|
|
   |
Каждое свидетельство участников Великой Отечественной войны для нас свято. За почти полувековой стаж работы в газетах и на телевидении мне не раз посчастливилось беседовать с ветеранами, их рассказы незабываемы. Немало примеров мужества и отваги проявили в годы суровой годины прославленные атлеты. Знаменитый боксер Николай Королев сражался в партизанском отряде. Гимнаст Виктор Чукарин, пройдя все круги ада концентрационного лагеря, выиграл целую россыпь олимпийских медалей. Один из патриархов одесской легкой атлетики Порфирий Никифоров командовал батальоном разведчиков, был удостоен множества орденов и медалей, среди которых и орден Нахимова. О боевых буднях в моменты откровенности делились со мной земляки. Они разные: заслуженный мастер спорта, участник трех Олимпиад и скромные чемпионы города, увенчанные лаврами тренеры и рядовые физической культуры — школьные преподаватели. Каждое слово наших героев о тех далеких днях поистине бесценно. К сожалению, многих из них уже нет в живых.
Владимир Семенович Миропольский уже пробился в состав сборной Одессы по баскетболу, но грянула война. И пришлось спортивную форму сменить на гимнастерку. Воевал в армейской разведке на Прибалтийском, 1-м и 3-м Украинских фронтах. Много раз ходил за линию фронта и добывал «языков». Награжден орденами Красной Звезды, Славы, Отечественной войны, многими медалями, в том числе — «За отвагу». После войны — инструктор по физической культуре и спорту комитета плавсостава ЧМП, потом — заведующий сектором физкультуры и спорта пароходства. Почетный работник Министерства морского флота СССР, заслуженный работник физической культуры и спорта Украины. Один из организаторов «Футбол-Марины» на призы «Вечерней Одессы», лауреат нашего конкурса «Люди дела».
— Главной задачей разведчиков было добыть важные сведения о враге. А самый верный способ получить их — захватить «языка», желательно офицера. В Польше, под Жешувом, нам пришлось больше суток, вжавшись в землю, лежать на нейтральной полосе. Всю ночь немцы запускали осветительные ракеты. Малейшая неосторожность — и конец. Командный пункт мы все-таки засекли. но как к нему подобраться? Заметили, что люди, покинув помещение, часто направляются по одному и тому же маршруту. Решили выяснить: что это такое, может, какой-нибудь секретный объект? Командир поручил это мне с двумя товарищами. Подползли к самой немецкой траншее, ждем. Наконец, идет офицер, посвистывает. Движется прямо на нас. Грех не воспользоваться случаем. Только переглянулись: бросок, удар саперной лопаткой по голове — готов. Теперь самое сложное — дотащить его к своим: тяжелым, черт, оказался, а враги, заметив наше движение, открыли ураганный огонь. И все-таки нам удалось благополучно добраться до цели. «Трофей» оказался ценным — весьма и весьма осведомленным. А точка, нас так заинтересовавшая, была у немцев всего лишь отхожим местом.
Запомнился эпизод под Швайницем. Очень беспокоил командование аэродром. Там постоянно что-то происходило — перебрасывали технику, подвозили горючее, боеприпасы. Нашей группе поручили разобраться, что к чему. Пробрались мы незаметно в ангар, глядим — бочки с бензином. Опрокинули одну и подожгли. Еле выбраться успели — как начало все взрываться! Настоящая вакханалия! Наши воспользовались моментом и бросились в атаку. Через несколько минут аэродром был захвачен.
А еще не забыть мне случай в самом конце войны. Столкнулся нос к носу с неприятелем. Один на один застыли, глядя глаза в глаза друг другу. Умирать так не хочется! Ни слова не говоря, развернулись и пошли в разные стороны.
Юрий Степанович Никандров — участник трех Олимпиад (в 1956 году в Мельбурне занял 5-е место). Двукратный чемпион мира по стендовой стрельбе, четырехкратный чемпион Европы. Неоднократный чемпион СССР, Украины, Спартакиады народов СССР, ВЦСПС. За спортивную карьеру выиграл 263 медали разного достоинства. Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер Украины. Награжден орденами Отечественной войны 1-й степени, «За мужество», многими медалями (в том числе двумя — «За отвагу»).
