|
|
   |
Совсем недавно Одесский филармонический оркестр отметил свое 80-летие. Об этом событии газета сообщила в номере за 7 ноября и пообещала сделать развернутое интервью с руководителем и главным дирижером НОФО, народным артистом Украины, лауреатом конкурса «Вечерней Одессы» «Люди дела» Хобартом Эрлом.
Первый вопрос к маэстро: когда вы впервые услышали об Одессе?
— Благодаря курсу географии мы знали о том, что существуют степь, тундра, а Одесса — это порт на Черном море, — рассказывает Х. Эрл. — Помню, как в 1991 году ходил по Вене в поисках словаря русского языка и не мог найти, в результате обнаружил англо-русский словарь, изданный в 1944 году Министерством армии США для общения с союзниками. Тогда много говорилось о «железном занавесе», о том, что наши миры закрыты друг для друга, и я не раз убедился в том, что вы больше знали о нас, чем мы — о вас. Во всяком случае, музыканты Венского филармонического оркестра были убеждены, что Одесса очень похожа на Ниццу или Французскую Ривьеру. А для меня море было большим плюсом, я ведь вырос возле Карибского моря, люблю морской воздух.
— Какие люди встретились вам на первых порах, какова была ситуация с концертной жизнью?
— Для многих одесситов я, наверное, был первым американцем, с которым они общались. Я был более открыт для них, чем они для меня. Что мне очень понравилось в девяностых и что хотелось бы вернуть — одесситы валом валили на концерты любого репертуара. Когда живется сложно, люди тянутся к искусству через войны, катаклизмы. Сегодня больше интереса к развлекательным жанрам, но все же на наши концерты ходят, а в восьмидесятых, мне рассказывали, бывало так, что в зале меньше людей, чем на сцене...
— Подтверждаю, так и было!
— На двух юбилейных концертах мы исполняли Первую симфонию Скрябина, и как же было приятно, когда один из зрителей сказал: «Моя семилетняя дочка в полном восторге!». Мне нравится эта одесская традиция брать с собой детей на концерты классической музыки. Годы идут, и я другой, и Одесса изменилась. Знаю, есть такая традиция, тенденция грустная, восклицать, будто «той» Одессы уже нет...
— Эта традиция где-то с середины позапрошлого века установилась...
— А на примере поколения моих родителей, совершенно потрясающего поколения (мой папа родился в 1913 году, мама в 1919-м, я поздний ребенок), можно заметить, что и Штаты очень изменились. Я впитывал рассказы мамы и папы о тех временах и могу сказать, что какие-то традиции сохраняются, какие-то исчезают, создаются новые. Замечательно, что наш оркестр за 25 лет создал и новые традиции.
— Одна из таких традиций — издание великолепных программок к каждому концерту, которые раздаются публике бесплатно. А знаменитые рождественские концерты, летняя программа «Ночь в Каракасе»... И традиции зарубежных гастролей до вас в оркестре не было. Как осуществлялись смелые гастрольные планы и какова была роль в этом директора оркестра Виктора Митника?
— Это была неожиданная волна, пошла цепочка — одни, другие, третьи гастроли. Я очень дорожу тем, что оркестр имеет целый пакет хороших рецензий в зарубежной прессе. Сейчас, конечно, мы ездим меньше, чем в девяностых, хотя нам есть что показывать. Топ-рынок гастролирующих оркестров держится исключительно на спонсорских деньгах. Мы не ночевали в автобусах в девяностых, как другие коллективы, всегда останавливались в гостиницах и, может быть, были единственным примером в Украине такого подхода к гастрольной деятельности. Большинство оркестров из Восточной Европы ведут активную гастрольную деятельность, но, конечно, спонсорская поддержка сильнее у коллективов из Москвы и Петербурга. Мой коллега Павел Коган много лет ездит в Америку, но никогда нет самоокупаемости, без спонсоров не обойтись.
Должен сказать, я пришел в Одесский оркестр уже с большим опытом организации гастролей. Мне было тридцать лет, я был молод, энергичен, руководил камерным оркестром в Вене, который часто играл за рубежом, для меня многое не было впервые. Гастроли стали большим шагом в развитии оркестра. Я говорил музыкантам: «Друзья, гастроли — это не основное блюдо, это десерт. Надо добиться достойной зарплаты и полных залов в Одессе, чтобы вам не приходилось «кастрюлить» по ночам». Сегодня зарплата у оркестрантов лучшая, наверное, за все эти годы. Хочется надеяться, что будет больше и меценатов в Одессе. А наш тогдашний директор Виктор Михайлович Митник, царство ему небесное, был очень опытным администратором, работал в филармонии, знал оркестр хорошо. Он поверил в мою идею сделать коллектив самостоятельным юридическим лицом. Такого ведь нет в мировой практике, чтобы симфонический оркестр был частью филармонии.
