Художники-Литераторы-Артисты-Музыканты

вечер воспоминаний

«Людмила Гинзбург принесла жертву Одессе»

Это утверждение главы миссии Давида Ойстраха и Святослава Рихтера, профессора Одесской музыкальной академии имени А.В. Неждановой Юрия Дикого стало лейтмотивом вечера, состоявшегося 15 января в Доме-музее Рериха. Почтить память ушедшей из жизни пять лет назад заслуженной артистки Украины, блестящей пианистки и педагога Людмилы Наумовны Гинзбург пришли многие из тех, кто знал ее при жизни.

В течение долгих лет она сохраняла в нашем городе исполнительскую и преподавательскую традицию, заложенную ее педагогом Генрихом Нейгаузом, отказавшись от гораздо более блестящей карьеры, которая ожидала бы ее, живи она в столице. Как грустный анекдот, вспомнили на вечере ей адресованную фразу одного из ректоров консерватории: «Чтобы не было разговоров, будто вы переманиваете учеников у других, занимайтесь как-то скромнее...»

Говоря о педагогических принципах Людмилы Наумовны, ее ученик Юрий Дикий процитировал фразу, бывшую ее девизом: «Научить нельзя, но научиться можно». Целью преподавателей ее уровня было стремление стать как можно скорее ненужными своему ученику; это не имело ничего общего с популярным в Одессе репетиторством, которое Людмилу Наумовну всегда коробило как принципиального человека.

На вечере прозвучали воспоминания, демонстрировались видеозаписи прижизненных интервью и концертных выступлений Людмилы Гинзбург. Звучали произведения Листа, Алябьева, Грига в исполнении выпускницы музыкальной академии Антонины Васильченко, студентки третьего курса фортепианного отделения Светланы Васильченко и других молодых музыкантов.

Олег ВЛАДИМИРСКИЙ.

На фото: Людмила Наумовна Гинзбург в 1996 году после выступления на мемориальном вечере, посвященном памяти ее друга, создателя Музея личных коллекций Александра Блещунова.

«47425336...+Литвинова»

Так называется выставка одесских художников Леры Фокиной и Евгения Петрова, которая открылась 16 января в галерее Татьяны Ладыженской ( Польский спуск,15).

29 работ, из которых 20 — портреты, написанные Лерой, в которых она запечатлела своих знакомых, соседей, известных актеров, директоров богемных арт-кафе и других художников. И девять работ Евгения — портреты исключительно Леры, выступившей в роли и Музы художника, и его модели.

Часто о них говорят как о наиболее ярких представителях «нового поколения одесских художников».

Выставка производит весьма радостное и живое впечатление, которое устроительница ее, Татьяна Ладыженская, постаралась усилить нестандартным расположением картин по стенам своей уютной галереи. Цифра 47425336 в названии выставки — это численность населения Украины. А присутствие в названии дополнения «...+Литвинова» — это ироничное причисление к этой цифре включенного в экспозицию портрета Ренаты Литвиновой, которую Лера Фокина считает «человеком мира».

Продлится работа выставки до 16 февраля.

Олег ГАЛИН.

«Зустрiчi нашої свiтло»

Поэтический сборник с таким названием члена Союза писателей Украины Николая Суховецкого увидел свет незадолго до его 60-летия. Он приятно удивил критиков и читателей, знавших многие годы этого автора как прозаика и журналиста.

Праздничный вечер, посвященный юбилею Николая Суховецкого, состоялся в доме на ул. Белинского, где располагается областная организация НСПУ.

Тепло, с мягким юмором поведал о жизни и творчестве виновника торжества известный поэт, сатирик, публицист и литературовед Владимир Гаранин. Николай Суховецкий родился в селе Писаривка Хмельницкой области. Окончив школу с золотой медалью, поступил на филологический факультет Одесского университета. Первая книга Николая Суховецкого — повесть «Три кiлометри вiд станцiї» — вышла тридцать лет назад. В повестях, сборниках новелл «Хоро», «З коханих рук», «Кiмната для iгор» прозаик с любовью рассказывает о многонациональном Причерноморье, о дружбе, творчестве земляков.

