|
|
   |
Как уже сообщала «Вечерняя Одесса», месяц назад в Одесском государственном экономическом университете прошли традиционные ежегодные «Покрытановские чтения», посвященные памяти выдающегося ученого, одного из основателей одесской школы экономистов-теоретиков Анатолия Карповича Покрытана.
Что стало темой заседания «круглого стола» и двух научных секций — догадаться несложно: мировой финансовый кризис и его последствия для экономики Украины. Почетным гостем «Покрытановских чтений» был авторитетный российский ученый, профессор, заместитель главного редактора журнала «Экономист» (Москва) Сергей ГУБАНОВ.
...С его мнением можно не соглашаться. Категорически не разделять точку зрения ученого на некоторые сегодняшние экономические и политические процессы. Пытаться опровергать всю цепочку умозаключений, ставших основой для того или иного вывода. Нельзя делать только одного: уподобляться жителям описанного Камю города, верившим в то, что нагрянувшая эпидемия чумы «рассосется» как-то сама собой...
— Нынешняя ситуация, в которой оказались экономики многих стран мира, в том числе России и Украины, имеет ряд особенностей, — подчеркнул Сергей Губанов. — Во-первых, у глобального финансового кризиса есть причины не только экономические, но также системные, политические, идеологические, доктринальные. Соответственно, веер последствий будет гораздо более широким, чего уже сегодня нельзя недооценивать. Вторая особенность: кризис был предсказуем. Более того, специалистам — кстати, впервые за всю историю экономической науки — удалось «вычислить» срок его наступления.
Наконец, нынешний экономический кризис — это кризис системы глобальной долларизации. Особо пострадавшими оказались как раз страны, наиболее зависимые от доллара. Среди них, к сожалению, и Украина, и Россия. Но надо четко понимать: наши страны страдают не столько из-за мирового финансового кризиса, сколько из-за отсталой структуры экономики, однобоко перекошенной в сторону добывающих и сырьевых отраслей.
Хуже того, «сырьевой перекос» имеет системный характер. Экономическая система наших стран ориентирована на приток долларов, а не на внутренние источники роста. Поэтому она не в состоянии соединить добычу и переработку, стимулировать развитие обрабатывающей индустрии, рост высокотехнологичных секторов, создание современных компьютеризованных рабочих мест и выпуск наукоемкой продукции конечного спроса.
Надо сказать, в России власть поначалу заняла позицию отрицания какого-либо влияния мирового кризиса на национальную экономику. Эта точка зрения доминировала долго, практически до середины октября 2008 года. Потом, хоть и с запозданием, все-таки возобладало признание реальности. В спешном порядке был разработан специальный план антикризисных действий. Российское руководство полагало, что, так как мировой кризис носит якобы монетарный характер, то и отвечать на него необходимо исключительно монетарными методами, например, вливанием долларов из валютных резервов в банковскую систему, дабы поддержать ее ликвидность.
Но сегодня уже стало очевидно, что природа кризиса — не только монетарная, что она более глубокая, так как затрагивает ресурсную, товарную часть экономики. Выяснилось, что ограничение спроса измеряется не нехваткой денег, а нехваткой ресурсов, товарной массы, реальных капиталовложений в виде машин, оборудования, рабочих мест.
— Предсказывая более года назад приход «смутных» экономических времен, предлагала ли экономическая наука рецепты смягчения последствий неминуемого кризиса?
— Безусловно. Когда стало ясно, что американская экономика входит в фазу рецессии, за которой последует кризис всей валютно-монетарной системы мира — ведь фиктивный биржевой капитал номинирован, в основном, в долларах, — ряд российских ученых выступил за совершение быстрого маневра, связанного с переходом от внешних источников экономического роста к внутренним, так как была видна неизбежность падения нефтяных цен.
В частности, предлагалось запустить в серию новые самолеты, например ТУ-334 и ИЛ-96. Согласен, у них меньшая топливная эффективность по сравнению с зарубежными аналогами, ниже межремонтный ресурс авиадвигателей. Однако только за счет этой меры в авиастроении была бы обеспечена прибавка 50 миллиардов евро добавленной стоимости в год. В краткосрочной перспективе это дает эффект, достаточный для того, чтобы пережить снижение ВВП на 3-4 процента. Ведь самолеты — это товарная продукция. Замечу, что приведенные цифры не учитывают экономический эффект от авиаперевозок.