— Страшное дело — война. Никогда не забуду первый бой. Поймал немца в прицел, вижу — молодой, как и я, жалко. Переключился на капрала, вышагивает, из автомата косит. Ну, хлопнул я его. И тут меня затрясло — человека убил. Понимаю, что враг, и все равно трясет. Они уже на сто метров подошли, а я прицелиться толком не могу. Тогда вспомнил отца, сделал несколько вдохов-выдохов. Заметил, как несколько фашистов пытаются захватить в плен раненого политрука — всех до одного убрал.
Врезалось в память сражение за деревню Волково. К этому времени уже сполна познал воинскую науку, на моем счету числился не один десяток фашистов. Так получилось, что на меня напали сразу трое. Двоих уложил из винтовки, а третьего не успел. Дальнейшее вспоминается, как в замедленной съемке. В рукопашной мои снайперские качества ничего не значили. Несколько ударов я сумел отбить, а затем штыком пронзил шею врага. Но и он владел искусством штыкового боя: падая, ударил меня в грудь. Спасли меня комсомольский билет и пачка писем из дома, хранившиеся в кармане гимнастерки.
Спустя много лет, когда стал известным стрелком, на вопросы журналистов о начале моего спортивного пути, отвечал: «Первые «тренировки» проводил на фронте». Так и «тренировался» все четыре года. Восемь раз был ранен, причем пять — тяжело. Последнее ранение получил 18 марта 1945 года.
Нина Михайловна Буянова — чемпионка и рекордсменка Украины и СССР по легкой атлетике. Победительница первенства ВЦСПС. Выступала за сборные команды республики и Одессы. Инвалид Великой Отечественной войны 1-й группы. Много лет работала старшим преподавателем на кафедре физвоспитания ОЭИС, методистом по лечебной физкультуре в санаториях «Фонтан» и имени Горького.
— Перед войной в составе эстафетной команды я выиграла чемпионат СССР, установив при этом рекорд страны. У нас сложилась замечательная команда — одесситка Саша Ус, Люба Судиловская из Харькова (имена остальных девочек уже не помню). Наш тренер Зосима Петрович Синицкий настраивал нас на новые победы. Война прервала наши карьеры на взлете.
В Одессе фронт проходил на каждой улице, в каждом переулке. Меня отправили в эвакопункт, расположенный на железнодорожном вокзале. Обеспечивала отъезжающих хлебом. На подводе добиралась до хлебозавода, а затем по карточкам распределяла драгоценный паек. Случалось, чтобы накормить эвакуировавшихся, приходилось ехать непосредственно в порт, который постоянно бомбили. Кучер все повторял: «И куда вас, барышня, несет?» Но вожжей не бросал.
Потом строили баррикады. Это против немецких танков-то! Что это было: наивность, глупость, предательство? Мы тогда об этом не задумывались. Моя баррикада находилась на углу Дерибасовской и Екатерининской. Каждые пять минут — бомбы или снаряды. Начало очередного обстрела застало меня с огромным камнем в руках. Все бросились на землю, а меня как будто переклинило — стою, как вкопанная. Огонь ударил в лицо, и тотчас же — резкая боль в шее. Дальше ничего не помню. Оказывается, в шоке пробежала всю Дерибасовскую и упала без сознания. Люди затащили меня в подъезд, привели в чувство, а затем отвезли в госпиталь. Этот осколок до сих пор во мне. Так что память о войне в буквальном смысле всегда со мной.
Оккупанты, организовав спортивное общество, приглашали меня участвовать в соревнованиях, но я решительно отказалась.
Мария Григорьевна Богданова выступала за сборные Одессы по баскетболу и волейболу с 1936-го по 1949 год. 66 лет преподавала физкультуру в средней школе № 2. Работала методистом факультета физвоспитания пединститута. Судья республиканской категории. Награждена орденом «За мужество» и многочисленными медалями, значком «Отличник народного образования», почетной медалью «Ветеран отечественного спорта».
