За гуманізм, за демократію, за громадянську та національну згоду!
||||
Газету створено Борисом Федоровичем Дерев'янком 1 липня 1973 року
||||
Громадсько-політична газета
RSS

Далеке-близьке

Три встречи

№8—9 (11145—11146) // 27 января 2022 г.
Памятный знак жертвам Холокоста в Прохоровском сквере — сегодня к его подножию лягут цветы

Начав в 1941 году войну с Советским Союзом, фашисты, следуя расовой теории Гитлера по уничтожению людей «низшей» расы — евреев, цыган, а потом и славян, стали устраивать на оккупированных советских территориях лагеря и гетто.

Мой родной город Одесса в октябре 1941 года был оккупирован союзником нацистской Германии фашистской Румынией. И вскоре после начала оккупации евреи подверглись страшным гонениям. В районе Слободки румынскими властями было организовано гетто, где в течение зимы 1941—1942 годов от голода, холода и болезней погибло более 5 тысяч человек. Всю зиму из гетто вывозили людей на расстрелы в села Одесской области. И лишь с приездом румынской королевы Елены, матери тогдашнего румынского короля Михая I, массовые расстрелы евреев прекратились. Но все же румыны, следуя теории Гитлера, организовывали в Одесской и Николаевской областях концлагеря.

В своей книге «Возвращение с Голгофы», главы из которой печатались на страницах «Вечерней Одессы», я уже писал и об одесском гетто, доманевском и карловском концлагерях, где, будучи подростком, я провел целых три года. Не хочу повторяться. Но накануне Международного дня памяти жертв Холокоста припомнилась одна история, которую и расскажу.

В концлагере, который был организован румынами возле села Карловка в 150 километрах от Одессы, я был с матерью и сестрой в многолюдном бараке. Вместе с нами в этом бараке, помимо одесситов, находились люди из Бессарабии, Белоруссии, из разных регионов Украины и даже из Архангельска. В начале лета 1941 года, приехав в Одессу к родственникам — позагорать на пляжах, искупаться в Черном море, вернуться домой они уже не смогли. Началась война. А когда пришли румыны, их, как евреев, загнали в гетто, а потом в концлагеря.

Вместе с нами в этом бараке жила женщина по имени Гита, фамилию не помню. Родилась и выросла она в небольшом украинском местечке, где испокон веков вместе жили украинцы и евреи. Гита работала в колхозе дояркой. На работе разговаривала по-украински, а дома с мужем и единственным сыном — на идише. Русским владела слабо. И, находясь в концентрационном бараке, с нами, одесситами, разговаривала по-украински. А с евреями из Бессарабии — на идише.

Муж Гиты с первых дней войны ушел на фронт. А когда пришли оккупанты, и всех евреев местечка стали угонять в концлагеря, ее десятилетнего сына, которого по-еврейски звали Берл, а по-русски — Боря, забрала к себе соседка, украинка, сказав Гите, что во что бы то ни стало сохранит ребенку жизнь.

И вот зимой 1943 года в сильную метель, когда наш барак до самой крыши был занесен снегом, как-то вечером, когда обитатели барака в своих лохмотьях теснились у небольшой глиняной печурки, стараясь хоть как-то обогреться, дверь барака с тяжелым скрипом отворилась — и на пороге появился мальчик лет двенадцати, весь запорошенный снегом.

Разглядев в полумраке барака Гиту, кинулся к ней с криком: «Моме, моме, ду бист нихт гешторбен!» («Мама, мама, так ты не умерла!»). Гита схватила мальчика и затряслась от рыданий. Это был ее сын Берл, который не смог пережить разлуку с мамой. Уйдя от спасшей его украинской женщины, пройдя огромное расстояние по захваченной оккупантами территории, обходя немецкие и румынские патрули, питаясь подаяниями, которые он выпрашивал в селах, где на него иногда спускали собак, ночуя неизвестно где и как, мальчик все-таки добрался до карловского концлагеря и нашел свою мать.

Он пробыл с нами в этом бараке до самого освобождения. А произошло это 28 марта 1944 года, когда нас освободили советские войска.

