|
|
   |
В последние дни июля в помещении Общества еврейской культуры на Малой Арнаутской еврейский камерный театр «Гэвэл гэволим» («Суета сует») показал премьеру — спектакль по пьесе Йосефа Бар-Йосефа «САД». Постановка осуществлена под патронатом общины «Хабад шомрей шабос», Одесского общества еврейской культуры, Одесского межобластного отделения Национального союза театральных деятелей. Режиссер-постановщик — руководитель театра, заслуженный артист Украины Валерий Бассэль.
Заполнившие до отказа небольшой зрительный зал без кондиционера в этот невыносимо жаркий день были вознаграждены. Исполнителей и постановщиков благодарили долгими аплодисментами, было много добрых слов и цветов.
К драматургии Йосефа Бар-Йосефа Валерий Бассэль со своими актерами обращается не впервые, спектакль по его пьесе «Трудные люди» имел успех у зрителей. Там, мне кажется, напряжение создавали не только необычные, острые характеры, но и весьма интригующая коллизия их взаимоотношений. В пьесе, взятой для нового спектакля, краски ближе к пастельным, интрига совершенно проста, но своими психологическими изысканиями восходит к чеховским героям. Тонкая, «ненасытная» душа в мире вещественных отношений — это еще не исчерпывает подтекста. Здесь все действующие лица, в той или иной степени, ощущают какую-то ущербность, несостоятельность, склонны обвинять в этом близких, и особенно проявляется это с появлением «другой», живущей по иным внутренним законам личности.
Перекличка этого апельсинового сада, вокруг которого, в котором разворачивается действие в израильском городишке, с чеховским вишневым садом совершенно очевидна. В финале героиня прямо называет причину своих метаний: «Я из Москвы. Всю жизнь чего-то ищу, сама не знаю чего. Такая душа у меня ненасытная — всю жизнь она мне отравила, все силы высосала...».
Она, Ида (Инна Руди), немолодая репатриантка из России, попав в сад, выращенный пожилым вдовцом Менаше Циркиным (Олег Фендюра), увидела в этом саду воплощение своего представления о прекрасном, о счастье. А в его хозяине — не просто человека с садом, но человека-сад, такого же красивого, сильного и неисчерпаемого, как его творение. Они поняли друг друга, потянулись к дарованному им счастью — «уважаемый господин, с весом, с общественным положением» и неприкаянная балерина из Москвы. Он — знающий, что молодому государству нужен не балет, а инженеры, строители, люди реального труда, реальной пользы, вдруг начинает в буквальном смысле «плясать под ее дудку». Да разве только он? Думается, не в силу ограниченности возможностей небольшой труппы режиссер пошел на интересный ход: вместо предусмотренных в пьесе учениц балетного класса Иды, разместившегося в доме Менаше, их роли выполняют сами обитатели этого дома, члены этой семьи. Какие-то мгновения и сам Менаше, и его непутевый старший брат Боаз (Сергей Юрков), состарившийся, но не переставший быть ребенком, и его практичная сестра Цвия (Ирина Охотниченко и Наталия Цымбалюк) старательно, наивно и беспомощно пытаются постигать балетные па. И это вносит дополнительную комичную и тоскливую одновременно ноту в действие. Танец становится, наряду с садом, еще одним образом спектакля, еще одной лакмусовой бумажкой для его героев. Этого не получилось бы, если бы талантливая Инна Руди, не имеющая никакой балетной подготовки, не сумела освоить все эти движения на хорошем уровне символов, намека, контура танца.
Ведь им — Цвие и Боазу — нужен сад не как символ каких-то там душевных богатств, не как воплощение недостижимой красоты жизни. Для Цвии это реальная недвижимость, наследство, которое может уплыть в чужие руки от ее ненаглядных дочек. Для Боаза возможность владеть садом — это возможность отомстить за свою неудавшуюся, никому не нужную жизнь.
Но случается непредвиденное. Чтобы отвести подозрения родственников от Иды, разбить их обвинения в меркантильности целей этой нездешней женщины, Менаше отказывается от сада, он передает его брату. И вот тут-то случается кульминация в их отношениях, ставшая финалом. Нет, она не может этого понять, ведь для нее он и сад — едины. Ей не нужен сад как собственность, но в его поступке она увидела человека, который может отказаться от себя:
Такое маленькое различие: человек с садом и человек-сад. Ей нужен второй, а не первый. Заключительная фраза Боаза: «Когда у человека имеется сад, он даже может позволить себе быть добрым и щедрым», — эта сентенция не для нее. Она-то знает: добрым может быть только человек-сад, а владение садом вовсе не гарантирует щедрость души. Человек может не иметь сада, но он не должен отказываться от себя.
Вот то, что можно по первому впечатлению вынести из этого спектакля, своеобразной притчи, замечательно воплощенной исполнителями. Удивительно, но даже весьма существенный возрастной разрыв между актерами и их героями не помешал Олегу Фендюре и Сергею Юркову создать убедительные, запоминающиеся образы людей «в конце пути земного». Работы всех участников этого спектакля, как и сам театр, заслуживают более подробного разговора. К сожалению, после премьерного показа этот спектакль можно будет увидеть не раньше октября. Да и весь репертуар этих энтузиастов (а в нем уже тринадцать постановок) весьма редко могут увидеть одесские зрители. Нужна постоянная сцена. Возможно, одна на город — для показа работ студийных коллективов, самостоятельных работ актеров театров. Но это уже другой разговор, который следует продолжить.
Людмила ГИПФРИХ.
На фото: в сценах из спектакля — И. Руди и О. Фендюра;
И. Охотниченко и С. Юрков.