|
|
   |
В минувший четверг, 27 мая, мне вновь довелось побывать на своеобразной экскурсии по Южной исправительной колонии общего режима №51, расположенной на улице Люстдорфская дорога, 9. Предыдущее посещение — восемь лет назад — пришлось на день, когда сотрудники пенитенциарной службы решили таким своеобразным образом отметить профессиональный праздник журналистов.
Тогда территория этого специализированного объекта выглядела довольно ухоженной, в помещениях, где проживали осужденные, было чисто, а кое-где даже относительно уютно. Продемонстрировали нам также и рабочие помещения — цеха, мастерские, в которых оборудование выглядело несовременным, но было в неплохом техническом состоянии. Нам позволили свободно общаться с подопечными этого заведения, разговаривать с сотрудниками-контролерами, среди которых оказались и молодые выпускники юридических вузов, а среди осужденных — молодые люди, которые, находясь в этом учреждении, получили среднее образование и поступили в украинские высшие учебные заведения заочно, сдав вступительный экзамен дистанционно. Словом, атмосфера в этом исправительном учреждении, где отбывали наказания не рецидивисты, а люди, осужденные впервые, показалась тогда довольно спокойной и стабильной.
И вот финальная экскурсия. 51-я колония уже прекратила свое существование как исправительное учреждение с 2019 года. Два года назад 27 мая там произошли странные, по мнению тех, кто был хорошо знаком с ситуацией, события. По официальной версии вспыхнул бунт в связи с неудовлетворительным, по мнению части заключенных, содержанием. Они забаррикадировались в помещении и даже подожгли автомобиль МЧС, который находился на территории. Для подавления беспорядков был использован спецназ.
И почти сразу же было принято решение о расформировании колонии. Тогда «злые языки» заговорили о том, что беспорядки были кем-то инспирированы для того, чтобы создать повод для закрытия учреждения с последующей его продажей под застройку. Ведь колония расположена недалеко от центра города, в трех километрах от моря. Руководство пенитенциарной службы тогда опровергло эту версию, заявив, что закрытие колонии связано исключительно с тем, что дальнейшее содержание в ней заключенных невозможно по техническим причинам.
И вот теперь стало ясно, что эти «языки» были совсем недалеки от истины. Южную исправительную колонию №51 выставили на открытые торги. Об этом сообщил министр юстиции Украины Денис Малюська сначала на своей странице в Facebook, а затем и на брифинге, который провел 27 мая непосредственно на территории уже бывшей колонии.
Стартовая цена 72 объектов, расположенных на 5,9833 гектара, составляет 223 млн. 250 тыс. 425,11 гривни (без НДС). Торги назначены на 25 июня. Для того, чтобы они состоялись, достаточно двух участников. Что интересно, если никто не изъявит желание приобрести это за 223 миллиона, цена будет снижена сразу на 50 процентов.
«Аукцион стартовал, и в течение месяца все, кто заинтересован, могут оставлять заявки, делать гарантийные взносы и затем принять участие в аукционе. Объект был законсервирован в 2019 году, во-первых, потому что тут был бунт, во-вторых, здесь находилось не более 50 процентов заключённых от общего числа тех, что можно было тут содержать. Это также стало поводом для закрытия учреждения», — заявил журналистам министр юстиции Денис Малюська, приехавший в Одессу презентовать «перспективный проект». Он добавил, что содержание расформированной колонии «…только за прошлый год обошлось госбюджету в 18 миллионов гривен». Какие услуги вошли в эту калькуляцию — министр не уточнил.
По словам чиновника, объект должен заинтересовать покупателей, поскольку к выставленным на продажу зданиям подключены все инженерные сети — электричество, вода и водоотвод, хотя сами строения вряд ли можно будет реставрировать.
В ходе брифинга министр напомнил, что в рамках проекта «Большая приватизация тюрем» ФГИУ и Минюст намерены продать 35 законсервированных исправительных учреждений, а на 70% вырученных средств построить новые, соответствующие европейским стандартам. Однако, как выяснилось, по словам Дениса Малюськи, стоимость только одного современного СИЗО составляет один миллиард гривен.
Так что же может появиться на месте бывшей исправительной колонии? Очередной жилой комплекс или торговый центр? Министр не исключает такой возможности, но, по его словам, это будет решать новый владелец.
Напомню, что в 2016 году в результате реформы Кабинет Министров Украины ликвидировал пенитенциарную службу, передав ее полномочия Министерству юстиции. Павел Петренко, который на тот момент был министром юстиции, среди главных задач ведомства назвал начало реформирования системы исполнения наказаний. Он заявлял об оптимизации, о том, что необходимо законсервировать или ликвидировать ряд исправительных учреждений, содержание которых является экономически нецелесообразным. На тот момент в Украине функционировало 148 подобного рода учреждений, рассчитанных на 230 тыс. человек. В местах лишения свободы тогда находилось 70 тысяч.