— Мне посчастливилось слушать лекции, посещать курсы новеллистики незабвенного профессора Василия Фащенко, — сказал Николай Суховецкий. — Ставя своим ученикам в пример Олеся Гончара, он призывал воспевать и утверждать своим творчеством человечность как наивысшую ценность. Этому я стараюсь следовать и в творчестве, работая в одесской прессе.

Валентина ЧЕРЕВИЧЕНКО.

* * *

Микола СУХОВЕЦЬКИЙ

З нової книжки

Плакучий iнiй — лютому кiнець.

а твоє свято — в радощах землi.

ТЕАТР. ГОРОД. ВРЕМЯ

К 60-летию Одесского академического

театра музыкальной комедии

Я уже говорил о том, как тепло приняла одесская общественность приехавший в наш город из Львова молодой коллектив, как полюбили его зрители буквально с первых спектаклей. По свидетельству бывшего завлита театра З. М. Аврутина, практически на всех представлениях все места были заполнены.

Но не все было так безоблачно, как хотелось бы. Засилье официальной идеологии делало душной атмосферу некогда «вольного города», славившегося свободолюбием, высокообразованной интеллигенцией, выдающимися литераторами, деятелями театрального искусства. Стремление идеологов и чиновного люда самосохраниться обусловливало не только равнодушие к судьбам талантливых деятелей культуры, но даже стимулировало «подталкивание» их к отъезду — так было проще «управлять культурой». Вспомним, для примера, что Одессу были вынуждены покинуть М. Жванецкий, Р. Карцев, В. Ильченко. Хорошо помню, как член худсовета филармонии, что несколько программ кряду так и не смогли «сдать» эти люди — партийный куратор, вдоволь насмеявшись, резюмировал: «Надеюсь, что худсовет проявит принципиальность»... И после всех положительных выступлений членов этого «совета» бедный директор резюмировал, что «в таком виде программу мы принять не можем». И не принимали — ни в каком виде.

В наших театрах не нашлось места для режиссеров Аркадия Каца и Романа Виктюка, выдающегося художника Олега Шейнциса, актеров Владимира Самойлова, Николая Губенко, для певиц Елизаветы Чавдар, Людмилы Шемчук, Марии Гулегиной... Увы, этот перечень далеко не полон.

Город на долгие годы лишался не только КВН, но своего любимого детища — «Юморины».

Одесским театрам «не рекомендовали» ставить ряд пьес В. Розова, А. Вампилова, М. Рощина (которые ставили в Москве, республиках Прибалтики) и даже Б. Брехта с иезуитской формулировкой: «Можно, но не нужно».

Один из одесских деятелей культуры, близкий к «высоким кругам», в Доме актера без тени стыда говорил артистам: «Вы сначала поставьте плохую, но нужную пьесу, тогда мы, возможно, разрешим вам поставить хорошую». Идут годы, а забыть этот цинизм невозможно (иногда мне кажется, что то было не наяву, а в моем кошмарном сне). Цинизм становился нормой, его не стеснялись...

В таких условиях особенно трудно жилось комедийному театру, призванному «обличать пороки». Стражи нравственности добились снятия из репертуара хорошего спектакля «Бал в Савойе», который, говоря современным языком, обвинялся в «эротичности», хотя по нынешним меркам был просто целомудренным.

Не могу забыть и «худсовет по приемке» (существовала такая практика, никого, впрочем, не смущавшая — привыкли к этому абсурду) спектакля «Рыцарские страсти». Спектакль поднимал проблему бездуховности молодых и «методом от противного» утверждал нравственную чистоту. Представитель управления культуры (удивительно противоестественное сочетание понятий — управление и культура: культурой нельзя управлять, ей нужно помогать или, по крайней мере, не мешать), так вот этот представитель говорил об «аморальности» молодых героев, которые после года испытательного срока разрывали свой союз: «В своем предыдущем спектакле «Старые дома» вы говорили, что нужно давать медали тем, кто прожил вместе 30 лет, а здесь что у вас?!»

