|
|
   |
Когда я поинтересовался у Георгия Викторовича о количестве медалей, завоеванных его воспитанниками, он задумался.
— Трудно все посчитать. Если брать чемпионаты мира, то где-то за 140, а в Украине — под 250. Одна Вика Мотричко — 44-кратная чемпионка мира. Не удивляйтесь. У нас ведь разыгрываются награды и в «классике», и в рапиде, и в блице. Кроме того, она ведь играет как в русские шашки, так и в стоклеточные.
— Могли в начале тренерской карьеры мечтать о таких достижениях?
— Если бы кто-то много лет назад сказал, что Жора будет тренером, я бы ни за что не поверил. Рос на Молдаванке — безотцовщина, гулянки, драки. У нас была своя компания, и меня ребята слушались. Может быть, потому, что спортом занимался. У меня разряды по четырнадцати видам спорта. Чем я только не увлекался — самбо, настольный теннис, фехтование, лыжи, вместе с Леонидом Буряком на футбол ходил. С четырех лет играл в шахматы. Однажды в выигрышной позиции зевнул фигуру и проиграл. Расстроился страшно: столько времени, энергии, сил потратил, и из-за одной ошибки все прахом пошло. Да ну их в баню, эти шахматы! Так мы жили — свобода полная, бегал, где хотел, никто меня не контролировал. А шашки я вообще не признавал. Но в девятом классе учитель физкультуры попросил подготовить команду к каким-то соревнованиям. Чтобы хоть как-то разобраться, что к чему, пошел в Дом пионеров, где когда-то занимался шахматами. Меня встретили: «О, Подставкин пришел». Оказывается, меня запомнили. Секцию шашек вел Владимир Львович Сандлер. Сел я играть с одним из его учеников и попался на простенькую комбинацию. Но боролся до конца, часа два играли. Владимир Львович предлагает: давай я тебе килограмм конфет куплю, но заканчивай бессмысленное сопротивление, твой соперник знает, как выиграть». Я в ответ: «Нет, будем играть!». В итоге, конечно, проиграл, но Сандлеру приглянулся. Как-то он мне показал позицию и предложил найти выигрыш. Ну, нашел. Он — вторую позицию, снова решил. Он — третью. Смотрю: не получается. Бился над ней дома — никак. При встрече заявляю: «Там нет выигрыша». Он: «Есть». Я: «Нет». Когда он показал нетривиальное решение, меня это задело: как это я, такой умный, не смог решить какую-то шашечную позицию?! С этого все и началось. За год выполнил норму 1-го разряда. Пришлось оставить занятия по самбо у Николая Попескула. Надо мной еще друзья посмеивались: самбо на шашки променял.
— Сказалась перспектива спортивного роста?
— Ну, как сказать? На первенстве Одессы пробился в полуфинал. В третьем туре мне противостоял мастер спорта Михаил Становский, на минуточку — призер первенства Союза. После выигрыша он бросил такую фразу: «Что-то слабые пошли перворазрядники». После третьего тура я в армию ушел служить, а когда вернулся, пять партий подряд у него выиграл. Причем одну — у него дома. Во время турнира меня послали в командировку. Написал заявление, мол, так и так, прошу игру перенести. Становский сказал, что второй раз приходить не будет, пусть Подставкин к нему домой приходит. В самом деле, кто такой он и кто такой я? Ну, выиграл я у него. Судья Аркадий Муравецкий, который сопровождал меня, потом смеялся: выиграть у Становского дома — это что-то. А когда я в 1980 году выполнил норматив мастера спорта, Становский первым меня поздравил: «Вы заслужили это звание».
— Что-то долго вы шли к мастерскому званию.
— Пять лет. Все время каких-то пол-очка не хватало. Нервничал сильно, часто в последних турах ошибался и проигрывал. Когда же стал мастером, успокоился. Зато мой собственный опыт помог впоследствии в тренерской работе.
— Когда пришли первые успехи на тренерском поприще?
— В 1974 году мне сообщили, что в институте связи нужен тренер по шашкам. И я за три года создал команду, которая на равных боролась с профессионалами. У нас же было всего три мастера спорта — Гриша и Паша Опри и Игорь Тимашков. На первенстве Одессы вровень шли с командой университета имени Мечникова. У них в составе 5 мастеров и 5 кандидатов. Я своих настраивал: «На первых пяти досках, скорее всего, проиграете, но на остальных должны выиграть!». И мы таки сыграли вничью — 5:5. По дополнительным показателям 1-е место досталось университету, но наше 2-е было расценено, как сенсация. Ректор за это нас даже поощрил поездкой в Ленинград. Потом я взял 113-ю школу, и за два года мои ребята стали чемпионами Одессы.
