|
|
   |
Почти пять лет назад «Вечерняя Одесса» рассказывала, как искали маму найденной беспризорниками маленькой девочки («Приблудился ребенок...»). Малые бомжики погрели девчушку у Вечного огня в парке Шевченко и передали взрослому бомжу. А тот, прошедший в свое время этапы детдомовского воспитания, счел лучшим вариантом отвести трехлетнюю малышку Галине Мартыновой, создавшей из «приблудившихся» детей крепкую семью.
Так появилась у детей Мартыновых сестричка. Назвали ее Надиной, потому что плохо выговаривала свое редкое для славян имя Амина. Позже, когда все обстоятельства выяснились, Галина попробовала называть девочку настоящим именем, однако та заплакала: у нее новая семья и новое имя, к прежней жизни возвращаться не хочет.
Именно в то время увидела ее в первый раз заместитель городского головы Т. Г. Фидирко и поразилась «материнскому таланту» Галины: «Книгу надо писать об этой женщине!» Одна из одесских журналисток почти сделала это, собрав огромный материал о семье. Назвала его «Мадонна». По-нашенски звучит проще: мать-героиня. Г. С. Мартынова имеет это звание, о чем знает вся Одесса. Но вот в деле Амины такие происходят недоразумения по вине детских служб, что диву даешься. Т. Г. Фидирко много помогала семье Мартыновых. Но Татьяна Георгиевна, очевидно, не знает, какой произвол творят ее подчиненные с двумя сестрами.
Почти сразу после сообщений в прессе, на телевидении по поводу найденной девочки Амина сама нашла дом. Одна из старших Галиных дочерей гуляла с ней возле своей квартиры, малышка показала пальчиком: «Тут я жила». Катя бросилась в ЖЭК, где подтвердили: в спорной квартире, находящейся под арестом, проживает неблагополучная семья — мама с тремя дочерьми от разных отцов. Старшая сестра должна учиться в восьмом классе (девочка так и не вернулась в школу), а младшим двум — три-четыре года. Галина Мартынова отыскала мать (впрочем, отыскала ее и прокуратура — невыполнение родительских обязанностей). В день их знакомства я была «на месте». Буянил пьяный сожитель, плакала младшая сестричка, старшая вела себя агрессивно, пытаясь скрыть неблагополучие семьи.
Мать и далее катилась вниз, что подтверждали соседи. Женщине тяжелее, чем мужчине, победить «зеленого змия». В минуты редкого просветления ей приходила в голову мысль навестить у Галины дочку. Таким образом раза два сестры Амина и Сабина все-таки встречались в раннем детстве. Правда, к встрече с ребенком мать почему-то успевала напиться, и приходилось даже вызывать милицию, но не об этом сегодня разговор.
Старшая девочка уже в состоянии была жить самостоятельно (как — другой вопрос), а младших родительница по собственному заявлению из-за «временных трудностей» материального плана отдала: одну в детский дом семейного типа Мартыновых, другую — в дошкольный детский дом № 9. Галина Степановна сразу просила оставить обеих сестер ей. Приморская райадминистрация рассудила иначе.
Приблизительно тогда семью Мартыновых посетили высокие киевские гости из департамента по усыновлению и тоже в порыве восхищенного удивления обещали всяческое содействие объединению сестер «в порядке исключения» (слишком много детей, по их мнению, было уже в семейном детском доме).
Года полтора назад состоялось большое совещание областного масштаба под названием «Развитие семейных форм воспитания». Представительница департамента по усыновлению объясняла тогда, что вводится новое понятие — «временное устройство». То есть не следует ребенка, по той или иной причине лишившегося родительского попечения, оформлять сразу в приют, детдом или интернат. Ребенок до определения его статуса может жить у родственников или соседей. И далее: «С сиротами нужно, в первую очередь, иметь в виду усыновление, все виды опеки. Когда окончательно выясняется, что нет возможности дать семейное воспитание, придется прибегнуть к государственному, то есть оформлять в детские дома и интернаты. Но и здесь нацеливаться на то, чтобы все-таки искать семью. Жестко будем следить за тем, чтобы не разъединяли братьев и сестер. Единственная уважительная причина — состояние здоровья. Но и здесь родственники должны видеться хотя бы два раза в год, обмениваться звонками и письмами...».
Неужели все забыли про это совещание? И соответствующие циркуляры не поступили? Где же «жесткий» контроль за их исполнением? Говорю о конкретном случае. По неведомым причинам городская служба по делам детей вместе со службой Приморского района и их органом опеки взялись защищать непутевую мать. Тогдашняя начальница СДД внушала мне, что женщина меняется на глазах — и в лучшую сторону. Представитель опеки видел то же самое. Директор детского дома говорила, что исправление идет полным ходом...
А мы с Галиной поздно вечером тащились в десятый раз по знакомому адресу. Мать дома чаще всего не заставали, опрашивали соседей (есть письменные подтверждения). Соседи уверяли: все по-старому, старшая девочка не учится и не работает, квартира под арестом. Насчет квартиры делились сомнениями: семья въехала в уже «арестованное» жилье, кто-то же давал разрешение на обмен, заранее обрекая детей на жилищные хождения по мукам.
Г. С. Мартынова при бездействии властей вынуждена была сама подать в суд на лишение матери родительских прав. Служба по делам детей и там рьяно защищала спившуюся женщину. Почти все соседи отказались участвовать в судебном процессе — хлопотно. В роли свидетеля пришлось выступать мне как частному лицу. Но судья имела возможность лицезреть «исправившуюся» мамашу. Решение вынесла в пользу Г. С. Мартыновой — в отношении Амины.