Подчас дело доходило до полнейших курьезов. Одному из блюстителей идеологической чистоты в припеве «Бим-бам» почудилось «неуважение к стройке века — БАМу». И что же? По предложению парторга театра («Нет проблем!») припев заменили на «Бим-бом», не опасаясь ассоциации с детским стишком, тот ведь явно безопасен...

На обсуждении спектакля «Герцогиня Герольштейнская» идеолог потребовала изменить реплику проголодавшегося героя, просившего мяса: «Незачем издеваться над нашими временными трудностями» (тогда действительно были перебои с мясом).

Стоит ли при этом всем удивляться, что театр музыкальной комедии был вынужден обращаться к «Кадрили» по мотивам софроновской «Стряпухи». За такое хвалили: «Автор — Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, обладатель многих постов...» Вот и приходилось «стряпать»...

Не буду более приводить примеров, ибо уже понятен основной вывод: одесская театральная практика многих десятилетий осуществлялась под давлением недоверчивых, подозрительных и попросту ненужных ведомств и органов, которые уродовали и спектакли (особенно комедийные) и, что особо страшно, — души людей, традиционно относящихся к интеллигенции, прежде всего, пишущих. Это сегодня любая статья, по сути, никому не страшна («пусть говорят»), а тогда она решала судьбы людей.

Для дискредитации спектаклей театра оперетты применялся такой нехитрый прием. Рецензенты, специализировавшиеся на драматическом театре, «не замечали» специфику театра музыкальной комедии и судили о его спектаклях по законам драмы. Конечно, подобной «критики» эти спектакли выдержать не могли, и довольные собой рецензенты «торжествовали победу». Такой прием настрадавшийся от критики выдающийся режиссер и художник Н. П. Акимов называл «мощным средством оглупления комедии: если комедийные ситуации расценивать с точки зрения законов драмы, вы получите неопровержимое доказательство наглости и скудоумия авторов (и постановщиков — В. М.) комедии».

Стоило Одесскому театру музыкальной комедии выехать на гастроли, в самых разных изданиях (таких, как «Театр», «Театральная жизнь», «Советская музыка», «Музыкальная жизнь», не говорю уже о газетах «Советская культура», «Литературная газета» и др.), как правило, публиковались хвалебные отклики, которые «не замечала» местная пресса. Но вот если появлялись критические публикации, их охотно перепечатывали. Познавший славу (без преувеличения, миллионы почитателей, первый артист оперетты, удостоенный высшего артистического звания страны, его имя названо в числе десяти самых выдающихся деятелей оперетты и мюзикла) Михаил Григорьевич однажды с грустью обронил: «Я чувствую себя Водяным только вне Одессы».

Конечно, это не означало, что он не ощущал любви одесситов... Подробнее об этом — в следующей публикации.

Валентин МАКСИМЕНКО.

анонс

Пантомима — искусство тишины

Многие смогут без труда назвать известных актеров, работавших в этом жанре, — Чарли Чаплин, Марсель Марсо, Леонид Енгибаров, не говоря уже о мимах-клоунах Карандаше, Юрии Никулине, Вячеславе Полунине и Олеге Попове. Тем не менее сейчас этот вид актерского искусства достаточно редок.

Олег Емцев, один из немногих актеров, продолжающих работать в этом жанре, начал свой творческий путь в Одесском цирке. Затем, уже как актер филармонии, объездил с гастролями весь Советский Союз. А с начала 90-х годов активно снимается в сериалах «Маски-шоу».

Работая в Париже, Олег Емцев познакомился с мэтром пантомимы Марселем Марсо. Маэстро очень понравилось, как Олег интерпретировал его старые номера.