С того дня наши пути разошлись. Я с матерью и сестрой вернулся в Одессу. А Берл с Гитой ушли своей дорогой.

Прошло много лет. Я уже плавал механиком на судах заграничного плавания. И вот однажды в отпуске, идя по летней, залитой солнцем Дерибасовской, в многолюдной толпе я вдруг увидел недалеко от «Пассажа» идущего мне навстречу высокого, статного, широкоплечего военно-морского офицера в парадной форме с лейтенантскими погонами. Он вел под руку красивую черноглазую девушку. И в этом блестящем военно-морском офицере я узнал Берла (Бориса).

Первое желание было подбежать и крикнуть: «Берл!». Обнять и вспомнить прошлое. Но тут же я подумал, что в присутствии его красивой спутницы напоминание о прошлом может быть ему не совсем приятным. В те годы, по разным причинам, многие скрывали свое концлагерное прошлое, особенно при поступлении на работу или в учебные заведения — при заполнении всевозможных анкет. Поэтому я, сдержав себя, к нему не подошел.

Вот такой была у меня вторая встреча с мальчиком из концентрационного барака.

Прошло еще много лет. Началась горбачевская перестройка. И когда появилась возможность создавать всевозможные общественные организации, я со своим другом Леонидом Сушоном, с которым я познакомился еще в одесском гетто, решил создать Ассоциацию бывших узников нацистских концлагерей и гетто.

Первоочередной задачей нашей Ассоциации была защита прав бывших узников гетто и концлагерей, а также увековечение памяти погибших. Забегая вперед, скажу, что с помощью одесских скульпторов и художников мы установили памятный знак в селе Богдановка, где оккупанты уничтожили свыше 50 тысяч евреев. Такие же памятные знаки были установлены в местах массовых расстрелов в селах Мостовое, Виноградово, Акменчетка. Такой же знак был установлен в Одессе, на Люстдорфской дороге, где находились пороховые склады, в которых румыны сожгли 25 тысяч человек.

Нами были установлены мемориальные доски на проходной экипажа Одесского высшего мореходного училища, где находилось гетто, и станции Одесса-Сортировочная откуда людей из гетто вывозили в грязных товарных вагонах в Березовку, а оттуда уже гнали к местам расстрелов и в концлагеря.

С нами вместе сразу стали работать бывшие узники Михаил Заславский (его мать и брат были сожжены в одесских пороховых складах), Моисей Ойстерман и Роман Шварцман (нынешний председатель Ассоциации). Городские власти выделили нам помещение на Малой Арнаутской. И вскоре мы установили добрые отношения со многими благотворительными организациями: «Небайдужі люди», американской организацией «Джойнт», через открывшееся в Одессе немецкое представительство — с немецкими благотворительными организациями, которые начали присылать нам продовольственные посылки и всевозможную одежду.

Большую помощь нам оказывал главный раввин юга Украины Авраам Вольф.

О приеме бывших узников в нашу Ассоциацию мы дали объявление в газеты, на телевидение. И к нам хлынули люди.

Но по каким критериям надо было вести прием? Ведь попадались, к сожалению, и самозванцы. Когда фашисты загоняли людей в концлагеря или гнали к расстрельным ямам — никто никаких справок не выдавал.

Посоветовавшись с юристами, решили, что для приема в члены Ассоциации необходимо иметь постановление суда о том, что ты находился в концлагере или гетто. Для суда нужны были свидетели. А ими могли быть соседи, на глазах которых оккупанты угоняли человека в концлагерь или гетто, или те, кто были вместе с ними в гетто или концлагерях.

И вот однажды среди многих посетителей я вдруг увидел старого знакомого — Берла. Он был в штатском костюме. Весь вид его выражал какую-то растерянность и неуверенность.

Леонид Сушон вел прием. Сидел рядом. И когда подошла очередь Берла, на которого я смотрел, узнавая и не узнавая его, Сушон, выслушав его рассказ о пребывании в карловском концлагере, спросил: «У вас есть свидетели?».