В Минюсте планировали провести инвентаризацию, оставив те учреждения, которые можно быстро отремонтировать, чтобы в них переселить заключенных. Остальные — законсервировать и затем через публичные торги продать. На полученные средства построить современные тюрьмы. А ещё обещали поднять зарплату сотрудникам, обеспечить нормальные условия (по европейским стандартам) жизни заключенным, а также медицинское обслуживание.
Три колонии и следственный изолятор, расположенные в Одессе на 24 гектарах земли, оценили в 38 миллионов евро. Кстати, следует заметить, что тюремный комплекс на Люстдорфской дороге, построенный ещё в 1891—1894 годах, относится к архитектурно-историческим достопримечательностям Одессы. Он был спроектирован чешско-российско-болгарским архитектором Антонием Томишко, автором знаменитых питерских «Крестов». В стенах этого мрачного заведения провели не лучшие отрезки своей жизни многие известные личности, в том числе и знаменитый Мишка Япончик.
Но вернусь к событиям на Люстдорфской 27 мая 2019 года. Версию, связанную с «земельным вопросом», косвенно тогда подтвердил и такой факт: 4 июля 2018 года Одесская областная государственная администрация приняла решение №688/ А -2018 «Про припинення права постiйного користвування землею державного пiдприємництва «Підприємство державної кримінально-виконавчої служби України (№14)». 14-я колония, расположенная на Краснова, 2а, географически соседствует с 51-й колонией.
По мнению Геннадия Жукова, члена общественного совета при уголовно-исполнительной службе и одновременно капеллана, в колонии строгого режима №14 сидят рецидивисты, а в 51-й отбывали срок только те, кто попал в места лишения свободы впервые. За всю историю ее существования там не сидел ни один криминальный авторитет, ни один вор в законе. Так называемых смотрящих, заключенные выбирают из числа «мужиков», которые никакого отношения к криминальным авторитетам не имеют.
Геннадий Жуков находился на территории колонии и 27 мая и, по его словам, участвовал в переговорах между администрацией и осужденными в момент бунта. Он утверждал тогда, что был умышленно создан информационный фон, позволявший расформировать колонию. Информация насчет того, что после майских событий на территории колонии не было условий для содержания заключенных, по его утверждению, не соответствовала действительности. «Фрагменты некоторых зданий, действительно, были немного повреждены. Баня, столовая, санчасть остались не повреждены, как и большинство объектов. Начальник производства ИК написал тогда заявление, что готов восстановить за 90 дней все поврежденные сегменты», — утверждал тюремный капеллан. Честно говоря, спустя два года после тех событий, я не увидела на территории следов пожарищ. Выбитые окна двух-, трехэтажных строений и запустение — это, скорее, результат длительной «заморозки», чем бунта. Хотя, наверняка, ущерб в результате противоправных действий группы заключенных имуществу колонии был нанесен значительный.
Против расформирования колонии тогда высказывались многие члены общественного совета. Например, Татьяна Петрова: «Смысл исправительной колонии не только в изоляции осужденных, но и в их исправлении. А для этого с ними ведут работу представители общественных организаций и религиозных конфессий, психологи. Сотрудники и осужденные — это единый комплекс. Расформирование колонии не выгодно ни заключенным, ни сотрудникам. Если руководство опасалось новых волнений и того, что не справится с ними, тогда правильнее было ставить вопрос: «На своем ли месте те, кто управляет колонией? Наверное, правильнее было бы выяснить причину волнений и сделать так, чтобы она больше не возникала?».
Но «наверху» посчитали иначе. И сегодня мы можем констатировать — первый объект пошел, точнее, вот-вот пойдет с молотка. «Какое учреждение будет следующим, и как скоро ожидать подобных событий?», — вопрос почти риторический. Как, вероятно, и другой — насколько уместно и своевременно ломать то, что уже существует и функционирует, не имея достаточно средств на создание нового? На мой взгляд, вопросы о сокращении числа исправительных учреждений, их переносе на 50 км от центра города, а также модернизации надо было бы решать, но не в момент, когда в стране ухудшилась криминогенная обстановка, проблемы с сокращением и текучкой квалифицированных кадров, а также дефицит бюджета.
— Когда в стране нет средств на содержание пенитенциарных учреждений, когда они сами должны зарабатывать на свое существование, не получится ли так, что в скором времени тюрьмы, СИЗО и колонии станут частными? — этот вопрос я задала Денису Малюське с некоторой грустной иронией.
— Уже разрабатывается законопроект о частных СИЗО. Ведь там находятся еще не осужденные, и они имеют право на комфортное пребывание во время досудебного или судебного расследования, если готовы его оплатить. Что касается исправительных колоний, то они не могут быть частными, так как те, кто осужден, должны находиться в равных условиях, — последовал ответ.
Виктория ЕРЕМЕНКО