|
|
   |
Едва ли одесским школьникам 70–80-х годов прошлого века могло прийти в голову, что историческую память о героях-одесситах периода оккупации нашего города будут очернять и стирать современники века XXI. Казалось, дань уважения подвигу будет вечной. Но нет.
На глаза то и дело попадаются публикации, в которых авторы высмеивают героев одесского подполья. Утверждают, что их мужество — следствие страха перед НКВД. Что в их рядах, через одного, предатели и провокаторы. Договариваются до того, что причиной зверств немцев и румын в отношении мирного населения Одессы (и его многочисленной еврейской общины) называют исключительно месть партизанам за теракты. Будто в городах, где подпольщиков не было, нацисты душа в душу жили с горожанами: совместно отмечали Рождество и на Хануку вместе с евреями зажигали первую из восьми свечей. Гадко читать шутки об отсутствии у одесских партизан навыков конспиративной работы, которые и привели к провалам, арестам и расстрелам подпольщиков. Будто в СССР были вузы по подготовке последних, и в Одессу направили сплошных «двоечников» и «второгодников» по нелегальной работе.
Для кого пишутся эти опусы? Для меня и моих сверстников, которые не только из книг, но и от своих отцов и дедов знают, как все было? Нет. Писаки-фальсификаторы надеются коррозией исторической памяти поразить сознание наших детей и внуков — молодого поколения Украины. Внушить последним недоверие к нам, подвергнуть сомнениям достоверность тех событий, умалить подвиг «героев былых времен». От которых порой не осталось даже имен. Но по-прежнему стоят памятники. Неизвестным солдатам.
Не хочу вступать в споры и заниматься опровержением фейков псевдоисториков. Взывать к их совести, с которой они точно не дружат. Кроме самой сути фактов, для меня, отца троих детей, существенно другое. О чем обычно историки и журналисты не пишут или пишут крайне редко и скомканно. Ежегодно на нашу Аллею Славы 10 апреля и 9 Мая приходят десятки тысяч одесских семей. День освобождения города и День Победы для многих горожан — семейный праздник. И несмотря на все попытки местных неонацистов и властей каждый год сорвать празднование провокациями, люди идут и идут. Хожу и я со своими. Из года в год наблюдаю картину, когда три поколения: дедушки, бабушки, их дети и внуки несут на Аллею Славы цветы. Вместе. Старшие иногда плачут. А самые младшие, не понимая причин слез, спрашивают. И начинается доверительный разговор... О чем они говорят? Что чувствуют дети? Что творится в юных душах от слов стариков и родителей? Повзрослев, приходит понимание того, о чем на Алее Славы им, детям, рассказывали…
Так передается настоящая историческая память. Изустно. И с искренним чувством. От старших — к младшим. Так было в моем детстве. Так происходит и теперь. Вот что важно. И этот процесс не остановить никакой фальсификацией. Потому число одесситов, ежегодно возлагающих цветы на Аллее Славы, не падет, а возрастает. И будет расти дальше. Пока мы об этом помним, говорим и пишем.
На этой неделе исполняется 80 лет со дня первых арестов «надземного» подполья Одессы. Его цвета и силы. Подполья, которое за считанные месяцы провело десятки масштабных диверсий и ввергло в панику оккупантов.
Командование гарнизона оккупированной Одессы докладывало 12 декабря 1941 года в Берлин: «Настроение населения крайне враждебное. Повсюду говорят, что... советские войска перешли в крупное контрнаступление по всему фронту... Распространены выдержки из последнего выступления Сталина. В последнее время широко распространяется среди населения убеждение в том, что советская власть здесь будет скоро восстановлена... Партизаны зачастую как днем, так и ночью появляются в городе. Используя уличные баррикады, разрушенные здания и обломки автомашин, они внезапно нападают на учреждения местных властей, высокопоставленных лиц, чинов полиции и солдат...».