Виктор Михайлович поверил, и без него я бы не поднял такую махину, я бы потерялся в этих киевских кабинетах. Если бы не опыт, который я получил с ним, не удалось бы мне в 2002 году добиться для оркестра статуса Национального. Кстати, мы были первым коллективом за пределами Киева с таким статусом на тот момент.
— Консерваторская подготовка оркестрантов сегодня достаточна или есть пожелания что-то изменить?
— Она очень отличается от подготовки в английских и американских консерваториях. Там больше акцента делается на оркестровую практику, на ансамблевое звучание. Здесь же из всех музыкантов готовят прежде всего солистов, все видят себя в будущем солистами. А оркестрантов и до сих пор не готовят. Могу сказать, что я с 13 до 18 лет переиграл огромное количество классической музыки для кларнета — неважно, на каком уровне, важно, что у меня была возможность тренировать слух, ансамблевую игру. В Венесуэле работало 200 молодежных оркестров, это феноменально, там с детства дают музыкантам навыки игры в ансамбле, в коллективе. Дети учатся слышать друг друга. Вот этому стоило бы уделять внимание при подготовке студентов.
— Расширение репертуара, пути нахождения редких партитур, общение с потомками композиторов и музыкантов — как все это происходит?
— Еще в студенческие годы я общался с родившимся в 1903 году племянником Альбана Берга, его вдова даже была у нас на концерте в Венском «Музикферайн» в 1992 году. В 1995 году мы играли музыку Берга, и как же странно было читать потом в газете: «Хобарт Эрл привез в Одессу музыку малоизвестного австрийского композитора Альбана Берга». Ну разве что для Одессы он был малоизвестным... Я очень люблю общаться с композитором Толибхоном Шахиди, учеником Арама Хачатуряна.
С первых одесских сезонов разучивал с оркестром Малера, Элгара, сочинения других композиторов, которые ранее тут не звучали. Это очень важно для музыкантов, ведь одно звукоизвлечение требуется для исполнения венских классиков, другое — для русской и украинской музыки, третье — для современного репертуара. Не скрою, оркестрантам пришлось приложить много усилий, но это себя оправдало.
— Важные моменты фестивальной жизни и организации — секреты и советы от Хобарта Эрла...
— Есть примеры, когда оркестры проводят свой фестиваль в течение месяца, например, Русский Национальный оркестр дает по концерту в неделю в рамках фестиваля. Мы сделали свой Black Sea Music Fest более компактным: три-четыре концерта за восемь дней. Это требует определенного напряжения, сразу наутро после концерта нужно назначать репетицию и работать над следующей программой. А в сутках только 24 часа, значит, нужно все хорошо спланировать. Вот на этот раз «Пер Гюнт» стал настоящим фестивальным событием для всех нас. В партитуре Грига хор не всегда поет на сцене, есть моменты, когда голоса должны звучать в отдалении. Я люблю экспериментировать с пространством, пространство для музыканта безумно важно. Поэтому хор и солисты так свободно перемещались во время исполнения. Наш зал дает такую возможность, можно играть в верхнем фойе, и это создает эффект доносящейся издалека музыки.
Я недавно дирижировал оперой «Турандот» в Харькове, и мне удалось нескольких музыкантов поместить за кулисами. Сейчас еду дирижировать «Нормой», тоже планирую медь, трубы и тромбоны частично вывести из оркестровой ямы за кулисы, так как у Беллини это даст объемное звучание. Когда мы исполняли «Мазепу» Листа в Будапеште, в Национальной опере, удалось рассадить трех трубачей на сцене, трех сбоку, трех за кулисами. Когда мэром Одессы был Руслан Боделан, мы играли концерты ко Дню города на площади перед оперным театром, и тогда тоже удавалось располагать трубы на разных площадках.
В нашем оперном театре в 1993 году мы исполняли Вторую симфонию Малера тоже не без экспериментов. Тогда нам помог Арнольд Кремечуцкий из «Масок», у нас были и мониторы, и удлинители на сто с лишним метров. Это нужно было репетировать, и я был очень горд, что все удалось, что мы это сделали, и для публики концерт стал потрясением. Запись не может передать такого объемного живого звучания, к сожалению. Одесситы услышали это произведение именно в таком варианте, как Малер того хотел и отображал в партитуре, — некоторые инструменты слева, другие справа, кто-то ближе, кто-то дальше.
Композиторские указания очень важны, ведь история провалов великих произведений при первом исполнении зачастую показывает: не хватило времени подготовить все в точности по замыслу автора, а слушатели ругали произведение.
— Планы на юбилейный сезон, конечно, особенные — можем что-то анонсировать?
— В январе — Первый скрипичный концерт Моцарта с солистом Михаилом Баренбоймом, это сочинение прозвучит в Одессе впервые за 25 лет. В остальном — следите за афишами, раскрывать все карты не буду!
— А как было бы интересно посетить в Одессе оперный спектакль, которым дирижирует Хобарт Эрл...
— Позовут — продирижирую!
Беседовала Мария Гудыма. Фото Олега Владимирского