У Емцева множество творческих побед на международных конкурсах, к которым он добавил в конце 2006 года победу на конкурсе малых театральных форм, скетчей и кабаретов в Варшаве.

19 января в зале Одесского ТЮЗа одесситы будут иметь возможность познакомиться с творчеством Олега Емцева в его новой программе «Смех — не грех».

Олег ВЛАДИМИРСКИЙ.

На снимке: Марсель Марсо и Олег Емцев.

На земле Дон Кихота

«КАСТИЙО» ОЗНАЧАЕТ — «КРЕПОСТЬ»...

НАЗВАНИЕ центрального округа Испании так и произносится: Кастийа — «страна крепостей». Зубчатые стены с башнями в виде шахматной туры — ну, чисто тебе путешествие в детство! — высятся там и сям на каменных изломах холмов: вот она, Кастийа Ла Манча. Тут же вас огорошат: это вот — замок Сида; Родриго Диас де Вивар, он же Эль Сид Кампеадор-Воитель: тот самый, воспетый средневековой поэмой и перепетый Голливудом.

Сказать, что Испания занимает в Европе второе место, после Италии, по количеству и качеству историко-культурных памятников, а по туризму лидирует, это ничего не сказать. Надо увидеть, до какой степени консервирована здесь историко-культурная среда. Попадаешь в моторизованно-канализированное средневековье! Благодаря превосходной сохранности пресловутых «объектов культурного наследия», дух рыцарской романтики разлит в воздухе, и его не опошлила даже умелая коммерческая эксплуатация.

... С обзора древнего, находящегося в реставрации, Кастийо Молинос — Крепости Мельниц — началось наше знакомство с Ла Манчей, в данном случае — с «маршрутом Дон Кихота», проложенным в 2005 году, когда Испания отмечала 400-летие романа Сервантеса. Крепость высится на холме над городком Консвэгра, знававшим еще древних римлян, и окружена одиннадцатью каменными ветряками, которые, по мощи, и сами-то вроде крепостных башен. Полагают, что они вполне могли сохраниться со времен Дон Кихота. В старину их крылья обтягивали полотном, чтоб лучше ловили ветер. Сегодня мельницы раскуплены, в них открыты ресторанчики, а в крепости проходят корпоративные ужины и турниры «ролевиков».

Вдоль трасс высокие срезы почвы, голяк: камень с тонкими прослойками глины. Где плодородный слой?! Куда уходят мощные корни олив, плантациями которых покрыты равнины и взгорья? Говорят, тут немало масличных дерев, которым до 500 лет. Посадишь оливу — первый урожай снимешь через 20 лет. Поэтому, невзирая на множество фабрик по производству растительного масла, оливковое даже в Испании не из дешевых.

Подчас земля выглядит так, словно резвились великаны. Скальные породы выступают на поверхность, нагромождения круглых замшелых камней издали похожи на сбившиеся отары. Хозяева участков корчуют камни, собирают и складывают в изгороди. На диво заботливо обихожена эта суровая, неподатливая почва, не чета нашим метровым черноземам. Насчет же того, что в Мадриде «ночь лимоном и лавром пахнет»... Здесь зимние ночи — минус пять, иногда и десять, здесь нет лимонных рощ. Обе Кастийи, Ла Манча (когда-то — Новая) и, севернее, Леоне (некогда — Старая) — край сосен и разнообразнейших можжевеловых, кроме кипариса, который здесь пришелец и до недавнего времени считался деревом исключительно кладбищенским. Пустынные «сьерры», горные хребты, покрыты роскошным мачтовым лесом.

