|
|
   |
Заслуженная артистка Украины, солистка Национальной оперы, одесситка Татьяна Анисимова спела Катерину Измайлову в Москве, в Большом театре.
ДВАДЦАТЫЕ ЧИСЛА НОЯБРЯ, заснеженная Москва. В мои отпускные планы Большой не входил: билетики-то, поди, кусаются. Однако, заприметив плакат: «Д. Шостакович, «Леди Макбет Мценского уезда» — любимая опера! — ткнулась в афишу, и... Катерина Измайлова — Татьяна Анисимова! Тут же «вычислила» Татьяну в актерской гостинице в Большом Гнездниковском.
Четыре года будет в апреле, как она работает в Киеве. Все та же: красивая, открытая, легко воодушевляется. Но сейчас у нее стрессовая ситуация: простудилась! Лечится изо всех сил: завтра, 23 ноября, премьера — второе представление, первый спектакль Татьяна уже спела. Корреспонденты «Москов Ньюс», в публике, — в восторге... То-то, говорю Тане, для Одессы новость; а она, почти благоговейно: «Галина Анатольевна знает!». Понятно, кому же первому и знать, как не Учителю — профессору Г. А. Поливановой.
О спектакле, репетиции которого начались для Анисимовой в Москве 30 сентября: постановщик «Леди Макбет Мценского уезда» — народный артист России, народный артист Грузии, лауреат Ленинской премии Темур Чхеидзе. С нынешнего года он — главный режиссер Большого драматического театра в Питере. У него теперь нешуточный роман с оперным искусством: «Игрок» Прокофьева (в Мариинском, в Ла-Скала и в Метрополитен-опера), «Дон Карлос» Верди, «Летучий Голландец» Вагнера, «Маленькие трагедии» Рахманинова, теперь вот — знаменитая опера Шостаковича. Дирижер-постановщик — Золтан Пешко. Художник Юрий Гегешидзе — кстати, за скромной добротностью сценографии угадываются куда большие затраты, чем за нарядностью одесских постановок.
Стоит вспомнить, что отец Татьяны, баритон Валентин Анисимов, работавший в Одесском оперном, в 70-е пел в Большом театре: Онегина, Фигаро, Риголетто, Жермона. Сама же Татьяна дебютировала на славных подмостках партией Турандот — в декабре прошлого года и в марте нынешнего. В Киеве, в Национальной опере она поет все партии, в которых знала ее Одесса: Аиду, Чио-Чио-сан, Татьяну и др., — и освоила новые: Турандот (Пуччини), Джоконду (Понкьелли), Кармен (Бизе). В общем: талант; труд... терпение... счастливый случай!
Анисимову Москва услышала в концерте, посвященном завершению Года Украины в России, и тогда сам российский министр культуры Михаил Швыдкой вместе с директором Большого театра Иксановым к ней подошли: мол, хотели бы слышать вас на нашей сцене, свяжитесь с главным дирижером. Татьяна пыталась, да легко сказать!.. И тут вдруг не приехала в Москву французская гастролерша. Из Большого позвонили Анисимовой: срочно требуется Турандот!..
— Мне говорили, — рассказывает Таня, — мол, в Большом театре такое творится! А ничего подобного. Очень доброжелательный коллектив. Я так подружилась с солистами, с режиссерами!
«Катерина Измайлова — партия безумно сложная, — ответила «Катерина-Татьяна» на мой естественный вопрос, — но в смысле вокала Аида и Джоконда гораздо сложнее. Трудность в опере Шостаковича представляет соединение драматического вокала с динамическим действием: нет арий, нет оперной статики, а огонь страстей надо пронести, сохранив до финала. И спеть кульминацию: почти
а-капелльное «В лесу, в самой чаще есть озеро»... Для актрисы — безумно интересно!».
Партнер Татьяны, в партии Сергея, — Вадим Заплечный, из Геликон-оперы — театра, ориентированного на драматическую игру. Вообще, говорит Татьяна, Чхеидзе был приятно удивлен, до чего велик энтузиазм оперных солистов: никакого певческого зажима, сами наперебой предлагали актерские находки. А музыка ведь, отмечает Таня, сложнейшая: в ней нечто и от Мусоргского, и от Вагнера...
Да еще, замечу, режиссер усложнил задачу главной героине. Немилого ее мужа Зиновия Борисыча играет Марат Галиахметов: не привычный козлетон с жиденькой бороденкой, а молодой гривастый красавец, очкарик с тонким лицом и очевидно душевно деликатный, — вот каков Зиновий! Козлетона и подсвечником вроде не жалко грохнуть. А что вот такого-то душевно тонкого и робкого вот такая Катерина — вулканических страстей женщина! — должна естественно и глубоко презирать, бессознательно ища кого-то себе под стать, — это ж сыграть надо! И Анисимова, скажу, забегая вперед, играет!..
