|
|
   |
Так сложилось, что звонят по «горячему телефону» не те, кем интересуется журнал Forbes. А точнее — те, кем Forbes вовсе не интересуется. Последнее дежурство — не исключение, только все острее звучавшие и ранее вопросы о галопирующих ценах, о том, как жить и как выжить.
Читатели рассказывали, как с опаской заходят в супермаркет: «Что там сегодня на ценниках?». Как с тревогой ждут квитанции за коммунальные услуги, в особенности за тепло.
Майю Ивановну Ковтун, которая живет в центре города, тема тепла волнует уже сегодня.
— Все газеты опубликовали новые цены за тепло. Мне придется платить 9,70 грн. за квадратный метр. Половина моей пенсии... Но проблема в том, что тепла я не имею — температурные параметры в моей системе никто не учитывает, в квартире холодно. Я приглашала к себе тепловиков, но проверка состояла в том, что проверяющий принес с собой термометр и замерил температуру в квартире, не замечая включенный электрообогреватель. 21 градус, сказал, а холодные батареи его мало интересовали. Ходим зимой, как чучела, одетые в кучу теплых вещей. Третий год «воюю» с ТЭЦ, однажды удалось добиться уменьшения платы за тепло на 25 процентов. Но, поймите, я старый человек с больными суставами, мне нужно тепло, а его нет.
Майя Ивановна в курсе, что Одесская ТЭЦ не является городской коммунальной собственностью, но настаивает: горсовет обязан отреагировать на проблему жителей центра города.
Рядом с темой повышения цен на коммуналку стоит и другая — субсидии и компенсации. По этому поводу в телефонном разговоре прозвучало мнение нашей читательницы Галины:
— Интересная картина получается: бремя от повышения стоимости коммунальных услуг будут нести средние слои населения, например, я и моя мама, неработающие пенсионеры. Мама — тяжело больна, живем от пенсии до пенсии, но поскольку наши пенсии немного выше прожиточного уровня пенсионера, то никаких субсидий и компенсаций нам не положено. А значит, наше материальное положение значительно ухудшится из-за повышения стоимости услуг. И другой пример: кто-то работал последние 15—20 лет, получая как «белую» минимальную зарплату, а основной, больший заработок получал в конверте, обзавелся машиной и дачей, вышел на пенсию, и его пенсия не дотягивает до прожиточного минимума. И он получит компенсацию или субсидию от государства, разве это справедливо?
Тоже о ценах, только уже на лекарства был разговор с нашим читателем, который просил его не называть, но сказанное им изложу.
— «Болеть нынче дорого» — эта расхожая фраза вновь актуальна, как никогда. В этом можно убедиться, зайдя в любую аптеку с промежутком в пару дней — цены становятся все выше и выше. Понятно, по ком это бьет сильнее всего, — по тем, кто и так задумывается, что себе «позволить»— оплатить растущую коммуналку или купить необходимые лекарства... Страховая медицина отсутствует. Четкой государственной политики в сфере здравоохранения нет. Все, что было оставлено советской медициной в наследие независимой Украине, развалено и разрушено, а на остатках уцелевшего созданы анклавы фармацевтического лобби, старающегося заставить работать украинцев исключительно на аптеку. Больницы худо-бедно обеспечены препаратами первой необходимости, но все знают, что дорогие препараты больным приходится покупать самим. И здесь начинается самое интересное — фармкомпании в погоне за прибылью идут на всевозможные ухищрения. В Интернете огромное количество статей, посвященных тому, как сэкономить на лекарствах. Уже только ленивый не знает, что проще за десять гривен купить большую упаковку ибупрофена, чем за один блистер нурофена (полного аналога) заплатить 15 гривен. И таких примеров масса, они рассчитаны на неприхотливую аудиторию, покупающуюся на рекламу. С тяжелобольными, которым требуются специальные препараты, все обстоит сложнее. Они отлично разбираются в составах препаратов, поэтому стараются сэкономить, находя более дешевые аналоги. Но и с такими больными фармацевтическое лобби решило бороться кардинально, просто... запрещая аналоги к продаже. Все бы ничего, если бы запрещались более дорогие или иностранные препараты. Мой знакомый, заболевший туберкулезом, рассказал, как не нашел в аптеке украинский препарат, который и так был недешев. Его сняли с продажи, так как появился немецкий, в три раза дороже. Я думаю, пора разобраться в том, кто устанавливает «моду» на дорогие лекарства...
...Мария Ивановна Мелехова — из тех сельских женщин-тружениц, которые, не покладая рук, возделывают свой земельный участок («Как это — свой огород иметь, а овощи на базаре покупать?»). Живет с того, что вырастила («Всю жизнь — копейка к копейке, надо же детям помогать»), практически не зная отдыха («Над лиманом живу, а все некогда, летом — самая работа»).
В разговоре узнаю, что Мария Ивановна из села Красная Коса Белгород-Днестровского района, она — почетный донор, за что к ее пенсии в 950 гривен прибавляют еще 115. Несмотря на свои 75 лет, без дела сидеть не может и, если нужно в соседнее село съездить, может на велосипед сесть. «Соседи говорят, ты, мол, Маруся на велосипеде и помрешь». Поведав о жизни своей, о делах сельских, Мария Ивановна объяснила, почему в редакцию обратилась. Зная цену добытым ежедневным трудом деньгам, недоумевает женщина по поводу того, каким образом «складываются» цены на разные услуги. Дело в том, что купила Мария Ивановна в селе домик для сына, оформила на себя. Так сложилось, что решили домик продать. И вот тут пришлось побегать пожилой женщине.
Подробный рассказ о количестве присутственных мест и кипе необходимых документов я упускаю. Но денег, как рассказала Мария Ивановна, ушло немерено. Для изготовления проекта землеустройства по отведению земельного участка в собственность понадобилось два приезда специалиста из района — «один раз 600 гривен, и во второй раз столько же». Отдельной графой в квитанции — плата за транспорт, 175 гривен. Геодезическая съемка стоила еще 600 гривен. Понадобились услуги юриста — 400 гривен, ну, и так называемые «неучтенные» в квитанциях расходы тоже были. Под конец — процент с продажи 1200 гривен.
Моя реплика о том, что таковы государственные расценки, действия не возымела, Мария Ивановна осталась при своем мнении: «Не Бог весть какой сельский домик, а столько расходов...».
Вот такой вышел возмущенно-тревожный разговор с подтекстом — а, может, цены испугаются нарастающей бедности? Неизбежное сокращение потребительских расходов должно привести к замедлению роста цен — это по логике наших читателей. А по жизни?
В следующий понедельник, 1 декабря, на «горячем телефоне» «Вечерней Одессы» 64-99-13 с 10.00 до 12.00 дежурит заведующая отделом информации Татьяна Степановна Жакова.
Дежурила на «горячем телефоне» Дора Дукова