Саксаганского еще можно. А Шекспира?..

Новый эпатажный спектакль киевлянина Дмитрия Богомазова родился на сцене украинского театра им. В. Василько: «ЧТО ИМ ГЕКУБА?».

ВОПРОС О КОРРЕКТНОСТИ обращения с первоисточниками снят публицистически-ироничным, стебным режиссерским выпадом в публику. Персонаж спектакля, провинциальный актер, вопит: «Не дам издеваться над классикой! Саксаганского — еще можно. Но Шекспира — не дам!». Уже само смешение в одном флаконе двух разнокатегорийных, «местного» и «всемирного» разлива, драматических произведений означает лукавую подначку: культура, господа, явление местное и относительное. А позволительно ли превращать великие первоисточники в повод для самовыражения? А уж это — было бы что выражать.

Искусство, к которому приобщает нас своевольный мастер Дмитрий Богомазов, — искусство индивидуалистическое, производимое поэтами по природе. Пафос его — неутолимо-исступленное: «Это я, Господи!». Подобные художники никак не способны быть смиренными истолкователями чужого авторского замысла. Не зря к этому искусству (в кино, театре) применили эпитет: «авторское». И Богомазова вы полюбите, если с ним совпадете.

Тем более, что публику он уважает: ставит ей высокую планку, подразумевая в зрителе и эрудицию, и живое воображение, и чувство юмора.

ТАК ЗАЧЕМ он привлек в помощь Саксаганского и Шекспира? Затем, что у обоих зашла речь о предмете, Богомазову очень близком: об актерах. Весь мир театр. Но театр — мир, как теперь говорят, виртуальный. Населенный призраками, воплощают которых странные существа — актеры: ходячие пристанища для сменяющихся душ-квартирантов.

Раздвоению личности художника, попытке прояснить, какой же из миров реален, сценический или вне сцены, и посвящен спектакль «Что им Гекуба?». Тема, конечно, не новая — двойственная природа артиста: архангела и шантрапы. Реальная бытовая низость и виртуальное сценическое величие: что перевесит на чашах Вечности? Однозначного ответа спектакль не предлагает.

Бытовую ипостась актера иллюстрируют сценки из Саксаганского. Отрывки выбраны не самые вразумительные: некий декоратор хочет играть Гамлета, ну и что?.. Сумбурность драматургической части сделала бы спектакль очень уязвимым. Но Богомазов-режиссер словесности не доверяет, предпочитая приспосабливать к специфике сцены метафоры, свойственные кино — искусству пластическому.

Духовную ипостась артиста иллюстрирует, разумеется, Шекспир. Оба подручных средства, Шекспир и Саксаганский, объединяются нехитрым сюжетным ходом: провинциальные артисты репетируют, кто во что горазд, «Гамлета». Введена также тема «талантов и поклонников». Меценат-нувориш (арт. Я. Кучеревский) раздает «конфекты» повизгивающим от почтительности актеркам (О. Петровская и И. Бессараб), заодно заказывая театру «музыку» по своему купецкому вкусу. Актуально...

Во всем этом провокативном раешнике под названием «Что им Гекуба?» явственны интонации агитки вполне в духе мейерхольдовского театра. «Что им Гекуба?» — очень красиво сделанный вертеп. С поправками на дух времени: эпоха Мейерхольда была истова, наша — иронична. Дмитрий Богомазов умудряется целомудренно соединить апофеоз с полным «апофигеем», трагический пафос со стебом. И, давая пластическую зацепку зрительскому воображению, разматывает длиннейшую нить ассоциативно-культурной памяти, наводя на размышления и предлагая если и не открытия, то освеженные узнавания.

БЕЗ ХОРЕОГРАФА Ларисы Венедиктовой (г. Киев) этот сценический гротеск вряд ли оказался бы возможен. Режиссер и хореограф работают как равноправные соавторы, душа в душу. Команда у Богомазова очень мощная: достойный продолжатель Даниила Лидера сценограф Александр Друганов; наделенный идеальным театральным слухом композитор Александр Курий. Поразительно эффектные пластические этюды, из которых, собственно, и сложены богомазовские «вариации», выполняются артистами-«васильковцами» с той проникновенностью, когда происходит отрешение от ограничивающего «эго» и освобождение от косности плоти.

Например, мини-спектакль в спектакле — пластический дуэт Зины (Ирина Бессараб) и Кузьмича (Евгений Юхновец), состоящий из серии смешных падений на пол. Этюд полон грациозного лукавства и вызывает в воображении весь диапазон любовных сюжетов, от водевильной интрижки до куртуазной поэмы. Парочка «разговаривает» взглядами, перебежками и клоунскими подскоками-падениями, а перед вашим внутренним взором проносятся все зафиксированные мировой литературой истории трагических влюбленных...

Не забывайте однако, усмехается постановщик, что трагические влюбленные — обитатели книг и подмостков, виртуальная реальность, и вообще — да кто такая Гекуба?! Но вот актерка Елена (Ольга Петровская), кукла с механическими жестами, начинает произносить шекспировский текст — и свершается таинство оживления. Чувство превозмогает механику, воображение посрамляет пошлую реальность, и мы постигаем, что жить стоит только во имя «возвышающего обмана».

Покуда мы в это верим, странное и трагическое явление по имени Актер неистребимо. В спектакле «Что им Гекуба?» его воплощает очаровательный печальный Призрак (арт. Алла Бродская), несуразно слоняющийся между якобы живыми. «Бути чи не бути» голосом Якова Кучеревского накладывается на «To be or not to be?» голосом Лоуренса Оливье 1948 года, — тоже подначка, в смысле видимой неравноценности и усмешки над нашими оценочными притязаниями. «Почем знать, почем знать», — сказал булгаковский Коровьев в аналогичной «оценочной» ситуации... Актер предстоит перед Вечностью.

ПРОВОКАТИВНЫЕ «вариации» Дмитрия Богомазова затрагивают глубокие пласты культурного сознания. И однако же для кого-то спектакль окажется неодолимо сложным, ввиду того, что ставка здесь — на ассоциативное воображение. А для кого-то он, возможно, выглядит «игрой в биссер», предлагая вместо глубокой разработки темы очередные вариации, эстетские виньетки. Зрелище, во всяком случае, получилось впечатляющее и авангардное, молодой зритель удовлетворенно ощущает себя продвинутым, а театр — готовым к фестивалям.

Тина АРСЕНЬЕВА.

Привидение — Алла Бродская, Зина — Ирина Бессараб, Алена Степановна — Ольга Петровская.

Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.