|
|
   |
Сорок восемь лет назад, в мае 1970 года я познакомился с ней, как один из претендентов на роль в фильме «Быть мужчиной», подготовку к съемкам которого она тогда начинала на Одесской киностудии. Впоследствии этот фильм вошел в историю советского кино под названием «Долгие проводы».
Наверное, у каждого человека, кроме мамы-папы, давших тебе жизнь, есть кто-то еще, о ком ты можешь сказать, что именно он сыграл важнейшую роль в твоей жизни. Для меня таким человеком стала Кира Муратова. И не только тем, что выбрав меня на одну из главных ролей в своем фильме, она уберегла меня от совсем другой судьбы.
Мой отец, в прошлом военный моряк и политработник, довольно успешно проводил со мной идеологическую обработку, так что я, в конце концов, «на полном серьезе» собирался идти по его стопам и поступать в военно-морское политическое училище. И сейчас даже страшно подумать, как бы сложилась моя «комиссарская» флотская жизнь, да и просто жизнь, в свете произошедших в нашей отечественной истории событий.
А о том, что моя актерская жизнь, ограничившись одной ролью в «Долгих проводах», не сложилась, не жалею. С годами еще больше убедился: не мое это было дело. Но вся эта киноистория дала мне то главное, в чем больше всего нуждаешься в 16 лет. Очень трудно пережить это юношеское время, когда ты, ну просто даже в силу возраста, еще просто никто. Еще не успел себя никак проявить, и еще как бы и не за что, а уже хочется привлекать внимание, внушать уважение и любовь. Трудное это время! И главные беды нашего характера, и наши комплексы закладываются как раз тогда, а потом с трудом изживаются, или не изживаются всю жизнь. И как раз в этом трудном возрасте и свалилась на меня с небес благодаря Кире Муратовой и известность, и любовь, и уважение. И не за папины-мамины заслуги или деньги, а за мой собственный талант (или может быть его подобие!) и труд.
А еще тогда, во время съемок, на меня произвела сильнейшее впечатление фраза, которую Кира Муратова часто произносила: «Я так люблю снимать кино, и получаю такое удовольствие от этого, что когда мне платят за это деньги, мне даже как-то неловко!». И для нее это была не просто красивая фраза, а самое что ни на есть подлинное отношение к жизни, в которой профессия является не средством зарабатывания денег, а является самой жизнью. И всей своей последующей жизнью она доказывала это.
Ну а для меня эта ее фраза стала, можно смело сказать, руководством к действию. Не нужно искать славы, денег, внимания. Нужно искать дело, которое само по себе, в первичном виде, в непосредственном процессе работы, доставляет радость и удовольствие, как кино доставляло все это Муратовой. И я нашел. И то, что я стал и, наверное, могу это сказать с полным основанием, вполне успешным фотокорреспондентом, произошло благодаря тому, что первые уроки даже не столько творчества, а отношения к своему творчеству, я получил от Киры Муратовой.
И как жаль, что на одном из отрезков ее судьбы печальное стечение обстоятельств на протяжении долгих лет портило ей жизнь. Я не зря говорю о печальном стечении обстоятельств. Дело в том, что как-то сейчас все стали говорить о том, что гонения на Киру Муратову начались чуть ли не сразу после фильма «Короткие встречи». Может быть, кто-то что-то такое и знает, но то, что знаю я как очевидец, а потом и участник тех событий, отличается от этой точки зрения.
«Короткие встречи», вышедшие в 1967 году, может и не шли первым экраном, то по нашему родному советскому телевидению показывались неоднократно. И я этот фильм хорошо знал и любил. И за Владимира Высоцкого, игравшего там вместе с Кирой Муратовой, и за музыку Олега Каравайчука, и вообще фильм сам по себе мне очень нравился, и нравится до сих пор. Рискну на себя навлечь гнев киноведов, но я до сих пор считаю его лучшим фильмом Киры Муратовой. Он даже был, как мне помнится, еще и награжден какой-то комсомольской премией!
Так что к съемкам фильма «Быть мужчиной» Кира Муратова приступала отнюдь не в положении опального режиссера. И проблемы начались по причинам, совсем не связанным с кино.
