|
|
   |
В Музее западного и восточного искусства развернулась в отремонтированных залах второго этажа экспозиция живописи киевлянина, генерального директора Национального художественного музея Украины, основателя журнала «Мистецький провулок» Анатолия Мельника.
Бросаются в глаза особенности художественной индивидуальности киевского гостя. Во-первых, по сути своего дара он монументалист. Во-вторых, его психика художника беспокойно подвижна, изменчива и нетерпелива, мировосприятие драматично и манера обнаруживает тяготение к экспрессионизму. Принцип коего, напомним читателю, сформулирован как «изображаю не то, что вижу, а то, что знаю», — такие художники пытаются вскрыть и запечатлеть потаенную душу каждой вещи и каждого явления, какой она им представляется. Как правило, подобные живописцы воспринимают мир как драму-мистерию. «Отцом» метода принято считать Ван-Гога, но, пожалуй, следует обратиться и глубже: к Эль Греко.
От экспрессионистических «завихрений» у Анатолия Мельника многое — в картинах из серии «Старая крепость в Каменец-Подольском», написанной в прошлом году: насыщенные сложные тона, сумрачный грозовой колорит, беспокойство ритмики красочных мазков отличают эти лаконичные, словно бы в несколько взмахов кисти воспроизведенные на полотне пейзажные мотивы. В единую красочную стихию, буйную и своевольную, тревожно-предгрозовую и ликующую, слиты цветы в картине «Теплое лето», изображенные не в вазе, а на воле, от корня. Неспокойными, змеящимися, конвульсивными, «ван-гоговскими» и «мунковскими» мазками выписаны деревья в цикле «Воспоминание о яблоне», — хотя эту серию уместнее было бы назвать «воспоминаниями о курсе истории изобразительного искусства»: она ведь, если честно, по манере не самостоятельна и повторяет пройденное живописью задолго до А. Мельника; впрочем, говорят, что от повторения молитва не портится...
Монументализм подходов к решению живописных задач сказался в портретах, выполненных Анатолием Мельником, то в увлечении стихией цвета (портрет Павла Мовчана), то в углублении в психологический облик модели (портрет Александра Бабака). Предельная обобщенность пластического моделирования при острой выразительности силуэта, броскости формы — это как раз свойство монументальной живописи, и оно сполна проявлено в большеформатных, ярких портретах, написанных словно бы на одном дыхании.
Часто Анатолий Мельник пускается в эксперименты с фактурами, в стилизации. Например, в полотнах серий «Венеция», «Карпаты» он имитирует красками текучую гобеленную нить. А в легкой, почти акварельной, текучести масляной живописи в картине «Кактусы» — подражание светоносному батику. Колористика и ритмика пейзажного мотива «Египет, Красное море» — не «египетская», а, скорее, чисто «армянская». Вообще в живописи Анатолия Мельника сказывается искусствовед, в художественной практике которого периодами наступает увлечение тем или иным направлением в живописи, причем увлечения эти сосредоточены у Мельника-живописца на рубеже XIX-XX столетий, ему близок «лабораторный», бунтарский дух этой эпохи.
Собственное же восприятие мира у этого художника — это как бы «вид в грозу» чего бы то ни было. Это драматически взволнованное искусство: «Дорога в горах», «Перед Софией Киевской», «Портрет воина», «Весенние цветы», — эти очень разные по манере, колориту и фактуре полотна объединяет ощущение «предгрозья», украинского предгрозья среди цветущих мальв. Цветовидение же для живописца, собственно, и есть синоним «своего мироощущения».
Тина Арсеньева