|
|
   |
У него грустные даже в улыбке глаза. Жизненная философия окончательно выкристаллизовалась в черные для Украины дни Чернобыльской катастрофы. Как бы ни было тяжко ему самому, он не смиряется с равнодушным отношением к другим людям, к их болям и нуждам.
Игорь Антонович Корман — чернобылец-ликвидатор 1-й категории, председатель Киевской районной общественной организации инвалидов «Союз Чернобыль Украины» г. Одессы (городскую организацию возглавляет Анатолий Александрович Болдескул).
За плечами этого много пережившего человека мореходное училище, довелось быть начальником радиостанции, и можно понять, как глубоко он переживает ситуацию с ЧМП, — ее он тоже называет катастрофой. В вузе, бывшем на то время в статусе института связи, привлекли его радиоэлектроника, телевидение и радиовещание — и Корман его окончил; профессию гидролога дал ему гидрометинститут (ныне экологический университет), где он и трудился потом научным сотрудником, заведующим лабораторией технических средств обучения. Там Игорь Антонович изобрел и изготовил прибор, дававший полную картину о турбулентных движениях водного процесса, что очень важно для строительства гидротехнических сооружений.
И. А. Корман участвовал в 38 научных экспедициях, объездил, говорит, «весь бывший Союз». Но разве мог он предположить, что придется отправиться еще в одну, самую неожиданную и самую опасную «точку» — в Чернобыль? Как автор изобретения, которое могло помочь спасти Киевское водохранилище, а значит, и тысячи человеческих жизней: водохранилищу угрожал перенос радиоактивных нуклидов из реки Припять.
Игорь Антонович в течение полутора лет трижды выезжал в радиоактивную зону. Жили участники необычной для мирного времени экспедиции в дезактивированных домах, а измерения проводили в 10-километровой зоне. «На основе химических анализов шла корректировка гидросооружений», — буднично, без малейшего намека на пафос, объясняет он суть той нечеловечески трудной работы.
Но это был, без преувеличения, подвиг. Поди объясни теперь, по прошествии нескольких десятков лет, его глубинную суть иным обывателям, косо взирающим «на этих чернобыльцев, что норовят попасть к врачу без очереди». Да и, чего греха таить, некоторые медики тоже не отличаются особой душевностью. Игорь Антонович понимает сложность их работы. Но разве им, чернобыльцам-ликвидаторам, было легче? Рисковали здоровьем, жизнью.
Согласно закону о социальной защите чернобыльцев, ликвидаторов 1-й категории должны принимать без очереди. Но иногда эти люди вынуждены дожидаться приема врача по нескольку часов, а там, глядишь, еще и услышат: «Приходите завтра». Потому особую благодарность испытывает Игорь Антонович к таким служителям медицины, как врач-уролог 20-й поликлиники Михаил Вячеславович Новиков, медсестра семейного доктора Мишуренко — Светлана Николаевна Безотосная или «хирург от Бога», заведующий урологическим отделением областного онкодиспансера Сергей Алексеевич Филиппов. Буквально отвоевывать пришлось отделение «больницы водников», чтобы имели возможность подлечиться инвалиды-чернобыльцы. Спасибо, не отступил в этой битве и главврач больницы Вадим Викторович Шухтин. Здорово, считает Игорь Антонович, налажен ежегодный медосмотр чернобыльцев в городской поликлинике № 6, где руководителем Людмила Викторовна Антипова.
«Тяжко. Очень тяжко», — вырывается у моего собеседника. И я понимаю, что говорит он не только о своем состоянии (онкология, сердечно-сосудистая патология, сложная операция), но и о положении тех, кто стал ему побратимом, кого объединила огромная чернобыльская беда. Из каких, к примеру, соображений лишены льгот чернобыльцы 3-й категории? Хорошо, говорит Игорь Антонович, что по городской программе иногда поступают лекарственные препараты, а в основном приходится все приобретать за собственные средства. В какой-то мере поддерживает одноразовая помощь департамента труда и соцзащиты. Если бы не было городской и областной социальных программ, считает И. А. Корман, «совсем была бы погибель».
— По закону о социальной защите чернобыльцев, — объясняет он, — я должен был бы получать пенсию, кратную десяти минимальным, а не «самую высокую чернобыльскую» в 3600 грн. Но в бытность премьера Азарова приняли подзаконные акты, действующие и по сию пору. Благо, что в свое время удалось добиться от городской мэрии хотя бы частичного покрытия расходов на лекарства через аптечную сеть «Одесфарм», и того, что за счет областного бюджета 150 чернобыльцев региона ежегодно могут отдыхать в «Золотой Ниве» в Сергеевке.
Соблюдение чиновниками закона о социальной защите чернобыльцев то и дело дает сбои. Рассказывает Игорь Антонович, как много лет назад пришлось присоединиться к протестным акциям других регионов, а четыре года назад снова выезжать одесским чернобыльцам в Киев — отстаивать свои права. Потому, признается, он очень удивился, когда депутат областного совета Виктор Баранский сам предложил помощь. Как-то в разговоре с ним упомянул председатель районной организации инвалидов «Союз Чернобыль Украины» о том, что в райадминистрации отказались помочь провести ежегодный поминальный обед по ушедшим чернобыльцам — им-де «не велели этим заниматься». И оказалось, что достаточно нескольких спокойных слов депутата, обращенных к Наталье Ивановне Самойленко, директору благотворительного фонда «За Одессу», учрежденного им же, Виктором Баранским, чтобы все было сделано. По-человечески, с уважением к людям. «Еще и газету «Вечерняя Одесса» многим чернобыльцам выписали, — уточняет И. А. Корман.
Годы идут, и силы человеческие иссякают. Все больше подводит здоровье и Игоря Антоновича. Но он старается делать все, что может («Еще не сложил крылья», — шутит), чтобы «его» чернобыльцы не чувствовали себя брошенными. Большинство из них уже пенсионеры, много инвалидов. И нет уже многих из тех шестисот героев, что значатся в списках Киевской районной общественной организации инвалидов «Союз Чернобыль Украины» г. Одессы. Читаю написанный от руки состав совета этой организации — первых помощников И. А. Кормана. И здесь немало имен людей, выбывших из жизни. Догнал-таки Чернобыль. Кого через 10, кого через 15—20 лет...
Мария Жукова. Фото автора