— Скажите, Георгий Викторович, почему вы, уже титулованный тренер, ушли из шахматно-шашечного клуба, с которым были связаны всю жизнь?
— Для меня важно сохранять верность принципам. Не выношу, когда меня пытаются унижать. Поэтому перешел на работу в Дом творчества юных Суворовского района «Тоника». И не жалею об этом нисколько.
— Такая принципиальность, как правило, создает проблемы.
— Ну, это само собой, с нашей федерацией у меня веселые отношения сложились. Звание заслуженного тренера Украины, к примеру, я ожидал 7 лет: в 1998 году мой ученик Валера Гребенкин стал чемпионом мира, а заслуженным я стал в 2005-м. И на международного арбитра Украина представление не подавала, международная федерация сама, без представления, меня отметила. Что делать, такой уж я человек прямолинейный — что думаю, то и говорю.
— Интересно, от подопечных вы тоже требуете такой принципиальности?
— Безусловно. Приведу один пример. Играли с командой Сандлера. У него мощный состав, но для общей победы им необходимо было выиграть у нас со счетом 4:0. А у меня была очень сильная девочка Женька Домогацкая, такая клятая пересыпская девчонка. Вот ее-то они и боялись. Вызывает меня один начальник: «Надо, чтобы твоя Домогацкая сегодня проиграла. Поговори с ней, скажи, что создадим для нее условия, будет ездить за наш счет на разные турниры, в том числе и на первенство Украины». «Сами с ней разговаривайте», — отвечаю. Ну, побеседовали они с ней. Женька выходит из кабинета и мне: «Можно я ей (сопернице) вмажу?». И вмазала. Такая же Вика Мотричко — через полгода занятий я понял: это будет страшный боец. Грешен, один единственный раз попросил ее не выигрывать у соперницы из 49-й школы. Не послушалась.
— Вику вы нашли в школе, где в начальных классах преподавали логику, шахматы и шашки?
— Да, у меня даже было специальное разрешение от гороно. Я детям такие игры, загадки задавал, что они визжали, когда я приходил. А Вика меня сама нашла. Ее брат дома рассказывал, что у них есть такой классный учитель (он учился в четвертом классе, а она — в пятом). Заинтересовалась, попросила маму привести на занятие. И осталась. Чем поразила? Трудолюбие колоссальное. По ночам под одеялом шашечные книги читала. Меня замучила: после занятий просила: «Давайте еще поиграем». Все задания выполняла и еще просила. Я даже следил, чтобы она не «поехала». Как-то на чемпионате Украины смотрю на ее партии — детский сад, никакие. «В чем дело?», — спрашиваю. «Не знаю». «Тогда, — говорю, — сделаем так: ты на Европу не поедешь». Она: «Как? Там же отбор на чемпионат мира?». Плачет. Я стою на своем: «Не желаешь меня слушать — ищи себе другого тренера. Ты должна отдохнуть, прийти в себя. Если будешь выполнять все, что я говорю, все будет в порядке». Дело происходило перед Всемирными интеллектуальными играми в Пекине. Так я даже пообещал ей, что в случае успеха сделаю все возможное, чтобы ее достижения были по достоинству оценены в Одессе.
К предпоследнему туру Мотричко отставала от Елены Миськовой из Молдовы на одно очко. И тут Вика занервничала. «Боюсь, — говорит, — что проиграю». «Боишься, — отвечаю, — тогда играй на ничью». «Но ведь Миськова выиграет!». «Ну и что? Разрыв возрастет до двух баллов». (За ничью начисляли одно очко, за выигрыш — два). «Но в последнем туре достаточно будет у нее выиграть, и по дополнительным показателям ты — чемпионка». Так и произошло. После победы подошла ко мне, ни слова не сказали друг другу, просто обнялись и молча стояли.
— И как, оценили ее пекинский триумф в Одессе?
— Удалось пробить для нее квартиру. Мне потом коллеги говорили: «Жора, ты великий тренер — единственный шашист, чья ученица получила квартиру».
— Конфликты с Викой случались?