В этой связи нельзя не вспомнить о совместном украинско-российском проекте по производству самолета АН-148. Это вполне конкурентоспособная машина, она востребована, занимает свою нишу на рынке авиаперевозок. Серийное производство АН-148 содействовало бы сохранению кооперационных связей между Украиной и Россией, поддержанию высокотехнологичного сектора экономики в наших странах.
Следующая отрасль — электроэнергетическое машиностроение. Россия нуждается, как минимум, в удвоении объема производства электроэнергии. А это — колоссальная по объему программа (если выполнять ее за счет внутренних источников), которая обеспечит значительный прирост и товарной части ВВП, и добавленной стоимости, и количества рабочих мест, и экспортного потенциала страны.
Рыбопромысловый флот — сегодня он работает под чужими флагами, морально изношенные суда лишены автоматизированной оснастки, средств спутниковой навигации и радиосвязи. Программа модернизации и построения собственного рыбопромыслового флота Украины и России — это тоже колоссальный проект объемом порядка 100 миллиардов евро.
И таких примеров можно привести множество. Внутренние источники экономического роста лежат буквально на поверхности. Короче говоря, мы можем сами производить турбины, генераторы, трансформаторы, микропроцессоры, суперЭВМ, самолеты, корабли, скоростной магистральный транспорт, заниматься развитием цифрового телевидения, мобильной телефонии, системами спутниковой навигации и т.д.
— Почему же это не делается?
— Потому, что экономическая система настроена на максимизацию экспортно-сырьевой ренты. Не инновационной ренты, не наукоемкой ренты, за счет которой живут развитые страны, и даже не ренты обрабатывающей промышленности. Ведь что означает политика экспорта сырья? В первую очередь то, что собственная обрабатывающая промышленность пребывает в бездействии. А раз так, страна не в состоянии продуцировать рабочие места и наращивать платежеспособность населения. Долговая зависимость перерастает в технологическую. А технологическая зависимость приводит к постоянному воспроизводству долговой. Круг замыкается. Экономика, ориентированная на экспорт сырья, неминуемо приводит страну к перманентной долговой кабале.
— Тем не менее, есть ли еще какие-то меры борьбы с долговой зависимостью? Каковы шансы в этом плане у России и Украины?
— Россия ни у кого не хочет быть должником, и это сейчас самое главное для нас. Пусть не совсем действенные меры — с точки зрения рекомендаций экономической теории — были приняты, но они направлены на недопущение долговой зависимости. Да, корпоративный сектор имеет большой внешний долг, порядка 450 миллиардов долларов. Но государственный долг сегодня минимален, поэтому на Россию не могут оказывать давления ни Международный валютный фонд (МВФ), ни Вашингтон, ни Всемирный банк (ВБ), ни какой-нибудь другой внешний монетарный институт. Уверен, повторения августа 1998 года у нас не будет. Сегодняшняя политика означает стремление Кремля не допустить перерастания экономического кризиса в политический, в кризис вертикали власти.
В Украине другая ситуация, мы смотрим на нее из России, и нас не радует то, что видим. Нам очень памятна такая ситуация, ибо сами проходили ее в 1990-е годы. Мы знаем, что такое долговая зависимость, что такое диктат иностранных монетарных институтов, что такое ежегодные меморандумы МВФ, что такое стабилизационная программа и что такое стабилизационные кредиты стэнд-бай, которые сегодня Украина взяла в размере 16,5 миллиарда долларов под единый пакет ультимативных требований Международного валютного фонда. Эти требования нам знакомы: сжатие национальной денежной массы, расширение долларовой денежной базы для обслуживания сырьевого экспорта и спекулятивного капитала, замораживание заработной платы и бюджетных социальных расходов, очистка бюджета от инвестиционных расходов и расходов по социальному обеспечению пенсионеров, студентов, малообеспеченных слоев населения, повышение цен и тарифов. Выполнение этих требований означает экономическую десуверенизацию Украины.
