|
|
   |
Родители отправили меня в лагерь. Я сопротивлялась: маленькая, что ли? Но мама убедила: надо делать ремонт в квартире, я буду путаться под ногами, а тут приеду — красота. Красоту я обожаю, потому согласилась. Обрадовалась, что в лагерь приехали не только малявки класса пятого-шестого (таких обычно больше всего), а народ постарше — лет 14—15. У меня сразу родилось предчувствие, что произойдет что-то интересное.
Произошло — я в первый раз влюбилась по-настоящему (детсадовские чувства не в счет). Мы оба закончили девятый класс, учились в соседних школах. Оба ходили в активистах, и странно, что не встретились где-нибудь на олимпиаде или конференции в районе или в городе. В первый же день наш старший отряд пошел печь картошку на 411-ю батарею. Здорово это было придумано — общее дело сразу сдружило всех. Поручения раздавали разные, нам с Артемом досталось самое важное — следить за картошкой, чтобы она нормально пропеклась (не сгорела и сырой в середине не осталась). Артем поправлял угли, а мне велел проверить готовность картошки. «А как?» — глуповато спросила я. Парень засмеялся. И рассказал байку о том, как в компанию наших молодых людей затесался американец. Варилась картошка, ему велели проверить. Он тоже спросил: «А как?» Объяснили — ножом или вилкой потыкать. А потом варили яйца. Сказали американцу: «Наверное, готовы». Он тоже пошел их вилкой тыкать. Я смеялась от души. Артем, глядя на меня, не удержался и тоже начал хохотать. В это время к нам подошла вожатая: «Ну и парочка!» — сказала. Мы странновато взглянули друг на друга и поняли, что мы действительно «парочка».
«Никто не отберет прощаний и признаний — того, что было с нами, никто не отберет», — сквозь эти строки бабушкиной любимой песни из конца 60-х вспоминаю я сейчас те волшебные дни. Не было между нами ничего пошлого. Мы как будто хотели предстать друг перед другом в лучшем виде и старались в самих себе найти хорошее. Особенно сблизило нас то, что мы участвовали в конкурсе «Мисс и Мистер лагеря» — и оба завоевали это звание. Честно скажу, много мне пришлось поработать, чтобы среди десятка девчонок оказаться первой. Вообще-то трудно описать наши отношения. Улыбка, взгляд, прикосновение... В первый (и единственный) раз поцеловались мы во время последнего костра. Но там все целовались-обнимались. Прощались ведь.
А я была уверена, что мы-то с Артемом не распрощаемся. В первый же вечер я стала ждать звонка от парня. Меня вдвойне радовала отремонтированная квартира — не стыдно будет Артема в гости привести. Но Артем молчал. Ночью я спала плохо. С утра телефон держала на виду. С мукой вытерпела день, а вечером позвонила сама, убеждая себя, что вдруг потерял мобильный, где-то забыл, деньги кончились. Артем ответил как ни в чем не бывало. Поболтали о том, о сем. Артем поделился грандиозными планами: велогонки, пляжный волейбол, поездка в Аккерманскую крепость, поход в катакомбы. Меня в этих планах не было вовсе. «Меня куда-нибудь возьмешь?» — спросила я, понимая с отчаянием, что теряю его. «Не могу, — спокойно ответил Артем, — мы же с Инкой везде ходим». «Инка — это кто?» — еле выдохнула я, еще надеясь, что это сестра или просто соседка. «Это моя девушка», — пояснил Артем. «А я кто?» — унизилась я до вопроса. Артем удивился: «Ты? Ты — временная девушка, лагерная. А Инна — постоянная...». Я отключила телефон.
Больше Артем не звонил. Я тоже стерла его мобильный. «Никто не отберет ни смеха, ни печали, ни крика, ни молчанья, ни после, ни в начале...» — поет Нина Пантелеева. Бабушка говорит, что это японская песня, и исполняла ее Мари Хенми. Нашла в Интернете и японку. По-русски поют или по-японски — все равно грустно. Но опять же песни говорят о том, что не я первая и не я последняя. Я переживу!
Валерия