|
|
   |
Жизнь порой преподносит неожиданные подарки. Таким подарком для меня стала встреча с Вадимом Анатольевичем Дьяковым, доцентом кафедры философии естественных факультетов Одесского национального университета им. И. И. Мечникова. Круг интересов Вадима Анатольевича необычайно широк. Биолог по образованию, философ по специальности и образу жизни, гражданин Одессы по призванию — Вадим Анатольевич, безусловно, личность неординарная. Притягательность В.А. Дьякова не только в энциклопедических знаниях, но и в глубочайшей интеллигентности, бережно-трепетном отношении к истории Одессы и настоятельной потребности передать свои знания подрастающему поколению.
Квартира Вадима Анатольевича Дьякова находится в центре Одессы, недалеко от железнодорожного вокзала. В квартире, где множество книг и предметов вполне раритетных, ощущается особенная аура.
Мой взгляд остановился на необычной картине, висящей над диваном. Картина представляла собой звездное небо. Вадим Анатольевич рассказал, что автор «Зведного неба» — художник Г. Э. Бострем. В свое время эта картина была подарена светилу медицины, академику Владимиру Петровичу Филатову. Позже картина была отправлена в запасники музея и сложена, а не свернута в рулон, в результате чего краска на ней местами слущилась. Так бы она там и пылилась, если бы ее не обнаружил Вадим Анатольевич. Когда он увидел картину, то, выражаясь образно, вернулся в собственную юность, — из 2000 года моментально переместился в 1958-й. Именно тогда он впервые увидел картину висящей над кроватью Александра Александровича Малиновского, одного из своих учителей. Малиновский, принеся картину в дом, воспринимал ее не иначе, как космический прорыв. Для Вадима Анатольевича картина символизировала духовную связь с одним из своих учителей, а также необходимость космического мировоззрения у ученого.
Неизвестно, где видит свое место Вадим Анатольевич на звездном небе. Как человек деликатный и очень скромный, он не болеет звездными болезнями. Но его память содержит достаточно историй, достойных мемуаров, благодаря их вплетению в канву истории Одессы. Ценность же картины «Звездное небо» увеличивается с каждым годом благодаря своеобразной патине, материальной и исторической.
Герой, но не пророк в своем Отечестве, почти национальный герой Кубы и Франции.
Если сказать коротко, Анатолий Витальевич Дьяков — ученый космических масштабов в области отечественной гелиометеорологии, занимавшийся, в том числе, предсказаниями погоды. Уроженец Украины. Лингвистические способности развил с детства благодаря матери-учительнице. Не только свободно разговаривал на французском, но и был способен думать на нем. Закончив физико-математический факультет института народного образования в Одессе, выучил английский и немецкий. Год проработал ассистентом в Одесской обсерватории.
Поняв, что знаний явно недостает, поступил в Московский университет на астрономическое отделение. За «агитацию среди студентов Московского университета» был сослан в 1935 году в Горную Шорию, где находилась рудная база Кузнецкого комбината. Был назначен начальником метеостанции. Все предыдущие начальники станции, которых было шестеро, были без специального образования. На сводки А. В. Дьякова до поры, хотя он накануне предупредил о сильном внезапном похолодании, не обращали внимания, пока не понесли убытки по иску железной дороги в 500 тысяч рублей за искореженный подвижной состав.
Анатолий Витальевич Дьяков предупредил Министерство сельского хозяйства РСФСР о катастрофических засухах в 1957 и 1959 годах на юге европейской части страны, о засухах 1962, 1963 и 1965 годов в Западной Сибири и Казахстане. Заблаговременно послал предупреждения более чем о шестидесяти метеорологических катастрофах, обрушившихся на Европу, Азию, Атлантику, на страны Тихоокеанского бассейна — всякий раз его прогноз подтверждался полностью.
А. В. Дьяков предсказал ураган «Инес», о чём уведомил телеграммой, посланной в посольство Кубы в Москве 20 сентября 1966 года. В тот же день была отправлена телеграмма во Владивосток, в Приморское управление гидрометслужбы СССР, с предсказанием тайфуна «Ида».