А Сабина «повисла в воздухе». Есть ответ заместителя городского головы заместителю председателя облгосадминстрации: «Уведомляем, что с 2006 года (со времени, как нашли «приблудившегося ребенка») на учет в орган опеки и попечительства Приморской райадминистрации семья поставлена как неблагополучная...» Когда же она станет благополучной? Ответ я пыталась получить в разных структурах. Меня футболили где интеллигентно, а где и по-хамски. Время летело. Золотое время детства, когда осознаются и крепнут родственные связи. Сестры жили в разлуке. Они не виделись, потому что Г. С. Мартыновой не давали разрешения на свидание: принесите одну справку, другую, третью...
Когда пошел третий год после начала «истории разлуки», я пыталась прорваться на заседание совета опеки Приморского района. С вежливой просьбой устной и письменной. На мое письмо в марте 2008 года заместитель председателя райадминистрации ответил кратко: «Относительно вашего присутствия на заседании совета опеки: в соответствии с «Правилами опеки и попечительства» не предусмотрено участие лиц, не являющихся его членами...».
Однажды я спросила начальника СДД, была ли она хоть раз в квартире, где проживает неблагополучная семья. Ни разу...
Куда только Г. С. Мартынова ни обращалась, чтобы хоть временно объединили сестер. Вопрос обычно поднимала летом, чтобы к осени пошли Амина и Сабина в одну школу. Вот один из образцов отписки Министерства по делам семьи, молодежи и спорта (а ответ готовила, очевидно, вся вертикаль) от 9 июля 2009 года: «Поскольку на сегодня остается нерешенным вопрос дальнейшей судьбы Сабины (в частности, возможности устройства девочки в вашу семью с целью объединения сестер), он продолжает оставаться на контроле...». Наша городская служба прислала 12 ноября 2009 года Галине Мартыновой разъяснение: «Сообщаем, что городской службой по делам детей вынесен вопрос о целесообразности лишения матери родительских прав относительно ее малолетней дочери Сабины 2001 года рождения. После определения статуса ребенка служба рассмотрит вопрос о ее дальнейшем определении под опеку...» О семье Мартыновых — ни слова.
В конце концов мы с Галиной отправились без предупреждения в детский дом № 9. Сказать, что нас там приняли нелюбезно, — ничего не сказать. Не думала, что Татьяна Алексеевна Гроза (знаю ее много лет как прекрасного руководителя) может столь неприветливо обходиться с посетителями. С Сабиной повидаться все-таки разрешили, пожалев, очевидно, приехавших с нами двух породненных сестер и подружек Надину с Эмили. Девчушки, чувствуя накаленность обстановки, окаменели. О каком «контакте» речь?
Решили: ладно, на следующий учебный год надо решать вопрос кардинально. Подошло лето 2010 года. Кардинально в настоящий момент изменились у Мартыновых жилищные условия: вместо прокурорской (пятый год идут судебные разбирательства) квартиры и частного дома, подаренного городу двумя бабушками, дали семье большой дом, где ранее проживала другая подобная семья. По распоряжению, подписанному Т. Г. Фидирко, в конце августа въехала в него Галина с многочисленными детьми и животными. (Кстати, новый адрес и телефон она сразу сообщила матери Амины и Сабины, уже лишенной родительских прав.)
1 сентября дети пошли в новую школу. С ними бы и Сабина влилась незаметно. Ведь статус ее определен, и власти вроде бы намерены перевести рбенка из обычного детского дома в «семейный». Но у городской службы новая отговорка: «Нет контакта с ребенком». А как его установить, если велено «не пущать»?
Именно так нам сказали на днях, когда мы опять с Надиной-Аминой явились под ворота детдома № 9 повидаться с Сабиной. Ворота закрыли на замок: «У нас комиссия!». Удостоверение корреспондента я попросила показать как директору, так и всей комиссии. Пришла директор Т. А. Гроза. Извинилась, что принять не может. Но хоть пять минут можно сестрам побыть вместе? Разрешение получили. Сабину привели под надзором не то учителя, не то воспитателя. Через решетку забора девочки «пообщались». Когда я высказала воспитателю недоумение по поводу свидания «в клеточку» и заметила вскользь, что бывали случаи, когда иностранцам доверяли детей для прогулки по городу, то вызвала буквально бурю возмущения: «Вы даете отчет своим словам? Вы будете отвечать...».
В журналистском архиве я нашла на всякий случай документ не столь давний, касающийся девятого детского дома. Девочка рассказала, что в апреле гражданин Америки приезжал в Одессу, на протяжении трех дней общался с ней, гуляли по городу, посещали ресторан «Макдональдс»... Директор детского дома факт не опротестовала. Разрешительные документы относительно общения гражданина США и малолетнего ребенка в личном деле отсутствуют. Со слов девочки, иностранец обещал приехать в сентябре текущего года и удочерить ее...». Таким был ответ на заявление тети девочки, которой тоже препятствовали в «установлении контакта».
А за нашу короткую встречу «за решеткой» Сабина, кстати, ухоженная и воспитанная девочка, успела написать: «Хочу жить с Аминой у тети Гали». Городской службе крыть было нечем. Но документы на «передачу» ребенка почему-то долго пролежали в службе, справки устарели. Обновляет медсправку о состоянии здоровья девочки опять Г. С. Мартынова (ее помощница). Попутно выяснилось, что вопросом Сабины должны заниматься структуры или Киевского, или Суворовского района, а не Приморского, как было раньше. Туда передадут документы. Начинай сначала? Разве не издевательство?
Татьяна Непомнящая