|
|
   |
То утро не предвещало ничего необычного. Собравшись по своим будничным делам, я решила по дороге заглянуть к врачу, сосудистому хирургу, на консультацию. Давно страдаю варикозом.
Ой, сколько же людей оказалось в очереди ! Тут мне бы повернуться и уйти — жалко времени. Но какая-то неведомая сила, удерживала меня. Наконец-то, дошла и моя очередь переступить порог врачебного кабинета. Приговор был неожиданно быстр и неотвратим: «У вас тромб, милочка моя! Срочно на стол, на операцию!». Я была застигнута врасплох и пыталась принять единственно правильное решение. За секунду в голове промчались все прожитые годы, что успела сделать, а что только планировала. Именно в такой момент начинаешь ценить жизнь, какой бы она ни была, и понимаешь, что любишь ее, хоть и ругаешь каждый Божий день. Чтобы узнать, взаимна ли эта любовь, соглашаешься на операцию.
Но паника всё равно присутствует: где взять деньги, нужные вещи, ведь ехала не за этим. С вещами проще — привезут, а вот ситуация с деньгами, как говорили наши бабушки «на чёрный день», намного сложнее. Хорошо, если человек за всю свою трудовую жизнь смог собрать что-то на старость, или дети состоятельные люди. А если, как чаще всего бывает у пенсионеров, даже до пенсии недотягивают? А на операцию нужны деньги немалые. Где их взять сию минуту, ведь в долг не оперируют. И оказываешься между молотом и наковальней.
В этот жизненно ответственный момент главная роль отводится вашим родным, близким, друзьям. Если они рядом и мобилизуют все свои силы, физические и материальные, то вам повезло. А если нет?
На чудо надеяться не надо — даром лечить не будут. Вы же не бомж и не наркоман. Это им ургентно оказывают первую медицинскую помощь безвозмездно. А ведь вы всю свою жизнь «пахали» на это государство. Растили детей, выполняли государственные планы, голодали и воевали за своё Отечество.
А теперь вы стали деклассированным элементом, обузой общества и государства — пенсионер! Выплывайте сами, как можете.
Из морального оцепенения вывел врач, назвав стоимость моей операции — 18 тысяч гривен. При этих словах мужа прошибло на чёрный юмор: «Дорогая, как хорошо, что у тебя только две ноги».
Несмотря на колоссальную для меня цифру, в ней был свой позитив — платить в гривнях, а не в долларах или евро. Ведь пациент не знает, на чём основана та или иная стоимость работы врача.
Муж умчался искать спасительную сумму, а меня уже сопровождают в отделение на третий этаж, без лифта, по лестнице-кудеснице с 60 ступеньками, как по мини-Потёмкинской лестнице.
— Наверное, это отечественное «ноу-хау», особая терапия для рассасывания тромбов, — замечаю сестричке.
Она улыбается: «Да, здание старое, приспособленное».
В палате шесть коек, но лежит четыре человека. Располагаюсь, узнаю знакомые функциональные кровати. Ещё в начале двухтысячных Одесский областной Совет мира, договорившись с немецкими спонсорами, подарил хирургическому отделению больницы специализированные б/у кровати. Вот и мне пригодилась одна из них.
Больные встретили меня с подъёмом, радушно. Ведь каждый новенький, кто попадает в больничную палату, для них посланец свободного мира, который у них за окном.
Знакомимся. У каждой из лежащих здесь женщин своя удивительная и трогательная история, как судьбы, так и заработанных болячек. Слушаю их, а сама не устаю удивляться, какие же у этой страны уникальные люди: сколько ни бьют нас житейские беды, ни калечат, а мы только крепчаем.
Я новичок (вновь прибывший больной), потому уже «бывалые», прооперированные женщины принимают меня в своё «братство боли» и на правах старожилов посвящают в тайны больничного закулисья. Они знакомят меня со здешними устоявшимися порядками.
Конечно, главная обсуждаемая тема в палате — стоимость медицинского обслуживания в разгар нашей медицинской «реформы». Здесь-то и открылся мне местный дополнительный прейскурант, помимо основной стоимости операции: консультации специалистов (терапевт, гинеколог) — каждому по сто гривен, взятие крови из пальца — 30 гривен, из вены — 150 гривен, а кому-то — 300 гривен, клизма — 50 гривен, гигиена тела — 50 гривен, санитарам, перекладывающим (что б не уронили) на постель после операции, — 200 гривен.
А дальше по нисходящей — и санитарке, и медсестре, за каждую услугу.
— Не забудьте посчитать оплату труда анестезиолога и сестричек в операционной — 2600 гривен, — добавляет соседка Людмила справа, крепкая, громкоголосая женщина лет шестидесяти, — так и это ещё не всё. Каждый приход ваших родственников будет сопровождаться новым списком нужных лекарств, которые вы обязаны покупать только в определённой аптеке, названной врачом.
— Одно радует — специалисты хорошие здесь, от Бога, внимательные, — вступила в наш разговор улыбающаяся сквозь послеоперационную боль Вера.
Она живёт в жилмассиве Таирова, воспитала двух дочек. Подрабатывала к пенсии няней, смотрела семимесячного ребёнка в приличной семье. Когда узнала об операции, взяла срочно кредит под высокий процент. И девочки её сказали, что помогут маме. Собирали нужную сумму всем миром. А мир не без добрых людей. Когда у младшей дочери на работе узнали о проблеме, скинулись всем коллективом из своей мизерной зарплаты продавцов.
— Не знаю, как теперь буду кредит отдавать. На прежнюю работу не могу вернуться — нельзя поднимать тяжёлое.
— А я всех своих кроликов и кур порезала и продала, — проснувшись от послеобеденной дрёмы, вставила Татьяна из пгт Черноморка. Спасибо нашей церкви, батюшка благословил, и община собрала деньги.
В палате повисла пауза, каждый молчал и думал о своём. Тишину взорвала громкоголосая, боевая Людмила. Прооперировали её неделю назад, но домой уехать не может. Живёт она в области, в Березовском районе. В селе уже давно нет фельдшера, закрыт медпункт. Больница только одна, и то в райцентре, за
30 км от дома. Потому ждёт, когда швы снимут, что б всё одним махом.
— Не ездить же мне сюда несколько раз в неделю на перевязки, автобусом, билет — 150 гривен в один конец, — говорила с глубокой обидой пожилая женщина. Я ведь, чтобы операцию сделать на двух ногах, две коровы продала, лишилась своих кормильцев, а денег всё равно не хватило. Пришлось позычить у односельчан.
Как же надо государству «любить» своих граждан, чтобы создать для них такую «светлую и счастливую» жизнь!
Обидно и больно за всё, что творится в нашей жизни сегодня.
Разве можно осуждать врача или младший медперсонал за поборы, если их низкие ставки не позволяют сводить концы с концами. А ведь их профессия — одна из престижнейших в мире. В их руках жизнь человеческая!
Наше государство заставляет их, талантливых профессионалов, выкручиваться из нищеты и бедности в больницах и поликлиниках, вынуждая опускаться до выяснения денежных вопросов с пациентами, решать бытовые задачи.
Хочется верить, что введение нового этапа медицинской реформы с апреля 2020 года не станет очередной карикатурой, как получается с газовыми тарифами — газ подешевел, а потребитель платит дороже. Пусть реформа станет настоящей реформой и вернёт достоинство не только пациентам, но и нашей талантливой медицине.
Валентина Гайдаенко