Для России десуверенизация закончилась дефолтом 1998 года. Это был крах не российской государственности, не российской экономики, а крах системы, подчиненной условиям пресловутого «Вашингтонского консенсуса». На нынешний кризис Россия отвечает политикой суверенной демократии, одним из достижений которой стало сведение до минимума внешнего долга государства, притом в довольно сжатые сроки.
Сегодня мы проводим собственную экономическую политику. Россия свободна от какого-либо внешнего диктата и не подписывает меморандумы с МВФ. Любые его попытки предложить форму меморандума классифицируются как посягательство на суверенитет России и на экономическую безопасность нашей страны.
К сожалению, Украина не сделала выводов из российского недавнего печального прошлого. Очень больно наблюдать за тем, как растет пропасть между словом и делом у представителей украинской власти. С одной стороны, они утверждают, что Украина отстаивает и укрепляет свой государственный и политический суверенитет, а с другой — толкают страну на откровенную экономическую десуверенизацию, втягивая Украину в тяжелейшую долговую кабалу с самыми непредсказуемыми последствиями. Если не предпринять неотложных, а главное, действенных мер, такая кабала неминуемо приведет к дефолту государства.
На мой взгляд, главная проблема Украины в том, что экономический кризис перерос в общеполитический. В этом отличие от ситуации в России. Причем политический кризис связан не с внутренними партийными распрями, а с принципиальным выбором — либо Украина будет вассалом Вашингтона, либо станет самостоятельным суверенным государством, которое в любых начинаниях исходит, прежде всего, из собственных стратегических интересов. В качестве примера можно привести дискуссию вокруг вступления в НАТО. Украине откровенно навязывают турецкий вариант — сначала в НАТО, а лишь затем в Евросоюз, как-нибудь потом. Но тогда давайте вспомним финский вариант — в ЕС, но без НАТО. Опыт Финляндии, ряда других стран показывает, что можно быть членом европейского содружества и не состоять в рядах военного блока. Как мне кажется, для Украины финский вариант гораздо более соответствует провозглашенной концепции «незалежності».
— Какие существуют рецепты преодоления кризиса? Как долго Россия и Украина будут выходить из экономического пике?
— Россию ждут непростые испытания, поскольку принятые серьезные монетарные действия надо срочно дополнять немонетарными. Соответствующий план Кремлем готовится. В основе его — политика импортозамещения, она была первой реакцией и на дефолт 1998 года. Будет также программа ресурсной поддержки обрабатывающей промышленности, особенно стратегических и базисных предприятий. Ускоренными темпами пойдет формирование корпоративных структур, сопоставимых с международными транснациональными корпорациями по экономической мощи, масштабам производства и уровню технологий. Ведь Россия — рано или поздно — придет к государственно-корпоративному капитализму, причем по более социализированной европейской, а не американской модели.
Об Украине: если Киев срочно не внесет серьезные коррекции в свою социально-экономическую и внешнюю политику, он за два-три года придет к государственному дефолту. Форсированное вступление в НАТО только катализирует этот процесс. Украину ждет масштабная спекуляция иностранного капитала на гривне: никто не знает, когда и на каком уровне остановится непредсказуемая стихийная девальвация национальной валюты. Сегодня в вашей стране отчетливо видно желание власть предержащих переложить все тяжести экономического кризиса и просчеты своей политики на простой народ. Ради чего? Ради выполнения требований МВФ и процветания американского капитала?
Поэтому выход из кризиса предполагает применение комплекса политических и экономических мер, главными из которых является дедолларизация экономики (ибо нельзя обеспечивать покупательную способность сразу двух валют), объявление Украины страной нейтралитета — безъядерной и без баз НАТО, трансформация экономической системы в соответствии с
Маастрихтскими соглашениями, определяющими системные критерии для стран-членов ЕС. Украине надо создавать мощный корпоративный сектор, объединять металлургические и сырьевые производства с машиностроительными предприятиями, возрождать обрабатывающую промышленность, высокотехнологичные сектора, что потребует восстановления разрушенных производственных и кооперационных связей с Россией и Беларусью. Скажу прямо: успешная экономическая кооперация между нашими странами гораздо быстрее, чем прохладные отношения, приведет и Украину, и Россию к интеграции с Евросоюзом.
Интервью вел Олег СУСЛОВ.