|
|
   |
Мартовскую сессию Всекитайского собрания народных представителей многие международные эксперты считают судьбоносной. Прежде всего, из-за того, что в значительной мере изменяется вся модель власти в Китае. Она становится отчетливо лидерской, нацеленной на мобилизацию колоссальных общественных ресурсов для качественных социально-экономических преобразований.
Отныне председатель КНР может избираться без ограничений каждые пять лет. Кроме того, депутаты проголосовали за внесение в текст Конституции имени нынешнего лидера Си Цзиньпина. Согласно этой поправке, в преамбуле, где уже упоминаются имена и идеи Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина, появилась фраза: «Под руководством идеи Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой в новой эпохе». Эксперты в этом видят не просто лозунг, а вполне определенную идеологическую установку, где ключевыми словами являются «социализм с китайской спецификой» и «новая эпоха».
Правда, некоторые поспешили увидеть в этих формулировках «игру властных амбиций» и «проявление культа личности» нынешнего китайского лидера. Однако более серьезные аналитики считают, что на самом деле такие шаги продиктованы куда более глубокими причинами. Наступила эпоха, когда, по выражению Авраама Линкольна, «догмы спокойного прошлого утрачивают силу в бурном настоящем».
Активное осмысление новых реалий ХХ1 века и поиск ответов на глобальные вызовы происходит во всем мире. Так известный американский социальный теоретик Эммануил Валлерстайн в своей нашумевшей работе «Конец либерализма» указывает на целый ряд весьма тревожных глобальных тенденций. Это и развал государственности в периферийной зоне современного мира и синдром так называемых «несостоявшихся государств» (термин Збигнева Бжезинского) с их неустойчивой экономикой, зашкаливающей коррупцией и параличом власти.
Но самую большую опасность представляет собой перспектива ослабления государственности в зонах глобального центра. На многие великие державы обрушивается нарастающий поток требований обеспечить как безопасность, так и благосостояние граждан, что в политическом плане становится все более сложным. Налицо сам факт расстройства либеральной институциональной системы. В результате, по мнению Валлерстайна, западный мир меняет направление, в котором он двигался на протяжении последних пятисот лет, на противоположное, и начинает движение вспять.
Это, в свою очередь, углубляет кризис доверия к государству. Кому можно доверять в беспорядочном мире, в мире экономической неопределенности и огромного неравенства? Как можно жить в мире, где наше будущее и будущее наших детей ничем и никем не гарантировано?
Многочисленные социальные опросы фиксируют тревожную тенденцию: в современном массовом сознании укореняется ощущение того, что многие государства оказались социально несостоятельными, либеральные реформы превратились в иллюзию, а многие представители низших слоев так и остаются «за бортом». Для этих людей либерализм стал синонимом бесчеловечности, а демократия — синонимом демагогии.
В результате нарастающий внутригосударственный разлад приводит к расшатыванию всей системы международных отношений. Если оглянуться назад, то можно увидеть, как на протяжении нескольких сотен лет межгосударственная система — от Вестфаля через европейский Священный Союз и вплоть до ООН шаг за шагом становилась все более упорядоченной и регулируемой. Действовало негласное мнение о целесообразности движения в направлении функциональной глобальной координации. Сегодня же внутреннее отступление самой идеи «государственности» и угасание реформистского оптимизма многих государств приводит к разбалансировке всей международной системы.
В связи с этим отмечается ослабление авторитета Организации Объединенных Наций. Ее способность к миротворческой деятельности на фоне усиления сепаратистских тенденций и многочисленных сецессий становится все более ограниченной. А призывы ряда великих держав к «гуманитарным интервенциям» под лозунгами «защиты демократии» и «прав человека» нередко приводят к прямо противоположным результатам.
На повестку дня поставлены вопросы: «Станем ли мы в ХХ1 веке жертвами глобального хаоса распадающихся политических систем, или сумеем отыскать убедительную альтернативу?». «Сумеем ли повернуть вектор глобализации от нарастающего диссонанса и диспропорций к чему-то более разумному и сбалансированному?».
Здесь на память приходит одна историческая особенность: именно в периоды хаоса, а не во времена относительного порядка и устойчивости особое значение приобретает роль личности в истории. Вмешательство именно таких сильных личностей в мир исторических неопределенностей нередко приводило к наиболее значительным изменениям. Конечно, многое зависело от моральных, волевых, духовных качеств самих личностей. Но очевидным было одно: они так или иначе вводили в бушующий хаос некое новое системообразующее начало.
Облеченные, как правило, большой властью, такие лидеры проецируют на окружающий мир свою уверенность в победе, твердость своих жизненных принципов, свою способность преобразить реальность. Такая харизматическая личность становится «аттрактором», центром притяжения нарождающейся новой социальной коммуникации. Такие люди могут предложить миру некую новую систему отношений и подтолкнуть мир к дальнейшему развитию в рамках этой новой системы. Судя по всему, потребность именно в таких людях и в таких подходах отчетливо обозначилась в наше время.
