|
|
   |
Три концерта, состоявшиеся на этой неделе в филармонии, продемонстрировали разные грани музыки. Два из них прошли в рамках продолжающегося Рихтерфеста.
Кировоградский муниципальный камерный хор принял приглашение участвовать в Рихтерфесте не случайно. Кировоград — родина Г.Г. Нейгауза, учителя Рихтера. Музыкальный коллектив, возникший в 1978 г. по инициативе энтузиаста, ныне засл. арт. Украины Юрия Любовича, поразил высокой музыкальной культурой. В первом отделении концерта звучала духовная музыка. Та, которая уместна в храме. Слава Богу, я не испытывал чувства неловкости, слушая ее в совсем иной, светской обстановке. Замечательные произведения П. Чеснокова и А. Архангельского были не просто исполнены, но сполна выявили свой высокий настрой и молитвенный дух. Мне стало жаль, что мы так редко слышим подобную музыку. В самом акте хорового пения, в веками сложившейся системе интонирования есть поистине что-то магическое: звук уносится ввысь, под невидимый купол, увлекая нас за собой, отвлекая от будничного, мелкого... Поют неторопливо, сосредоточенно. Слышишь: «сохрани и спаси», «исцели»... Страстная мольба, жалоба, и вдруг вся мощь хора, гармония молитвы. Звуки истаивают, в воздухе остается трепет, молчание, которое больше всяких слов... А вот уже католическая латынь, месса...
Во втором отделении хор дал себе волю, исполняя произведения русских, украинских, литовских композиторов, даже фольклор темнокожих американцев. Демонстрируя, что все ему подвластно. Но я все же восхитился больше всего постижением русского и украинского народного мелоса.
...ЗА ДИРИЖЕРСКИМ пультом Национального одесского филармонического оркестра стоял народный артист СССР Саулюс Сандецкис. Замечательный дирижер, который всем нам известен прежде всего как руководитель Камерного оркестра Литвы, в свое время открывавшего нам мир Вивальди и Корелли, мир музыки барокко. В первом отделении была исполнена музыка Франца Шуберта к пьесе «Розамунда». В музыке этой и в самом деле есть множество неслыханных красот. Кажется, что Шуберт с юношеской щедростью бросает нам под ноги пригоршни драгоценностей, хочется разглядеть каждую из них подробнее, вслушаться, запомнить этот очаровательный напев... Эти драгоценности нуждаются в оправе из тишины. А тут — тутти оркестра, да еще такого большого, тут мощь, крупность формы... С некоторой грустью ловил я намеки на того Шуберта, которого люблю, воистину романтика, упивающегося хмелем бытия.
Зато Четвертая симфония Людвига ван. Бетховена была исполнена очень убедительно. Хотя, строго говоря, и это был не совсем Бетховен. Впрочем, это вовсе не упрек, исполнитель имеет безусловное право на свое видение музыки, свою трактовку. Бетховен Сандецкиса как бы «классицизирован», чуть-чуть более спокоен и менее своеволен. Эта симфония и без того одна из самых светлых у Бетховена, а дирижер как бы еще более «высветлил» ее, сгладил контрасты, умерил эмоциональную температуру. И оркестр даже в самых громких местах не грохочет, и слух ласкает благородная медь, и оркестровые краски прозрачны, и сыгранная как бы на одном дыхании симфония очаровывает щедрой красотой, и хочется сказать совсем не бетховенское слово: «прелесть»!
...И, НАКОНЕЦ, СОЛЬНЫЙ концерт Юрия Дикого, профессора консерватории и инициатора этого уже второго «Рихтерфеста», руководителя Миссии Святослава Рихтера и Давида Ойстраха в Одессе. Концерт превратился в бенефис, было грандиозное количество цветов, не прекращались овации. Это было признанием и его энтузиастической энергии, его организаторских заслуг. Но прежде всего он музыкант. Талантливый и умный. Помню очень давнее свое впечатление от его Листа. Лист открылся в глубинах его романтического «демонизма». И мне показалось, что это не случайно, что, может быть, Юрию Дикому как-то изнутри понятен «листовский комплекс»: и вспышки темперамента, похожие на холодный бенгальский огонь, и едкий ум, и стремление к эффектам, к тому, чтобы доказать лишний раз свою виртуозность, и противоречие между умом и чувством, контроль неотступного рассудка... Вот и сейчас Юрий Дикий не просто играл, а как будто что-то доказывал нам. Да, как пианист он в прекрасной творческой форме, он играет произведения, демонстрирующие полноту владения техникой, даже виртуозность, требующие, наконец, даже просто физической выносливости... Вот «Лунная» Бетховена — так уж случилось, что на протяжении последних десяти дней я слушал ее во второй раз и не мог не сравнивать. Можно было погрузиться в медитативное созерцание красот первой части, но Юрий Дикий играл, стремясь к части последней, и, дойдя до нее, дал демонам волю, выплеснул всю грандиозность бетховенских страстей...
Да, это был Бетховен — не укрощенный, а бушующий титан. В бешеном темпе неслись стремительные пассажи, и пианист словно демонстрировал, как легко управляется он с самыми немыслимыми трудностями. Программа была обширной: звучали и фантазия «Скиталец» Франца Шуберта, и произведения Роберта Шумана. Романтическая музыка с ее бурными пассажами, чувственным упоением, бурями, немыслимой интенсивностью душевной жизни. Но когда зазвучал Рахманинов — я вдруг понял, чего мне недоставало. Вот этого! Романтический странник стремился в неведомую даль, «туда, туда...». Мир распахивался вширь. Последний русский романтик направляет звук и дух ввысь. Его интересует вертикаль, связь между землей и небом. Он ведь не зря современник Скрябина и Блока. Музыка звучит как молитва. Чистое серебро мелодии и бронза колоколов. Поразительно одухотворенный получился у Юрия Дикого Рахманинов! И не только в прославленных, хрестоматийных прелюдиях, но и в тех, где можно негромко играть, созерцая каждый звук, чистый, как ручеек в лесу. И я вдруг подумал: вот оно! Не нужно никому ничего доказывать, и даже виртуозность ни к чему, нужно просто музицировать, целиком погружаясь в музыку, отдаваясь каждому звуку, словно поднимая его на ладони к небесам... И тогда искусство — сродни религиозному действу... Я желаю Юрию Дикому побольше минут такой музыки, такого музицирования. Но не чувствует ли читатель, что наша рецензия невольно зарифмовалась, аукнувшись с началом, с молитвенным пением кировоградского хора? Высокая нота, высота, на которую поднимается душа...
Илья РЕЙДЕРМАН.