Или так: «Организация Бадаева связана системой катакомб, протянувшихся на десятки километров, с другими организациями... Разведчики Бадаева находятся как в городе, так и в области... Ущерб, нанесенный нам организацией Бадаева, не поддается учету... Партизаны-катакомбисты представляют собой невидимую коммунистическую армию на оставленных территориях... Они активно действуют в целях выполнения заданий, с которыми оставлены...».
Эти документы из немецких и румынских архивов едва ли поражены вирусом «советской пропаганды», в которой обвиняют нынешние фальсификаторы коллег советского периода, героизировавших одесское подполье. К слову, политотдел Приморской армии за последний месяц обороны города успел подготовить всего около 500 подпольщиков. За месяц! Вот и весь их «университет». Однако даже после такой очень короткой подготовки их действия производили такой эффект, что немцы и румыны в своих документах называли их не отрядом, не соединением, а АРМИЕЙ! Урон же, который наносил всего один отряд Молодцова (Бадаева), по словам штабистов оккупантов, не поддается учету. В этой связи и становится понятен интерес полиции к разведывательно-диверсионному отряду, на поимку которого были брошены лучшие сыщики, задействована вся агентурная сеть из числа лиц, недовольных советской властью.
А вот выдержка из советских документов, уровень которых свидетельствует о высокой оценке высшего руководства СССР действий одесских подпольщиков. Девятого декабря 1941 года нарком внутренних дел Лаврентий Берия докладывал на Государственном комитете обороны: «По сообщению нелегального резидента в Одессе, в ночь на 12 ноября партизанский отряд НКВД, руководимый тов. Бадаевым, разрушил в районе села Нерубайское Одесской области полотно единственной введенной в эксплуатацию железной дороги на Одессу. В результате произошло крушение двух воинских эшелонов. В связи с этим немцы объявили село Нерубайское на военном положении и предложили населению ликвидировать партизанский отряд».
Наземный отряд Бадаева собирал данные о дислокации румынских и немецких воинских частей, военных объектах и через связных передавал эти сведения в катакомбы, откуда они по рации ежедневно уходили в Центр.
«Морской берег в районе села Дофиновка обносится проволочным заграждением», — сообщал Молодцов в начале февраля 1942 года. «На берегу моря у села Сычавка установлено 30 дальнобойных орудий, в этом же селе расквартировано 200 немецких артиллеристов. В Одессе в Дюковском саду установлено 18 12-дюймовых орудий. Берег моря от Лузановки до Люстдорфа укреплен 102 тяжелыми орудиями, 320 минометами и пулеметами. На этом же протяжении возводятся блиндажи и земляные валы. 3000 румынских солдат в пешем порядке днями проследовали в Николаев, в результате 22-градусного мороза много солдат отстало и замерзло. Проходившие мимо немецкие части румынским солдатам помощи не оказывали».
Вы представляете, какой объем разведработ и какой смертельный риск стояли за этим коротким сообщением в Центр? А сколько жизней советских солдат эти данные сберегли при наступлении Красной армии в 1944-м? Ведь по этим донесениям советская дальняя авиация наносила мощнейшие бомбовые удары по немцам и их укрепрайонам.
Девятого февраля 1942 года прошли первые аресты членов группы Молодцова (Бадаева). Кроме командира были арестованы связная Тамара Межигурская, руководитель «молодежной десятки» наземного отряда Яков Гордиенко и еще несколько подпольщиков.
В течение февраля и марта 1942 года румынская контрразведка арестовала большую часть участников диверсионно-разведывательного отряда, который дислоцировался непосредственно в Одессе.
Нине Гордиенко — сестре Яши, связной в молодежном крыле отряда, чудом удалось избежать печальной участи. Благодаря ей город и страна узнали о письмах, которые передавал родным Яков из тюрьмы румынской сигуранцы. Письма, как память о брате, она сохранила для себя. Но как оказалось — и для нас, для истории Одессы. Вот небольшие выдержки.
