|
|
   |
Логика развития современного одесского искусства образца 1980—1990 гг., отчетливо структурированного и имеющего достаточно завершенный характер, требует своего дальнейшего осмысления. Определенный вклад в решение проблемы вносит Музей современного искусства Одессы, в экспозиции которого представлено одесское искусство с середины прошлого века по сегодняшний день. Кроме рубрики на сайте, музей также инициировал цикл лекций об одесском нонконформизме 1980—1990 годов.
Первая лекция, посвященная одесскому концептуализму, состоялась на этой неделе в помещении музея. Ее провел один из непосредственных участников художественного процесса, представитель так называемого contemporary art, в прошлом директор Центра современного искусства Одессы (2000—2003) Мирослав Кульчицкий. Среди присутствующих — Леонид Войцехов и Сергей Лыков, художники, представляющие разные поколения одесского нонконформизма.
Если нонконформизм 1960—1970 годов (известный еще как андеграунд), вобравший в себя модернистские тенденции, достаточно изучен и зафиксирован, то этого нельзя сказать о представителях 1980—1990 годов. С определенной долей уверенности художественную практику этого поколения мы определяем как концептуализм и трансавангард, с оговоркой «одесский». Среди местных концептуалистов, на конец 1980-х переместивших центр своей деятельности в Москву, кроме упомянутого Сергея Войцехова, такие имена, как Сергей Ануфриев, Юрий Лейдерман, Игорь Чацкин, группы «Перцы» и «Мартынчики», Елена Некрасова и др. Это люди, вступившие в активную фазу творческой деятельности еще на советском пространстве, которые стремились таким образом преодолеть герметичность общества. Ведь Москва в то время была, по выражению Войцехова, «единственным местом, куда можно было апеллировать».
Другое направление, которое сформировалось уже в украинских реалиях, — это так называемый трансавангард или украинское необарокко, хотя одесситы, по мнению других, не совсем попадают под последнее из определений. Это известная сегодня группа художников (потерявшая былую сплоченность) — Александр Ройтбурд, Сергей Лыков, Василий Рябченко. Близки к ним такие «одиночки», как Виктор Павлов и Дмитрий Тронов (см. ВО, 09.12.2010)...
Лекция вскоре переросла в обмен мнениями, дискуссию, значительно расширив круг рассматриваемых проблем. Она проходила в оживленной атмосфере, свидетельствующей о высоком интересе собравшихся к предмету разговора. Этому способствовали открытость и готовность к диалогу организаторов и ключевых участников встречи — Мирослава Кульчицкого и Леонида Войцехова, а также директора МСИО Семена Кантора.
Насколько одесский концептуализм вбирает в себя концептуальное мышление с его приматом идеи над вещественностью? Что нового внесли в этом случае одесситы и в чем, собственно, их отличие от, скажем, московского или западноевропейского? Частично на этот вопрос ответил сам лектор, считая, что термин «концептуализм» полифункциональный, и одесситы отражают лишь одну из его граней. От московского концептуализма, возникшего на академической почве, их, прежде всего, отличают андеграундные истоки. Та свобода обращения с объектом, контекстуальность, апелляция к зрителю, которые были уже у модернистов (контакты с В. Хрущом и др.), позволяет утверждать, что одесский концептуализм есть дальнейшее развитие нонконформизма, «авангард авангарда», новая ветка современного одесского искусства. «Это туземное искусство», — как-то высказался на одной из московских выставок по поводу одесских концептуалистов известный московский и американский художник Илья Табаков.
По словам Леонида Войцехова, востребованность одесских художников в Москве была столь велика, что это нередко мешало работе. «Московские концептуалисты, — считает Войцехов, — больше были связаны с диссидентским движением, больше «огрызались» на социум, а мы его попросту игнорировали».
К сожалению, в силу разных обстоятельств, большинство работ этого плана сегодня недоступно или утеряно. Те, которыми мы располагаем, свидетельствуют о таких стилистических особенностях, как деконструкция, подмена понятий, большая доля вербальной составляющей, некая каламбурность, а также неживописность подхода. Да, собственно, (это не секрет) далеко не все из представителей концептуализма умели хорошо рисовать, и не только среди одесситов. Достаточно назвать родоначальника московского концептуализма Андрея Монастирского, филолога по образованию. Важна была способность генерировать новые идеи.
Заметим, что на сегодня потребность осмысления искусства нонконформизма повсеместная, и в этом отношении одесситы, по собственному признанию инициаторов мероприятия, заметно отстали от столичных коллег. Нужно наверстать упущенное. Следующая лекция цикла состоится в МСИО уже в нынешний четверг. Она посвящена спорному и достаточно яркому явлению — одесскому трансавангарду.
Владимир Кудлач