клуба. В нем еще до войны жили работники кожевенного завода. От территории предприятия дом отделен деревянным забором и имеет отдельный вход на ул. Гарина.
Статус здания подтвердило и региональное отделении ФГИУ в письме в прокуратуру Суворовского района, которая проводила проверку заявлений Л. М. Буровой. Так, начальник отделения О. В. Козлов сообщил, что «при приватизации в 1995 г. заводского имущества арендным предприятием «КООТ» двухэтажное здание общежития не было внесено руководством предприятия в инвентаризационную опись, поэтому его стоимость не вошла в стоимость приватизированного имущества и осталась государственной собственностью». По Закону «О приватизации государственного жилого фонда» жилые здания не могут войти в уставной фонд предприятия, но в виде исключения решением органов местной власти могут быть переведены в нежилые. Однако Одесский горсовет никогда не принимал подобного решения. Следовательно, общежитие не является собственностью предприятия. Руководству КП «Одесский кожевенный завод № 1», сообщает далее О. В.Козлов, «рекомендовано поставить здание на бухгалтерский учет для дальней передачи в коммунальную собственность».
В феврале 2010 года прокуратура Суворовского района подала в областной хозяйственный суд иск к КП «Одесский кожевенный завод № 1» о признании права собственности на общежитие, в котором проживает Л. М. Бурова с семьей, за государством в лице РО ФГИУ. Но суд в иске отказал — на том основании, что прокуратура «неправильно определила орган, уполномоченный государством осуществлять соответствующие функции в спорных отношениях».
Отказано в иске и семье Буровых. Несмотря на то, что истцы предоставили суду доказательства, что дом, в котором они живут, является общежитием и имеет статус жилого здания, а решения о переводе его в нежилое никогда не принимались, Суворовский суд решил иначе.
Сейчас в областном апелляционном суде находится апелляционная жалоба Буровых на решение суда первой инстанции о выселении из общежития. Слушание по делу приостановлено до решения областного админсуда по апелляционной жалобе Буровых на решение Суворовского суда по их иску к БТИ и РОН.
А пока суд да дело, супругам Буровым и их двум сыновьям жить негде. Администрация завода отключила в их квартире свет, газ и воду. Таким способом она борется с непокорными жильцами, посмевшими защищать свои права.
Валентина Онькова