НЫНЕ В ЛА МАНЧЕ высятся другие ветряки — для выработки электричества. Вереницы этих тонконогих скелетиков бросаются в глаза еще с заходящего на посадку самолета. Скудные речки, нахулиганив во время редких дождей, летом, как правило, пересыхают. По телевизору крутят агитки об экономии воды. Недавно в Испании приняли закон: каждое строящееся здание снабжать солнечными батареями. Провинция Кастийа Ла Манча планирует к 2010 году всю электроэнергию получать от солнечных батарей на равнинах и от ветряков на горах. Однако города — что столицы провинций, что затерянные в просторах местечки-пуэбло — по ночам залиты светом. Здесь забыли слова «темный переулок» и не ведают, что такое «плановое» либо «аварийное» отключение. Как-то, взглянув ночью с крепостной стены Толедо на новые микрорайоны, я ахнула от красотищи: да никакая праздничная иллюминация в сравнение не идет с этим будничным освещением улиц.

Главное богатство родной провинции Дон Кихота — камень и глина. То есть: стройматериалы и всевозможнейшая керамика. Край числится чуть ли не первым в мире по количеству производимого вина, причем здесь признают исключительно сухие вина, и вино, доложу вам, отменное. Все новостройки Кастилии — из местного кирпича: никаких бетонных уродов! А вдоль трассы от Толедо до Мадрида вытянулись ряды мебельных фабрик и мебельных супермаркетов. Кроме всего этого, Толедо — участник совместного, с Италией и Францией, производства аэробусов. Полвека назад 90% населения края была занята в сельском хозяйстве; сегодня в сельхозпроизводстве работает 5% населения, но производит столько же и более.

...САМЫМ СОХРАНИВШИМСЯ замком-крепостью в Ла Манче считается Кастийо де Гвадамур, построенный в 1468 году королевским летописцем доном Педро Лопесом де Айала, графом де Фуэнсалида, на месте мусульманской крепости, в которой укрывался король мавров, когда Альфонсо VI Кастильский вошел в 1085 году в Толедо. Замок дона Педро Лопеса помнит королевских особ. В 1502 году здесь жил эрцгерцог Филипп Красивый с женой Хуаной Безумной — дочерью католических королей Фердинанда и Исабели, объединителей Испании, при которых победно завершилась Реконкиста. Потом крепость посещал сын Филиппа и Хуаны — император Карл V, а его сынуля, нехороший Филипп II, заточил здесь неугодную ему принцессу де Эболи. Чего только этот старый «кастийо», однако, ни претерпел! Наполеоновские солдаты его жгли, в гражданских войнах в 1833-39 годах его жгли, в Гражданскую войну 1936-1939 годов раскурочивали. Ныне замок, с башней в 31 метр высоты, впечатляет поистине сказочной красотой и мощью.

Тут самое время сказать о меценатских традициях в Испании. В 1887 году крепость города Гвадамур купил и отреставрировал граф дель Асальто, после Гражданской войны — маркиз де Камполо. С 1964 года бывший замок дона Педро Лопеса — национальный историко-культурный памятник. При этом — частная собственность! Год назад его в очередной раз перекупили. И никому это не поперек горла. Никто в замке давным-давно не жил и не живет: сервис обустроить — себе дороже. Но владелец обязан поддерживать аутентичный облик здания, реставрировать за свой счет и... платить на эту недвижимость изрядный налог. Вообразите, какими деньгами ворочает человек, позволяющий себе купить крепость по принципу «а пусть стоит». В определенные дни здание открыто для бесплатных посещений. Государство же за то, что «объект» стоит, а турист идет, делает владельцу налоговое послабление, в сравнении с которым подать на древнюю недвижимость — мелочи. Мне рассказал человек, в детстве игравший в затянутом землей пригородном «кастийо», что была потом та крепость куплена, еще в песетах, за сумму, эквивалентную 24 тысячам евро (!). Хозяин расчистил ее и приспособил для туристов. Платит налог.

Кстати, о налоговых декларациях, которые испанец заполняет четырежды в году, последнюю — генеральную. В них есть один приятный пункт: «Куда бы вы хотели направить 0,7% ваших налогов?». Между прочим, в Испании всякий владелец коллекции произведений искусства обязан платить за нее государству весьма высокую подать.

Тина АРСЕНЬЕВА.