|
|
   |
Режиссер и художественный руководитель молодежного полупрофессионального театра-студии «Мозаика» Наталья Прокопенко дерзнула поставить пьесу Николая Эрдмана «Самоубийца». Сценическая версия под названием «Вот это — жизнь!» явилась на свет не сегодня, но по причинам, объективным для студийного коллектива, выходит на публику так редко, что каждый спектакль еще можно считать премьерой. Очередная премьера состоялась 19 ноября на малой сцене ТЮЗа.
Пьеса в духе соц-арта написана Николаем Эрдманом в 1928 году и на поверку проникает в фундаментальные слои бытия. Наталья Прокопенко сумела прочесть и проявить ее подтексты, хотя избрала для своего спектакля буффонную соц-артовскую форму. После спектакля многие подходили к режиссеру: и молодежь, и люди эпохи шестидесятых, — и все говорили: «Какая современная вещь!». А уж хохотали в течение спектакля — взахлеб.
...Фабула-анекдот построена автором пьесы на сведении к абсурду. Между молодой четой Подсекальниковых (актеры Денис Фалюта и Надежда Машукова) происходит маленькая бытовая перепалка. Супруг хлопает дверью, а падкая до скандала коммунальная квартира тут же дружно реагирует на заполошные причитания жены и тещи (последнюю с целой гаммой узнаваемых бытовых обертонов играет Валентина Гульченко) про то, как бы Сеня чего над собою не учинил. Сплетня завладевает умами «коммуны», и вот уже у каждого субъекта проявляется собственный интерес к небудничному событию, каковым является самоубийство.
Интерес этот — вот тут и гениальность прозрений автора пьесы — можно сформулировать так: осуществление личного мифа и реализация, посредством его, собственной личности. В меру емкости собственной души. Весь окружающий Сеню социум начинает истово подталкивать его к сенсационному самоубийству во имя неких идеалов.
В прологе спектакля (в пьесе этого эпизода нет) Сеня Подсекальников беседует со своей душой. И выясняет, что душенька его страстно хочет... колбасы.
Роль Семена Подсекальникова — большая удача актера Одесской музкомедии Дениса Фалюты. Образ получился очень красочный и многомерный. Актер и смешит, и заставляет, в конце концов, проникнуться сочувствием ко вполне ничтожному Сене, который, в сущности, ни в чем не повинен, ибо он — то, что называется «маленький человек». А обыденный человек, как ни витийствуй, есть основа основ бытия. И неважно, в какие одежки он рядится и какую фразеологию вынужден примерять на себя в текущий момент. Он — присносущий обыватель: существо вне классов и идеологий. Эти обобщения, замечу, возникают где-то на периферии нашего сознания, покуда мы вовлечены в чувственную сферу темпераментной актерской игры, с каскадами пластических и мимических придумок.
Фразеология у Сени узнаваемо русская: «Пострадать за всех», «Виноваты вожди», «Не жизнью, так смертью своей возьму», «Для чего же я жил — для статистики?!». Загнанный текущим моментом в квартирную «коммуну», Сеня не так-то прост: очередная ипостась русского интеллигентного лежебоки, иждивенца, прожектера и от нечего делать философа, вчерашний Обломов и завтрашний (ибо родился на три года раньше) Васисуалий Лоханкин. Только вот молодые «родители» Лоханкина, в пылу адептов «нашего, нового мира», антигероя своего безжалостно размазали; автор же «Самоубийцы» оказался не в пример более прозорлив, а потому и сострадателен.
Ведь какое открытие постигает Подсекальникова в результате трагифарсовых перипетий, в обстановке тотальной провокации его так и не осуществленного самоубийства? Осознание своего истинного места в этом мире! Места никому не вредящего человека, чей удел и предел мечтаний — «тихая жизнь и приличное жалованье». А это ведь жизнь того самого «среднего класса» современной Европы, которому мы, сирые, нынче люто завидуем...
Театр Н. Прокопенко — в высшей степени «актерский» театр. Для нее как для режиссера очень значим, по ее признанию, сам процесс репетиции. И ее воспитанники-студийцы, и приглашенные на ее антрепризу профессионалы всякий раз раскрывают себя какой-то новой гранью. Прокопенко воспитала замечательно характерного актера Дмитрия Олешко: в спектакле «Вот это жизнь!» он — и Душа Сенечки, и Пугачев-мясник, и глухонемой мальчик, и в каждом образе — свои краски и нюансы. И даже то, что в прологе его персонаж ряжен «под Ленина», не коробит: это воспринимается как мимолетная примета «текучего мира», такая же, как водруженный на рояль примус: антураж тех времен в тех местах. Симптом революционной ломки, в которой временно корежится общество.
На поверку «ломки» общества куда более жестоки и неизлечимы: общество не может состояться без мифа как организующего начала, и неважно, кто является дежурными персоналиями этого мифа, но важна сенсация как момент освещения бытия. В этом прозрении пьеса Н. Эрдмана поднимается до высот мистерии, и Наталья Прокопенко достойно удерживает в своем спектакле заданную высоту, при его разбитной и дурашливой, профанно-карнавальной, раешно-плясовой форме.
...Вокруг «самоубийцы» Подсекальникова закручивается вихрь социальных ожиданий. Всяк имеет свой интерес к самоубийству Сени: Аристарх Доминикович (его с изящной язвительностью играет Владимир Питеров) радеет о судьбах русской интеллигенции, Клеопатра Максимовна строит свою мифологию о неземной любви (Оксана Бурлай в роли коммунальной «этуаль» блистательно гротескна!). У церкви, в лице отца Елпидия (Владимир Муращенко), свои мифологические модели, которым она ищет соответствия. Юный адепт силовых структур Егорушка заявляет свои претензии к организации бытия (очень точно, в смысле социального портрета, исполнил эту роль Сергей Сакара).
Но всякую особь, вознамерившуюся выломиться из системы актуального мифа, социум так или иначе изничтожит, ибо самодостаточность личности грозит социуму хаосом. И вот в финале спектакля в спину просветленного смиренной истиной Сенечки летит: «Расстрелять!»...
Есть, конечно, и некоторые пожелания-замечания к спектаклю: например, от очень женственной и бытово узнаваемой Марии Лукьяновны — Надежды Машуковой хотелось бы чуточку больше гротеска в духе общей стилистики действа, а от опытного характерного актера Игоря Тильтикова ждешь меньше криков и больше красок. Надеюсь, все это приложится: очень уж он веселый и поучительный, спектакль «Вот это — жизнь!».
Тина Арсеньева