6 октября 1966 года в «Известиях» сообщалось: «Внезапно обрушившийся на Гваделупу, Санто-Доминго и Гаити ураган «Инес» оставил после себя более тысячи убитых и материальный ущерб на сотню миллионов долларов. В то же время в результате своевременного оповещения кубинской метеослужбы и мер по борьбе с циклоном, предпринятых кубинским правительством, последствия урагана на Кубе удалось свести до минимума».
27 сентября 1966 года в «Правде» было напечатано: «Тайфун «Ида» ушел от берегов Японии на северо-восток, оставив за собой широкую полосу разрушений и самое большое число человеческих жертв со времени тайфуна «Исе» в сентябре 1959 года... Особено пострадал от обвалов и оползней район пяти озер, прилегающий к горе Фудзи... Произошло 668 крупных обвалов, разрушено около 14 тысяч и затоплено почти 60 тысяч домов»...
Кроме «Инес» и «Иды», А. В. Дьяков предсказал циклоны «Эмма», «Шерли», «Бесс».
Долгосрочное прогнозирование А. В. Дьякова основывалось на постоянном телескопическом наблюдении за Солнцем, а именно за процессом пятнообразования на нем. Математический расчет, на основе выведенной специальной формулы «индекса пятнообразования», дает возможность в каждом отдельном случае определить, сколько дней отделяют явления, происходящие на Солнце, от их последствий на Земле.
Анатолия Витальевича Дьякова именовали «богом погоды», и в то же время он находился в статусе «нелегальщика», так как его метод не был официально признан никем, в том числе и профессором Бугаевым, директором Гидрометцентра СССР. Однако после того, как на 10-м конгрессе Международного астрономического сообщества (1958 г., Москва) прозвучало его сообщение, в котором утверждалось, что на основе наблюдений за Солнцем можно прогнозировать погоду, французы первыми установили контакт с автором этого сообщения.
Французское астрономическое сообщество поблагодарило А. В. Дьякова письмом за точный прогноз для территории Франции на зиму 1967—1968 годов.
Верность себе самому, принятие собственной судьбы такой, какая она есть, невзирая на все ее драматические обстоятельства, придают особое величие личности Анатолия Витальевича Дьякова. Современники могли бы оценить это величие, взглянув на него свежим взглядом. Однако в настоящее время метеорологическая лаборатория Дьякова разрушена, а его методика и научные труды почти полностью утеряны...
Это — А. А. Малиновский, И. И. Пузанов, В. А. Москетти и А. Л. Чижевский.
Совершенно замечательная работа В. А. Дьякова, небольшая по объему, но глубокая по содержанию, «А. А. Малиновский и И. И. Пузанов (из воспоминаний)» достойна внимания, на мой взгляд, по двум причинам: как пример развития и становления личности самого В. А. Дьякова и как литературный образчик. Статья эта опубликована в сборнике «Современные проблемы зоологии и экологии» по материалам международной конференции, посвященной 140-летию основания Одесского национального университета им. И. И. Мечникова, кафедры зоологии ОНУ, зоологического музея ОНУ и 120-й годовщине со дня рождения заслуженного деятеля науки УССР профессора И. И. Пузанова (2005).
О формировании личности ученого, о научной среде, в которой он рос, многое можно узнать из воспоминаний о Викторе Антоновиче Москетти, входившем в ближайший круг Ивана Ивановича Пузанова, — в очерке В. А. Дьякова и его соавтров, Н. Н. Ивановой-Рахнянской, А. И. Корзюкова, — «Самозабвенная жизнь»: «Мировоззренческие черты, которые были нами переняты у Москетти, повлияли на развитие нашего «взрослого мировоззрения». Влияние Виктора Антоновича оказалось таким долговременным, потому что оно тогда касалось наших детских чувств и ума», — пишут авторы очерка.
И, наконец, Александр Леонидович Чижевский, который мог быть Учителем, но в силу непродолжительного общения, всего в несколько месяцев, остался значимой личностью, оказавшей влияние на формирование личности Вадима Анатольевича. Чижевский придавал большое значение нестационарным внешним, космическим, факторам — солнечному свету и теплу. Научные изыскания А. Л. Чижевского и А. В. Дьякова — гелиобиология и гелиометеорология, к которым оба ученых пришли независимо друг от друга, удивительным образом перекликаются.
