|
|
   |
Один из авторов этих строк родился на Греческой улице в дворовом флигеле дома, где ныне размещается Музей западного и восточного искусства. Еще при основании Одессы, когда она называлась Хаджибеем, на означенном участке, так называемом квартале VII Военного форштадта, обосновался капитан Бачили. А не обосновался ли рядом кто-то из знаменитых военных?..
Прилегающий «квартал XII» ныне ограничен улицами Греческой, Польской, Бунина, Пушкинской. Здесь есть «место номер 93». Согласно труду Н. Мурзакевича «Забудова мiста Гаджибея, тепер Одеси, в 1794 роцi» и в соответствии с ведомостью, которую 15 сентября 1794 года представил «инженер-капитан и кавалер Федор Кайзер», место получил под застройку поручик Стогов. При этом участок Стогова примерно соответствует нынешнему дому № 10 по Польской улице, которым накануне революции владел г-н Карл Севастопуло.
Нет сведений, выстроил ли Стогов дом на склонах Карантинной балки, еще готовящейся стать Польским спуском. Но можно смело утверждать, что Иван Стогов любил помечтать и частенько предавался воспоминаниям. Они были опубликованы его сыном Эразмом Ивановичем в журнале «Русская старина» за 1878—1879 годы, публиковались также в 1886 и 1903 годах. В сборнике «Iсторiя Хаджибея (Одессы) 1415—1795 p.p.», вышедшем под редакцией Т. Гончарука в 2000 году, приведен фрагмент из воспоминаний Стогова:
«— Батюшка, при вас брали Одесс? (так в тексте. — Авт.) — Эх, братец (в данном случае сын. — Авт.), какой Одесс, мы брали Хаджибей. Мы с Дерибасом тихо подошли перед зарей, так тихо, что колесы у пушек были обмотаны соломой, тесаки обмотаны паклей... Только стало восходить солнце, смотрим, крепость тихо поднялась (!) на воздух, покачалась и развалилась надвое». Эта часть воспоминаний оканчивалась фразой Ивана: «После мы строили Одессу».
Автор мемуаров Эразм Иванович Стогов произвел на свет дочь Инну. От брака Инны Эразмовны Стоговой и Андрея Антоновича Горенко рождается 23 июня 1889 года в Одессе дочь Анна. Таким образом, прадед Анны Андреевны Горенко, будущей Ахматовой, одного из величайших поэтов XX века, Иван Стогов, — участник штурма Хаджибея и один из первых жителей Одессы...
В предисловии к сборнику «Ахматова. Стихотворения и поэмы», вышедшему в 1977 году, опубликована автобиография Ахматовой «Коротко о себе», написанная в 1965 году: «Я родилась 11 (23) июня 1889 года под Одессой (Большой Фонтан). Мой отец был в то время отставной инженер— механик флота. Годовалым ребенком я была перевезена на север — в Царское Село. Читать училась по азбуке Льва Толстого».
Место рождения Ани Горенко — дача Сорокини, служившего письмоводителем в Одесском порту. Дача находилась в местности, называемой в Одессе Новой Швейцарией. Рождение Анны именно здесь подтверждается ее воспоминаниями о том, что однажды, во время приезда Ани с матерью в Одессу, последняя предложила ей посмотреть на дачу Сорокини. Аня сказала: «Здесь когда-нибудь будет мемориальная доска», на что Инна Эразмовна ответила: «Боже, как плохо я тебя воспитала!».
Вместе с тем краеведов грызут сомнения по поводу места, где родилась Ахматова. В мемуарах литератора Иннокентия Басалаева о ее матери говорится: «Слыла тоже светской дамой». Трудно представить, что светская «женщина с редчайшим именем», как называла ее дочь, отправилась на девятом месяце беременности в «избушку» (так называли дачу Сорокини) без особых удобств, вдали от опытных акушерок...
Известные краеведы Р. Шувалов, К. Барский, В. Незнамов указывали на городской адрес семьи Горенко — ул. Кузнечная, 23 угол Спиридоновской, 16, квартира 4. Дом в 70-е годы позапрошлого века принадлежал г-ну Палаузову, в момент рождения Анны — г-ну Немировскому. Здесь в разные годы находились курсы бухгалтеров «Математик», литовское общественное собрание «Рута».
Именно из дома на Кузнечной Анну понесли на обряд крещения в главный храм Одессы, заложенный вскоре после штурма Хаджибея. В труде игуменьи Свято-Архангело-Михайловского монастыря Серафимы «Одесский Спасо-Преображенский собор» говорится: «Здесь 7 декабря 1889 года крестили родители — капитан второго ранга Андрей Антонов Горенко и законная жена его Инна Эразмовна, оба православные... Совершил обряд протоиерей Евлампий Арнольд. Крестной матерью стала Мария Вальцер — дворянка, дочь аптекаря из Мелитополя, а крестным отцом Стефан Романенко — кандидат естественных наук».
В августе 1890 года отца Анны, Андрея Горенко, переводят на службу в Госконтроль, и семья поселяется в Царском Селе под Петербургом.
Давно нет дачи Сорокини, сползла в море Новая Швейцария, разрушен и вновь возведен Преображенский собор, не пощадило время и дом Немировского...
Согласие на брак Анна дала Николаю Гумилеву в Одессе. Ахматова трижды отдыхала с матерью в родном городе — в 1904, 1906 и 1909 годах. Анна Андреевна писала: «Когда мне было 15 лет и мы жили на даче в Лустдорфе (так у Ахматовой. — Авт.) у тетки Аспазии Антоновны (Арнольд. — Авт.)...». Здесь, неподалеку от разрушенной кирхи, в уцелевшем корпусе № 6 санатория «Зеленый мыс» бывшая дача Эдуарда Гильдербрандта бывал Гумилев, уже пришедший к выводу: «Ее нельзя назвать красивой, но в ней все счастие мое».