«<...> Пришлите книги. Я передаю тельняшку, спрячьте ее. Это будет память, я в ней был на суде. Пришлите брюки. Храните газету, где будет мой приговор. Она вам еще пригодится. Целую крепко. Яков». «Здравствуйте, дорогие! Не горюйте и не плачьте. Если буду жив — хорошо, а если нет, то что поделаешь? Этого Родина требует. Все равно наша возьмет. Как здоровье батьки? Как к вам во дворе относятся? Целую. Яков. 7 июля 1942 г.». «Здравствуйте, дорогие! Как здоровье батьки? Не надо волноваться. Пришлите 2-ю часть «Анны Карениной». Какое положение в городе? Не унывайте. Привет всем. Целую крепко, крепко. Яков». «Дорогие родные! Пишу вам последнюю записку. 27 июля 1942 года исполняется ровно месяц со дня зачтения приговора. Мой срок истекает, может, я не доживу до следующей передачи. Помилования не жду. <...> Я умру, как подобает патриотам Родины... Прощайте, дорогие. Прошу только не забывать про нас и отомстить провокаторам. Не падайте духом. Победа будет за нами! Яша. 27 июля 1942 г.». Эта записка была последней.
Чтобы понять, что пришлось испытать Якову и другим подследственным подпольщикам, приведу показания режиссера кинохроники Павла Крапивного (прошедшего в Одессе румынскую тюрьму, но оставшегося в живых), оглашенные на заседании Нюрнбергского процесса помощником главного обвинителя от СССР Л.Н.Смирновым: «Румынские солдаты привязывали к специальному стулу подследственного и через ручки стула включали электрический ток… Следователь включал стоящий на столе реостат, и, когда подследственный не так отвечал на вопрос, как того хотел следователь, рукоятка реостата безжалостно шла на напряжение, тело подследственного начинало дрожать, а глаза вылезали из орбит».
Или: «Подследственного со связанными назад руками подвешивали к потолку… и начинали его крутить вокруг собственной оси. Покрутившись таким образом до 200 раз, висящий на верёвке подследственный, с бешеной скоростью раскручивался в обратном направлении. В этот момент палачи с двух сторон били его резиновыми палками. Человек терял сознание не только от бешеного вращения, но и от побоев».
Несмотря на такой физический прессинг, ни один из членов группы Молодцова (Бадаева), арестованных в феврале 1942 года, показаний на своих товарищей, оставшихся на воле, не дал. За что и были все расстреляны.
Всего под оккупантами Одесса провела 907 дней. За это время число жителей города уменьшилось почти втрое. Треть жилого фонда была разрушена. Большая часть ценного имущества была украдена и вывезена немцами и румынами. Об этом подробно написано в отчете специальной комиссии для Нюрнбергского трибунала.
А это из будней палачей одесситов. Показания ефрейтора подрывной команды Вермахта Эмиля Альбрехта о том, как покидали наш город оккупанты: «8 апреля утром мы получили схему от обер-лейтенанта Миллера, на этой схеме были указаны кварталы, которые я и мой товарищ должны были взорвать. 7 апреля 1944 года я должен был выяснить, сколько семейств живет на Гаванной улице. Зайдя в один из дворов, я узнал, что в нем 40 квартир. Я должен был вернуться и доложить об этом обер-лейтенанту Миллеру, который 8-го утром дал нам распоряжение: в ночь с 8-го на 9-е по схеме взорвать эти квартиры вместе с населением». То есть спящих людей…
Вот такого рода «освободителей» и ликвидировали подпольщики все 907 дней оккупации Одессы.
Светлая память всем, кто отдал свои жизни за освобождение Одессы! Мы чтим их подвиг и помним их имена!
«Помните!
Через века, через года, —
помните!
О тех,
кто уже не придет никогда, —
помните!
Не плачьте!
В горле сдержите стоны,
горькие стоны.
Памяти павших будьте достойны!
Вечно
достойны!»
(Из поэмы «Реквием» Роберта Рождественского).
Николай СКОРИК. Народный депутат Украины, «Оппозиционная платформа — За жизнь»