Съемки начались в октябре 1970-го. Потом где-то в декабре их вдруг остановили. Начали снова. Потом еще раз остановили. Стали появляться какие-то статьи критического содержания, ну прямо как в «Мастере и Маргарите», когда с «пилатчиной» начали бороться, даже не издав книгу о Пилате. Фильм еще не снят до конца, а его уже начали клеймить...
Много лет спустя мой тесть, Георгий Федорович Воротнюк, заслуженный журналист Украины, работавший много лет в Киеве в центральной тогда газете «Радянська Україна», рассказал, можно сказать, забавную историю. Однажды он оказался в компании с одним из старых журналистов, и тот начал хвастаться тем, какие серьезные задания ему приходилось выполнять по заданию ЦК, причем ЦК не украинского, а союзного.
В частности, коллега рассказал, как он ездил в Одессу и брал интервью у одного мальчика, который снимался в кино, которое решили разгромить, чтобы показать слабую идеологическую работу в украинском Союзе кинематографистов. Нужно было это, как и многое другое, для дискредитации и снятия с должности тогдашнего первого секретаря ЦК Компартии Украины Петра Шелеста, что и было удачно реализовано впоследствии в 1972 году. Выслушав все это, тесть огорошил собеседника: «А ты знаешь, что разрушил актерскую карьеру моему зятю?».
Честно говоря, я не очень помню, о чем беседовал с этим «посланником ЦК» в силу того (как бы это поскромнее сказать?), что моей персоной тогда пресса интересовалась достаточно часто. Всех и не упомнишь!
А статью эту я прочитал недавно, и о моем герое там сказано полслова, а в основном — о серьезных идеологических упущениях в работе, без разъяснения, что конкретно имеется в виду.
Кстати, и моя неудача при поступлении во ВГИК в 1972 году в мастерскую Сергея Герасимова, у которого в свое время училась Кира Муратова, тоже якобы объясняется тем, что к этому моменту фильм окончательно положили «на полку» и все, связанное с ним, стало столь опасно, что даже всесильный Сергей Апполинариевич не смог меня принять к себе.
Даже если все это — из области легенды, думать о себе как о жертве политических репрессий весьма приятно. Ну не банальной же двойкой по сочинению, которую я получил уже после прохождения творческого конкурса, когда из тысячи нас осталось всего двадцать, объяснять свой провал!
А тогда из-за Шелеста, как принято говорить, «под раздачу» попали многие. В частности, погрому подверглась кафедра истории Украины в Одесском университете, которая на несчастье была рецензентом книги Петра Шелеста « Україно наша Радянська», которую выпустили в 1970 году. И догадайтесь с одного раза, какую рецензию дала на книгу первого секретаря ЦК Компартии Украины кафедра истории Украины! А им бы проявить бдительность и додуматься сделать аббревиатуру из названия «Україно наша Радянська», и тогда получилось бы «УНР»! А это ж аббревиатура «Украинской народной республики»!
Как поется в старой песенке «Случайно иль нарочно, того не знаем точно!», первый секретарь ЦК Компартии Украины Петр Шелест дал такое «коварное» название своей книге, доподлинно не известно, но мало всем не показалось. Так что несчастья Киры Муратовой, как и многих других, стали одним из малюсеньких элементов сложной подковёрной борьбы, которая происходила в советских верхах в конце 60-х — начале 70-х годов.
К тому же еще и румынское гражданство, которое Кира Муратова сохраняла, чтобы раз в год ездить к матери в Бухарест, тоже было еще одним поводом, чтобы «шарахнуть» именно по ней. Румыния, хоть и была «братской социалистической страной», но под управлением Чаушеску, не шла в полном фарватере с СССР, и в Кремле ее не любили. Так что, к сожалению, Кира Муратова пострадала тогда, в начале 70-х, не по причине чего-то, а просто потому, что так было нужно.
Но она выстояла. И выстояла потому, что хотела только одного: делать свое дело, делать свое кино, а все остальное было уже не столь важно. И это тоже еще один урок, который она дала всем нам.
Олег Владимирский