Анна: «Гумилев — моя судьба, и я покорно отдаюсь ей». Венчаться решили в Киеве, что и произошло 25 апреля 1910 года в Николаевской церкви Никольской Слободы. Последняя до 1903 года входила в состав Броварской волости Черниговской губернии, затем в состав Никольско-Слободской волости, а ныне здесь часть Левобережного района столицы Украины.
Нет, царевич, я не та,
Кем меня ты видеть хочешь,
И давно мои уста
Не целуют, а пророчат...
Первого октября 1912 года у Гумилевых родился сын Лев, тот самый, о котором спустя многие годы Ахматова скажет своей близкой подруге, актрисе Ф. Г. Фельдман (Раневской): «Фаина! Я родила этого мальчика для каторги!». Эти страшные слова Анна произнесла будучи в гостях у Раневской, которая только что поселилась в высотном доме на Котельнической набережной Москвы. Старые москвичи рассказывали, что «лицо столицы» создано зэками. В момент, когда Анна пришла к Раневской и выглянула в окно, заканчивались отделочные работы, и серые фигурки заключенных далеко внизу выглядели особенно жалко. Ахматова посмотрела и произнесла: «Вот и Лева где-то там же»...
...Рождение сына внесло некоторую умиротворенность в неспокойную семью поэтов. Анна Андреевна вспоминала: «Как отец Коля был очень заботлив и нежен. Он много возился со своим первенцем Левушкой, которому часто посвящал весь свой досуг». Гумилев же рассказывал, что Мандельштам научил Льва идиотской фразе «мой папа поэт, а моя мама истеричка». Однажды Лева в присутствии всего «цеха поэтов» исполнил этот номер. Гумилев вспоминает: «Я рассердился, а Анна Андреевна пришла в восторг и стала его целовать: «Умница Левушка, ты прав, твоя мама истеричка».
У гениев иногда рождаются и гениальные дети. Но как сложилась судьба Льва до того, как он стал известным ученым, автором пассионарной теории этногенеза? Марина Цветаева «уличила» Ахматову: мол, та сама накликала беду, сказав в «Молитве», написанной в Петрограде в мае 1915 года (в Духов день): «Дай мне горькие годы недуга, Задыханья, бессонницу, жар. Отыми и ребенка, и друга, И таинственный песенный дар», — Марина имела в виду, что сказанное в стихах сбывается...
Впрочем, вождь народов, преследуя сына Ахматовой, возможно, имел в виду другие строки; 14 января 1922 года Анна пишет стихотворение «Клевета»: «И станет внятен всем ее постыдный бред, Чтоб на соседа глаз не мог поднять сосед». Наталья Ильина в эссе «Еще об Ахматовой» вспоминала: «Анна Андреевна сказала: «Стихотворение «Клевета» Сталин принял на свой счет. А ведь это стихи двадцать первого (1922. — Авт.) года, когда я слыхом о нем не слыхивала».
...Второй раз Льва арестовали 10 марта 1938 года «за подготовку покушения на тов. Жданова» (!) и приговорили к расстрелу. Однако в связи с тем, что никаких доказательств не было, дали всего три года. Вследствие арестов сына Ахматова перенесла два инфаркта.
...Затем Лев воевал и штурмовал Берлин. После войны защитил кандидатскую диссертацию, а осенью 1949 года последовал третий арест — и 8 лет лагерей. Лев Гумилев вышел из лагеря в 1956 году с последней волной «хрущевской реабилитации». Не ушли эти страшные годы из памяти Анны: «Буду я, как стрелецкие женки, Под кремлевскими башнями выть»...
Много лет литературоведы спорят о причинах разрыва, который задолго до 1918 года назревал в отношениях Анны Ахматовой и Николая Гумилева. В жизни Анны было много встреч и прощаний:
А. Федоров, Артур Лурье, Вольдемар Шилейко, Николай Пунин. Но через всю жизнь Анны все равно прошел Гумилев: «Чтоб вас оплакивать, Мне жизнь сохранена». Может быть, причиной развода были измены Николая? Имея их в виду, Анна писала: «Как вплелась в мои темные косы Серебристая нежная прядь, —
Только ты, соловей безголосый, Эту муку сумеешь понять»...
...Анна Андреевна умерла в санатории в Домодедове (Подмосковье) 5 марта 1966 года в присутствии врачей и сестер, пришедших, чтобы осмотреть ее и снять кардиограмму.
Похоронена она на кладбище в Комарово под Ленинградом. Л. Н. Гумилев, когда ставил памятник матери вместе со своими студентами, камни для стены собирал, где мог. Стену клали сами — это символ стены, под которой стояла его мать с передачами сыну в «Крестах». Там, где сейчас барельеф Ахматовой, первоначально была ниша, похожая на тюремное окно; символично, что в дальнейшем эта амбразура была закрыта барельефом. Первоначально крест на могиле был деревянный, как и завещала Анна Андреевна.
Наша великая землячка спрашивала еще в 1912 году:
Отчего же Бог меня наказывал
Каждый день и каждый час?
Или это ангел мне указывал
Свет, невидимый для нас?
Там, где души соединяются, ей, может быть, отвечает Николай — стихами 1910 года:
Бог, наклонясь, наблюдает,
К пьесе он полон участья.
Жаль, если Каин рыдает,
Гамлет изведает счастье!
Так не должно быть по плану!
Чтобы блюсти упущенья,
Боли, глухому титану,
Вверил он ход представленья...
В. П. Нетребский. Краевед
В. В. Шерстобитов. Член НСЖУ