Берл растерянно пожал плечами. И тут я крикнул: «Есть свидетель, это я!».

Он удивленно посмотрел на меня: «Откуда вы меня знаете?». «Откуда? «Моме, моме, ду бист нихт гешторбен!».

При этих словах он закрыл руками лицо и зарыдал. Потом мы долго сидели в каком-то кафе. Он мне рассказывал о своей жизни.

В Ленинграде Берл окончил военно-морское училище. Служил на атомных подводных лодках на Севере. Дослужился до звания капитан-лейтенанта. Но, получив дозу радиации, стал болеть, демобилизовался. Поселился в Одессе с женой и сыном. Жена преподает английский язык в школе, а он живет на военную пенсию.

Такой была наша третья встреча.

Прошло еще несколько лет. По приглашению друзей я был в Иерусалиме. И в первый день приезда в этот святой город пошел в музей еврейской катастрофы «Яд ва-Шем». Переходя из зала в зал, знакомясь со страшными немецкими документами, которые лишали евреев всех человеческих прав, видя страшные фотографии всех тех чудовищных злодеяний, которые творили фашисты в оккупированных странах, я дошел до огромного зала, называвшегося «детской комнатой».

Вошел. В огромном зале было темно. Но постепенно он стал освещаться слабым светом. И на высоком потолке начали появляться фотографии детей. Их было много. Очень много. И начали слышаться голоса: «Я — Миша Кацман. Расстрелян в Бабьем Яру с мамой и бабушкой», «Я — Майя Винницкая. Расстреляна в минском гетто», «Я — Саша Кульчицкий. Задушен вместе с мамой в газовой камере в Освенциме».

И еще, еще голоса еврейских детей на французском, голландском, польском языках из всех оккупированных немецкими фашистами европейских стран, где эти дети были замучены: в Освенциме, Майданеке, Бухенвальде и в других лагерях смерти.

Выйдя из этой «детской комнаты», я присел на какой-то камень — хотел закурить. Но руки у меня так дрожали, что я не смог достать сигарету. Ведь в перечне этих имен могли быть и Леня Сушон, и Берл, и я…

Немного успокоившись, я закурил и вспомнил чешского журналиста Юлиуса Фучика, замученного немецкими фашистами в пражской тюрьме. До момента казни он успел написать книгу «Репортаж с петлей на шее». Книга заканчивалась словами: «Люди, я любил вас! Будьте бдительны!».

Да, подумал я, чешский журналист был прав. Люди, будьте бдительны! Иначе все повторится вновь…

Аркадий ХАСИН



Комментарии
Добавить

Добавить комментарий к статье

Ваше имя: * Электронный адрес: *
Сообщение: *

Нет комментариев
Поиск:
Новости
08/11/2023
Запрошуємо всіх передплатити наші видання на наступний рік, щоб отримувати цікаву та корисну інформацію...
16/07/2025
Одещина впевнено впроваджує «Мрію», повідомляють в Одеській ОВА...
16/07/2025
Прем’єр-міністр України Денис Шмигаль офіційно подав до Верховної Ради заяву про відставку...
16/07/2025
Погода в Одесі 18—23 липня
09/07/2025
З6 по 16 липня в штаб-квартирі ЮНЕСКО (Париж, Франція) Комітет всесвітньої спадщини проводить 47 сесію. Серед інших, розглядаються питання, присвячені нашому місту, зокрема звіт про стан збереження «Історичного центру Одеси»...
Все новости



Архив номеров
июль 2025:
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
1 2 3 4 5 6
7 8 9 10 11 12 13
14 15 16 17 18 19 20
21 22 23 24 25 26 27
28 29 30 31


© 2004—2025 «Вечерняя Одесса»   |   Письмо в редакцию
Общественно-политическая региональная газета
Создана Борисом Федоровичем Деревянко 1 июля 1973 года
Использование материалов «Вечерней Одессы» разрешается при условии ссылки на «Вечернюю Одессу». Для Интернет-изданий обязательной является прямая, открытая для поисковых систем, гиперссылка на цитируемую статью. | 0.031