Вадим Дьяков взял у каждого своего учителя и наставника лучшее, не остановившись в рамках узкой специализации, не став научным, сухим и скучным, а эти слова для многих из нас являются, к сожалению, синонимами. Своим подопечным на собственном примере он указал вектор развития современной науки, космический прорыв в которой возможен в междисциплинарном поле деятельности, а собственной педагогической деятельностью подвердил настоятельную необходимость создания научной школы.
Не ставя себе целью перечислять все научные труды доцента кафедры философии естественных факультетов Одесского национального университета им. И. И. Мечникова Вадима Анатольевича Дьякова, еще об одном из них хочу рассказать. Брошюра «Н. С. Гумилев — этнограф и путешественник» достойна внимания не только научной среды и студенчества, но и гораздо более широких кругов. Большой интерес к этому труду проявили коллеги из Германии и Франции. Отсылая заинтересованного читателя непосредственно к самой брошюре, я хочу остановиться только на одном выводе, сделанном В. А. Дьяковым:
«В Одессе есть мемориальные доски на тех зданиях, где выдающиеся люди побывали хоть однажды даже в течение нескольких часов (например, мемориальная доска на углу здания Русского театра свидетельствует о том, что здесь был В. В. Маяковский во время выступления). Н. С. Гумилев пережидал в Одессе время до выхода парохода в путь, он провел здесь дни. Значение его в литературе и науке непреходяще. Поэтому его пребывание в Одессе и место такового должно быть отмечено мемориальной доской, но сейчас это установить невозможно (ни сроки, ни место), т.к. мы лишены архива. В качестве компенсации приведу небольшую запись об Одессе из «Африканского дневника»:
«Странное впечатление производит на северянина Одесса. Словно какой-нибудь заграничный город, русифицированный усердным администратором. Огромные кафе, наполненные подозрительно изящными коммивояжерами. Вечернее гулянье по Дерибасовской, напоминающей в это время парижский бульвар Сен-Мишель. И говор, специфический говор, с неизменными удареньями, с неверным употребленьем падежей, с какими-то новыми и противными словечками. Кажется, что в этом городе яснее всего сказывается психология Одессы, ее детски наивная вера во всемогущество хитрости, ее экстатическая жажда успеха. В типографии, где я печатал визитные карточки, мне попался на глаза свежий номер печатающейся там же вечерней одесской газеты. Развернув ее, я увидел стихотворение Сергея Городецкого с измененной первой строкой и напечатанное без подписи. Заведующий типографией сказал мне, что это стихотворение принесено одним начинающим поэтом и выдано им за свое. Несомненно, в Одессе есть много безукоризненно-порядочных, даже в северном смысле, людей. Но не они задают общий тон. На разлагающемся трупе Востока завелись маленькие юркие червячки, за которыми будущее. Их имена — Порт-Саид, Смирна, Одесса».
Это всего один из многих аспектов небольшого по объему, но глубокого по содержанию научного труда В. А. Дьякова. Хотелось бы акцентировать внимание читателя на понимании Дьяковым, ученым и гражданином, значения наследия Н. С. Гумилева, его убедительной аргументации о необходимости запечатления в истории Одессы имени Н.С. Гумилева. Думаю, что подсказка ученого может стать хорошим узелком на память для одесситов, заинтересованных в сохранении исторической памяти, и властей, регулирующих этот процесс с помощью узаконенного переименования улиц города...
У Вадима Анатольевича Дьякова множество планов. Он активно работает... в дистанционном режиме, потому что передвижение для него затруднительно после множественных переломов нижних конечностей вследствие аварии. Оформлять инвалидность он упорно не желает. Студенты приходят к нему заниматься на дому. И уровень этих занятий — мастер-класс.
Мне же подумалось, что присутствие Вадима Анатольевича Дьякова в университетских аудиториях было бы вполне возможным, если бы у него был дома компьютер: он мог бы поприветствовать своих студентов по скайпу и проследить за их выступлениями. Для Вадима Анатольевича Дьякова естественно и важно поддерживать хорошие начинания студентов, жить их успехами, как когда-то это делали его учителя и отец.
Не хочется в лучших традициях нашей ментальности грустить и сетовать на судьбу, причитая, что история повторяется с завидным постоянством. Неленивая природа, не отдыхая на детях и внуках, метит их с тем же завидным постоянством, формируя характер и судьбу.
Мария Фетисова