А КАК ПРОШЛО ее укоренение в нашей Национальной опере? В общем, естественно и без проблем, отвечает Татьяна: ее давно там знали — пела в спектаклях. Правда, поначалу приходилось убеждать режиссерское управление: могу спеть такую-то партию. Но ничего здесь нет обидного, говорит актриса: «Это ведь как новый жилец в коммунальной квартире, поначалу все приглядываются».
Свою-то квартиру Татьяна Анисимова и ее муж, первый кларнетист Национальной оперы Василий Голяк, получили через два года работы в Киеве, а до того ютились в коммуналке, комнатка в двенадцать метров: «Все сразу не дается!». Теперь уж и ребенка забрали от бабушки в Киев — поступил человек в Институт туризма, будет менеджером.
Как проходит рабочий день певицы? «Ежедневный урок с концертмейстером, не менее часа, и репетиции, если есть спектакль. Голос — тонкая вещь, нагрузка должна быть разумной. А вот думать — целыми днями не перестаю: из творческого состояния не выключаешься». Измайлову Татьяна разучивала в августе в Одессе, в учебной аудитории народной артистки Украины Галины Анатольевны Поливановой, с блистательным концертмейстером Ларисой Денисовной Хороленко, которая в свое время работала с родителями Татьяны, с которой уже и Татьяна, бывало, готовила все свои партии «на заграницу». «Вот так я в отпуске и... отдыхала: Катю разучивала».
...Поначалу к партии Катерины Измайловой относилась Татьяна, честно говоря, скептически. Невзирая на заверения киевского концертмейстера Константина Фесенко: «Это самая гениальная опера ХХ века!» — а Фесенко работал еще в знаменитой постановке самого Шостаковича, да еще и в присутствии Дмитрия Дмитриевича... И вот: «Чем больше я в нее углубляюсь, тем сильнее влюбляюсь! — так говорит теперь Татьяна Анисимова про оперу «Леди Макбет Мценского уезда». — Фантастическая музыка!».
В оценке знаменитостей, которые «Катю» пели, наши с Таней вкусы разошлись; от некоей певицы я в восторге, а Тане она кажется холодноватой, зато — «какая женщина!..». Так наш разговор свернул в тему «актриса и красота». Татьяна вспомнила случай, рассказанный ей главным хормейстером Национальной оперы Львом Николаевичем Венедиктовым. У одной солистки никак не получалась Кармен. И как-то режиссер, подойдя к окну, тут же подозвал певицу: «Смотри!» — сидит внизу собачонка-замухрышка, а вокруг нее штук пятьдесят кобелей, и ни один не смеет приблизиться — за ней право выбора! «Вот — Кармен!» — вскричал режиссер. И красота ни при чем: чувствуй себя — желанной! «В актрисе должна быть манкость»...
...В интервью газете «Большой театр» (есть у ГАБТ собственное издание) Татьяна Анисимова сказала, представьте себе, о своей любви к Одессе, о том, что чувствует себя одесситкой; о сплоченности одесситов.
НА ДРУГОЙ ДЕНЬ (Таня добыла мне контрамарку) я видела и слышала Анисимову — Катерину Измайлову. Видела страдальчески влюбленную душегубку, женщину сокрушительных страстей, для которых русло земной любви слишком тесно, которой ни один на свете любовник не под стать. Причем Татьяна не пытается разжалобить зрителя трактовкой своей героини «по А. Островскому». Не смягчает ее страшную вину. Сокрушительная тоска и всеразрушающая страсть — удел этой, в сущности, героической натуры, извращенной мещанским окружением. Анисимова играет бунт и яростный порыв к свободе, играет трагическое прозрение — без просветления и прощения...
А в публике позади меня перешептывались: кто такая? откуда?! Ей-ей, приятно было: и слышать, и разъяснить.
— Так случилось, — не без горечи размышляла Татьяна в разговоре со мной, — что век оперы прошел. А уж нынче о мастерстве солистов кто только ни судит: богатые люди, члены правительства — и объявляют гениальным тако-ое!.. И что им возразить?! Они же скорее скажут, что я дура, чем что поющий на эстраде певец такой-то не гениален. Но разве от этого меньше рождается гениев? Разве стало меньше талантов? Просто моему поколению не повезло. Наших родителей слышали по радио, видели по телевизору, а нас — кто знает?.. Остается надежда: родятся новые ценители. Стоскуются люди по истинной красоте, по великой музыке, по глубине чувств. Хотя эпоха оперы и миновала...
Тина АРСЕНЬЕВА.