— Военную службу я проходила в войсковом лазарете № 139 и 163-м эвакогоспитале. Это было страшное испытание. Дело тут даже не в физических нагрузках, да и риск потерять жизнь у нас, медиков, был гораздо меньше, чем у бойцов. Но изо дня в день наблюдать за страданиями близких людей (все раненые были нам родней) — вот что тяжело. Я трудилась старшей медицинской сестрой, но не ограничивалась исполнением служебных обязанностей. Бывало, и ноги мыла, и ногти стригла, и ванночки делала, массаж. Часто не могла сдержать слез, когда писала письма родным под диктовку. Не дай бог нынешней молодежи пройти через это.
Павел Васильевич Досич 20 лет возглавлял Черноморский бассейновый совет ДСО «Водник». Работал директором Черноморского яхт-клуба. Судья национальной категории по парусному спорту. Участник обороны Одессы и Сталинграда. Воевал на Центральном и 1-м Украинском фронтах. Награжден орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, «За мужество», медалями «За отвагу», «За оборону Одессы», «За оборону Сталинграда» и многими другими. Почетный работник морского флота СССР.
— На войну я попал, можно сказать, со школьной скамьи. Прошел недельную подготовку (потом шутили, что в срочном порядке окончил артучилище), и меня зачислили в 1-й морской полк огнеметчиком. Тот еще был у нас расчет! Я невысокого роста, а напарник из села Жовтого на голову ниже — два пацаненка. Сначала заняли позицию за Крыжановкой. Все делали, как нас учили: чем глубже закопаешься, тем вернее жив останешься. Наши моряки держали оборону на железнодорожной насыпи. Румыны очень досаждали им гранатами, скрываясь в кукурузном поле. И нам приказали поле сжечь. Пришлось выкапываться, зато фейерверк устроили, что надо! Противник ничего не мог понять и в панике бежал.
В Крым добирались на баркасе. Немецкие самолеты делали в небе, что хотели. На моих глазах потопили баржу с пограничниками, а нас пронесло. Наконец, прибыли в Севастополь, но там мне толком повоевать не пришлось. В первый же день вражеская пуля угодила в каску, даже канавку оставила. А через каких-то полчаса осколок снаряда прошил меня насквозь.
Потом — Сталинград. Чего только не случалось! Немцы бомбили методично квартал за кварталом, но город жил. Я служил шофером. Часто приходилось ездить под обстрелом. Как-то везли бочки с бензином. Началась бомбежка. «Нырнули» с напарником в бомбоубежище. Там дышать нечем, но что делать — терпим. Чуть стало тише — выглядываем: наша машина горит. Подбежали вовремя, успели пожар потушить. На минуту опоздали бы — не смогли б взрыв предотвратить. В другой раз из центра города в Бикетовку, где стоял наш полк, везли хлеб. Осколок попал в мотор. Тогда я пешком добрался до штаба, сел за руль «скорой» и вернулся за хлебом. Хлеб ценился не меньше, чем боеприпасы.
Вскоре штаб полка перевели за Царицу, а нас, водителей, оставили принимать дивизию Родимцева. Политрук на прощание напутствовал: «Если останетесь в живых, добирайтесь в Заплавное». Задание мы выполнили, но как через реку перебраться? Связали с товарищем два бревна и, держась за такой самодельный плот, поплыли. К вечеру оказались в расположении своего полка. Потом полк отправили в Челябинск на переформирование. И до конца войны служил шофером 342-й автороты 181-й Сталинградской стрелковой дивизии.
Вот какие «нормативы» пришлось сдавать одесским спортсменам на фронтах Великой Отечественной. Все меньше остается непосредственных участников страшной войны. Тем ценнее каждое свидетельство о тех героических днях. А наша святая обязанность — сохранить память о погибших и уцелевших в кошмарной человеческой мясорубке («Мы не от старости умрем, от старых ран умрем», — предсказал судьбу свою и многих ровесников поэт Семен Гудзенко). Сохранить и передать следующим поколениям.
Анатолий Мазуренко