В новейшей истории Китая можно указать, по меньшей мере, на три таких исторических случая. Первый раз это был Мао-Цзэдун, который после Синьхайской революции и крушения династии Цинь в обстановке хаоса противоборствующих военно-политических сил и внешней интервенции сумел консолидировать китайскую нацию и возродить единый Китай на основе коммунистических идей, используя при этом поддержку СССР. Впоследствии Мао вывел Китай на самостоятельную геополитическую траекторию в условиях глобального противоборства «двух тигров» — СССР и США — и дал свою интерпретацию мирового революционного процесса.
Вторым лидером глобального масштаба стал Дэн Сяопин, который сумел преодолеть хаотические последствия «культурной революции» и начать в 1978 году новую политику реформ и открытости. Дэн, как конструктор китайской политики реформ и открытости, дал новую формулу социально-экономического развития Китая. В ее основе — сочетание широкой предпринимательской рыночной инициативы со стратегическим планированием и масштабными социальными программами руководства КПК. Именно эта политика привела Китай в русло бурного развития, заставив весь мир изумиться «китайскому чуду». В этом году в Китае в особо торжественной обстановке будет отмечаться 40-летний юбилей той самой политики реформ и открытости, которая выдвинула страну из состояния бедности к положению второй экономики мира.
Современный китайский лидер Си Цзиньпин живет и действует в эпоху, когда, по определению политолога С. Хантингтона, «модернизация отделяется от вестернизации». То есть, сегодня для того, чтобы быть современным, вовсе не нужно становиться западным. Это означает, что суперсовременные технологии и передовые социальные программы могут весьма успешно развиваться на основе незападных культурно-цивилизационных идей. А в политической системе, построенной на основах национальной культуры и духовности, может быть гораздо больше гуманизма и человечности, чем в равнодушных механизмах формальной демократии.
Многие специалисты отмечают, что в современной политической риторике Китая нет догматических призывов к победе «мирового коммунизма», как впрочем нет и признания либерально-демократической догматики «единственно верным учением ХХI века». Здесь есть констатация того, что мир вступает в полосу таких испытаний, преодолеть которые можно, только отбросив старые привычки и стереотипы.
Причем понимание того, что мир меняется всерьез и необратимо есть не только на Востоке, но и на Западе. Уже упоминавшийся Валлерстайн констатирует, что ко второй половине ХХI века «...мы не будем больше жить в условиях капиталистической мировой экономики. Вместо этого мы будем развиваться в рамках нового порядка или порядков, некой новой исторической системы или систем. И потому, возможно, снова воцарятся относительный мир, стабильность и законность».
В концепции Си Цзиньпина о «социализме с китайской спецификой в новой эпохе» многие политологи видят новый метод, имеющий значительные не только внутриполитические, но и международные последствия. Постепенная поэтапная и качественная социализация жизни — вот возможная «дорожная карта» движения от глобального хаоса к глобальной упорядоченности.
И Китай инициирует это движение, начиная, прежде всего, с самого себя. Важным шагом здесь является комплексное совершенствование государственного управления в соответствии с генеральным планом развития всей «социальной архитектуры» Китая и его национального возрождения. Можно выделить четыре главных принципа, соблюдая которые китайское общество стремится к достижению внутренней упорядоченности. Это:
— принцип единства в многообразии;
— сбалансированного развития;
— открытости;
— справедливости (каждому по его трудовому вкладу).
Такие же подходы вполне применимы при переформатировании нынешней модели глобализации. Придерживаясь мирного пути развития и продолжая продвигать стратегию открытости и взаимной выгоды, есть возможность постепенно прийти к иному типу глобализации — к тому самому человеческому сообществу «единой судьбы», о котором неоднократно упоминает китайский лидер.
Есть ожидание того, что такая модель глобализации будет не подавлять, а стимулировать культурное многообразие планеты, добиваясь при этом состояния общепланетарной органичности и сбалансированности. Есть потребность в том, чтобы такая модель глобализации способствовала преодолению взаимной ожесточенности народов и достижению взаимного дружелюбия. Есть надежда на то, что такая модель глобализации будет строиться не на диктате сильных и наглых, а на справедливой иерархии реальных вкладов государств и народов в дело общемирового процветания.
Собственно, процесс уже начался. Реализация грандиозного проекта нового Великого шелкового пути — это конкретное дело, способное создать кооперацию глобального масштаба. Ведь около четырех миллиардов жителей планеты в той или иной степени смогут включиться в эту грандиозную «стройку века».
Но чтобы добиться таких успехов Китай сам должен стать образцом и лидером новой экономики и новой политики. Вот почему мобилизуются все креативные силы китайского общества, вот почему Китай стремится освободиться от коррупции и прочих демобилизующих явлений. Не случайно именно сейчас в Китае создан новый антикоррупционный орган — Национальная наблюдательная комиссия.
Китай вступает в новую эпоху на основе масштабных внутренних успехов, достигнутых за последние 40 лет. Сегодня он делает ставку на лидеров, способных принять весь груз исторической ответственности на себя. В этом плане заслуживает пристального внимания высказывание Си Цзиньпина: «Мы продолжим улучшать ситуацию в нашей стране путём реформ и преобразований, предпримем решительные шаги в области инноваций и развития, расширим рамки открытости и кооперации и, наконец, будем сотрудничать с остальным миром, внося вклад в развитие всего человечества».
Василий ПОПКОВ. Доктор философских наук, профессор