— Куда же без них? К сожалению, всегда находятся люди, говорящие за спиной гадости всякие. Понятно, что в 12—13 лет девочки уже считают себя взрослыми. Кавалеры появляются. После турниров, прощаясь, плачут, адресами обмениваются. А тут — чемпионка мира, красавица. Вот ей и нашептали, будто я что-то о ней нехорошее сказал. И она перестала ходить ко мне на тренировки. Пригласил ее на разговор, стоит она как-то полубоком, исподлобья смотрит. Говорю: «Не хочешь со мной работать — дело твое. Но ты девочка талантливая, поэтому давай сделаем так. У меня есть друзья в Киеве, передам тебя кому-нибудь из них, они будут помогать». Договорился с Толиком Гонтаренко из киевского Дворца пионеров. Через год Мотричко выиграла чемпионат мира по русским шашкам. Я тогда в Якутии проводил турнир по стоклеткам. Поздравил ее, а она в ответ пишет: «Вы обещали, что когда выиграю мировое первенство, бросите курить». Что делать, пришлось сдержать обещание. А при встрече на вокзале Вика неожиданно спросила: «Вы что, со мной не хотите работать?». «Что значит — не хочу? — отвечаю. — Ты же сама перестала ходить ко мне на занятия. Кроме того, у меня ограниченные возможности. Я не смогу обеспечить тебя поездками, к тому же в Киеве тебе место в общежитии выделяют». А она на своем стоит: «Все равно хочу с вами». Тогда я пошел в горспорткомитет, его тогда Лариса Анатольевна Терехина возглавляла. Она и предложила: коль Мотричко — чемпионка мира, оформим ей стипендию, как выдающейся спортсменке. Ее заместитель возражал: стипендию, мол, горсовет выделяет лишь олимпийцам. Пришлось вмешаться: «Где об этом сказано? В Положении написано: «Тем, кто прославляет Одессу». Какие проблемы?». В общем, дали ей стипендию, и появилась возможность выезжать. А без поездок на соревнования прогресс невозможен.
— Как на все это отреагировал Гонтаренко?
— Когда один начальник его спросил: «Ты что, простишь Подставкину его подлый поступок?», Гонтаренко только рассмеялся. Мы с ним дружим много лет. Я сразу сказал ему: «Толик, я был совершенно не против, чтобы Мотричко оставалась у тебя. Но она сама так решила. Можешь по-прежнему писать в документах, что она — твоя ученица». И все разрешилось, это и есть настоящая дружба.
— Георгий Викторович, как вам удается собирать под свое крыло таких красивых девушек?
— Во-во, меня и коллеги об этом спрашивают. У меня ведь много симпатичных воспитанниц, не только Вика. Знаете, как меня прозвали коллеги? Дамский мастер!
— Ух ты! А как, интересно, ученицы за глаза вас величают?
— Жорик (улыбается). Я их всех люблю, а они — меня. Если не любить детей, если «пахать» только ради денег или почета, успеха не будет, ничего не получится.
— Вика, выйдя замуж, переехала в Минск к мужу, но продолжает выступать за Украину, за Одессу. Ваше сотрудничество продолжается?
— Курирую ее до сих пор. Вижу недостатки в ее игре. Как-то играли с ней тренировочные партии. Я, понятное дело, играю не для того, чтобы победить, мне важно посмотреть, как она понимает ту или иную позицию. После выигрыша нескольких партий она бросила фразу: «Что-то вы стали слабее играть, Георгий Викторович». Предлагаю: давай еще сыграем. Раз побеждаю, второй. Она: «Что это?». Я ей: «Ты же сама попросила. Ты мой ребенок, — объясняю. — Я как никто другой знаю твои слабости».
— Надеюсь, что среди читателей «Вечерней Одессы» не окажется соперниц Вики. Назовите, хоть одну слабость Мотричко.
— Пожалуйста. Она самолюбива. Стремится найти выигрыш в любой позиции. И, бывает, проигрывает. Говорю ей: «Опять на те же грабли наступаешь!». Она соглашается, но время от времени снова делает то же самое.
— Не обижается?
— Мы с ней друзья, рядом уже 23 года.
— Георгий Викторович, в заключение, как бы вы сформулировали свое тренерское кредо?
— Если мой ученик ошибся, то виноват только я. О том, хороший тренер или плохой, судят по его ученикам. И еще. В любом деле надо быть профессионалом. Тогда всегда будешь востребован.
Анатолий Мазуренко