|
|
   |
Небольшая заметка в номере за 20 августа привлекла внимание многих горожан. Речь в ней шла о том, что правительство планирует проводить реконструкцию «хрущевок» вплоть до их сноса.
«Я старожил Черемушек, — пишет Константин Петрович Стоянов, — живу на улице Филатова (она сначала называлась улицей Новоселов) с тех пор, когда за нашими домами еще был пустырь. Наблюдал за тем, как постепенно росли новые дома, обустраивались кварталы, новый жилой массив двигался в сторону аэропорта. Сюда наша семья переселилась из коммуналки в центре города. Помню, что родители неохотно уезжали, как говорила моя мама, «на край света», а мне новое жилье понравилось. Много света, у нас с братом была своя комната, но больше всего нас впечатлила своя ванная. После тесноты коммунальной квартиры. где вся семья жила в одном помещении, мы не обращали внимания на низкие потолки, проходную комнату, крохотную кухню, где мы обедали в «две смены», совмещенный санузел — главное, что все свое, не нужно жить с оглядкой на соседей. Уже гораздо позже, когда я после смерти родителей остался со своей семьей в этой квартире (брат получил жилье в новострое), я оценил «прелести» житья в «хрущевке» — в тесноте, со старой маломощной проводкой, без кладовки, с прохудившимися трубами и с постоянной вонью из подвала, протекающей во время дождей и раскаляющейся летом крышей. Жалуются жильцы в жэк на непорядки в доме, а нам говорят: «Что вы хотите? Вы же знаете, сколько этому дому лет...».
С большим интересом прочитал о предстоящей реконструкции «хрущевок». Конечно, эти дома — уже вчерашний день, особенно по сравнению с современными высотками. Но хотелось бы знать, что будет с жильцами? Куда и как их будут переселять? Признаюсь, мне хотелось бы жить в более комфортной квартире, но и покидать обжитой район не хочется...».
По данным министерства регионального развития, строительства и жилищно-коммунального хозяйства, более 75% украинского жилого фонда, построенного в 50—70-е годы прошлого столетия, морально устарели, кроме того, у них уже закончился срок эксплуатации, и они нуждаются в капитальном ремонте. При этом 7,5% домов находятся в аварийном состоянии. Если не начать снос или капитальный ремонт «хрущевок», уже через считанные годы половина семей может остаться без жилья. Да и стоимость квартир в старом жилом фонде с каждым годом снижается, так как покупатели не хотят жить в некомфортном доме. В обозримом будущем львиную долю таких домов нельзя будет ни отремонтировать, ни продать.
Специалисты единодушны — единственная возможность переломить ситуацию с устаревшим жилфондом — масштабная реконструкция. В 2006 году был принят так называемый «закон о хрущевках», однако из-за юридических и финансовых сложностей, которые прописаны в этом документе, он не действует, поскольку его условия не интересны застройщикам.
В первую очередь камнем преткновения стало положение о стопроцентном согласии жильцов на реновацию их дома. Стоит лишь одной бабушке заявить, что она «никогда не покинет родные стены», как о реконструкции можно забыть.
Вторая причина, по которой закон не работает, — коэффициент возмещения за старое жилье, который составляет 1,5. Это значит, что площадь квартиры, предоставляемой при переезде, должна быть на 50 процентов больше. Застройщикам это очень невыгодно, и реновация устаревшего жилья так и не смогла начаться на практике.
Учитывая эти и другие обстоятельства, Минрегионстрой подготовило новый законопроект, который позволит заинтересовать инвесторов, застройщиков и жильцов ветхого жилья, а значит, ускорить реконструкцию устаревшего жилфонда.
Главное новшество — реконструкцию предлагается проводить не только в 5-этажках, но и в зданиях другой высотности. Как и в действующем законе, под реконструкцией подразумевается не только капремонт с заменой дверей-окон и коммуникаций, но и, если это экономически невыгодно, — полный снос с переселением жильцов в новые или временные квартиры. При этом жильцов обещают переселять во вновь построенное жилье большей площади с ремонтом в пределах микрорайона, чтобы люди имели возможность пользоваться своими поликлиниками, магазинами, водить детей в прежние детские сады и школы.
Очень важно, что для реконструкции устаревшего дома потребуется согласие не менее 75 процентов жильцов, поскольку получить согласие абсолютного большинства обитателей дома нереально. Законопроектом предусмотрено, если владельцы квартир, несмотря на согласие большинства жителей, отказываются покидать дом, отселение происходит в принудительном порядке по решению суда.
Нынешний закон предусматривает только один источник финасирования — госбюджет или сам застройщик. В соотвествии с предлагаемыми изменениями в реконструкции «хрущевок» могут совместно участвовать как застройщик, так и государство, и городские власти, и донорские фонды, и сами жильцы.
Рассматриваются два варианта решения вопроса со старым жилым фондом — его снос или реконструкция. Сносить старые дома и обновлять целый микрорайон (естественно, с заменой всех коммуникаций и благоустройством придомовой территории) выгодно застройщикам в крупных городах, где стоимость земли высокая и есть активный спрос на жилье. В маленьких городах более реально проводить реконструкцию с достройкой нескольких этажей, чтобы окупить вложения и заработать прибыль.
По новому законопроекту, вопросами реконструкции устаревшего жилья будут заниматься местные органы власти, которые и станут заказчиками проектов. Местная власть должна определять, куда отселять жильцов на время строительства — в новые дома или во временное жилье, какой будет площадь новых квартир, из каких источников будет производиться финансирование проектов.
По мнению экспертов, предложенный законопроект может вывести вопрос реновации устаревшего жилья из многолетнего ступора, поскольку для многих застройщиков появится шанс получить дорогостоящую землю в черте крупных городов.
В Кабмине планируют, что масштабная реконструкция кварталов, застроенных пятиэтажками, начнется спустя 3—4 года после принятия законопроекта — после того, как Минрегионстрой закончит единый реестр всего многоэтажного жилья в Украине. Так что, похоже, эпоха «хрущевок» доживает свои последние годы.
Валентина Онькова