|
|
   |
Деда! Я знаю, что правильно «дед», но я предпочитаю свое привычное «деда». Как в детстве, когда мы гуляли в любимом Парке Ленина. Или когда ты спускал меня на санках с горок в Аркадии, где сегодня стоят забором заслоняющие солнце многоэтажки. Как в детстве, когда наш с сестрой приезд был для тебя единственным оправданием того, чтобы не пойти на работу в воскресенье.
На дворе далекий от дня твоего ухода 2018 год, и я сделаю тебе маленькую зарисовку нашей сегодняшней жизни. Газета существует! И это главное! Дело твоей жизни живет. Низкий поклон всем журналистам, кто в эту нелегкую интернет-эпоху наполняет печатное издание качественным содержанием. Я не буду их перечислять, ты и так догадаешься, кто до сих пор остался «на связи» с газетой.
Я тебе расскажу в первую очередь о нас, семье. Мама и папа работают, они, естественно, по-прежнему врачи. Здоровы, моложавы, уже сами «дед и баба». К папе, как всегда, длинные очереди верных ему пациентов, а мама просто хороший врач. У родителей счастливая, спокойная, благополучная семья, мой папа по-прежнему земной, здравомыслящий человек. Как и я. Нам до сих пор сложно понять твою безмерную всеотдачу посторонним и полное равнодушие к материальной стороне жизни. Бескорыстный политик, звучит необычнее, чем черный снег.
Ларочка, моя сестра, тоже врач. Хороший молодой доктор, стройненькая, молодо выглядящая, она больше похожа на студентку медина, чем на молодого специалиста. Когда Лара работала участковым врачом, после ее визита на дом недовольные бабули часто звонили в районную поликлинику и возмущались тем, что им прислали несведущую студентку-практикантку. Насмотрелась сестричка всякого, пока побегала по участку. Тебе лучше не знать того, как в наше время приходится жить бедным людям. Сейчас Лара дома, в декрете, с сыном, твоим правнуком Мишей. Ему уже три года, он очень славный и сообразительный мальчуган. Вот недавно пошел в садик. У Лары хорошая перспективная специальность, она большая умница, сделает карьеру. Тебя бы это явно порадовало, ты всегда восхищался успешными женщинами. У Лары есть муж Леша, он прямо апофеоз здравомыслия и житейской сметки. И ему бы было сложно тебя понять, но ты бы ему понравился. Он любит неординарных людей.
Я выбилась из семейной традиции и стала филологом. А потом чем только ни занималась. Ненавижу однообразие, постоянство меня тяготило. Последние годы на работе вокруг меня были только немцы. Они мне уже как родные. Моя любимая подружка, Корнелия, собиралась навестить меня в Одессе. Корнелии 59, ее мужу 71. Они собирались отправиться сюда на автомобиле. Но Корнелия сменила работу, потом прибавились семейные заботы, заболели ее брат и престарелая мать, и она пока до меня не доехала. Деда, я спасла ее дорогой «Мерседес». Со времени твоего ухода дороги лучше не стали. Корнелия так и не поняла, что это означает фраза «У нас в стране дорог просто нет». Дороги на самом деле есть, но они по-прежнему неописуемы. Как и в девяностые. Изменилось многое другое.
Я бы хотела тебе рассказать, что все у нас в Украине хорошо. Но ты был альтруистом, а не идиотом. Я смотрю на все глазами Корнелии, которая никогда не была в Украине. Представляю себе ее изумление, местами восторг, местами ужас и почти всегда недоумение. Смотрю глазами Конни на облупившиеся фасады исторических зданий, на аварийные крыши и думаю, как хорошо, что ее здесь нет. Смотрю на наш с тобой любимый отремонтированный Парк Победы и сожалею о том, что она не видит этой красоты.
Больно видеть бездумных водителей-лихачей, каждый день ставящих под угрозы чужие жизни, больно видеть умирающих от рака детей, у родителей которых нет денег на лечение. Больно, что уезжает за границу молодежь, десятками, если не сотнями тысяч. Больно, что на востоке страны идут военные действия... Перечислять можно долго, но не хочется.
Знаешь, я не буду говорить тебе о том, что твой уход долгое время казался мне самой вопиющей несправедливостью на свете. Ты и так это знаешь. Сейчас я зачастую думаю, как хорошо, что ты не дожил до наших дней, что тебе не больно от многих страшных событий, на которые ты бы не смог закрыть глаза.
В Одессе новый мэр. Он импонирует мне тем, что не бьет себя в грудь кулаком, не называет тебя своим лучшим другом и братом. Я читала в его интервью, что он никогда не был с тобой знаком. Наконец-то я дождалась! Твои «друзья-братья», неисчислимая рать, своими речами вызывала у меня реакцию острого отторжения.
Бабушки, твоей жены, нет в живых, она ушла после продолжительной изматывающей болезни. До конца дней она свято берегла твою память. Она была для большинства людей такой же «инопланетянкой», как и ты, и в итоге осталась почти в полном одиночестве.
Деда, а теперь о твоем Олененке, обо мне. Я замужем за ангелом. Мой муж самый лучший из людей. Он самый добрый, светлый, заботливый, умный. Ты наверняка переживал о том, как сложится жизнь твоей любимой внучки. До встречи с моим мужем моя жизнь была просто бессмысленным тупым существованием, пусть и наполненным яркими путешествиями и прочими радостями. Все, что было в моей жизни до встречи с Сашенькой, это просто захватывающее кино, но оно уже не обо мне. Только вот думаю, он прочитает эти строки в газете, и ему явно не понравится. Саша прямо воплощение скромности. Но из песни слов не выкинешь. Сашка бы тебе понравился. Я не разрешаю ему ставить в нашей квартире полки с книгами, он их любит так же, как и ты. Я никогда не забуду полок от пола до потолка в квартире, где я жила с родителями, тобой и бабушкой. Я не разрешаю Саше помогать посторонним людям. До встречи со мной он был слишком добр, щедр и порой даже наивен. Он очень изменился. Он просто лучшая версия тебя. Тоже ангел, но земной. Мне не приходится бояться, что какие-то демонята в человеческом обличье воспользуются его добротой, как когда-то пользовались твоей. И ты был прав, когда в своей последней колонке, так отличавшейся от всех остальных, на злобу дня, ответил молодому пареньку, спрашивающему у него житейского совета «Смысл жизни в любви».
Знаешь, это очень большая ответственность быть твоей любимой внучкой и, возможно, твоим самым любимым человечком. Возможно, кто-то с ней справился бы лучше. Меня эта ответственность всегда морально тяготила. После твоих похорон ко мне подошла одна из журналисток и сказала, наверное, не подумав, в порыве чувств: «Тебя уже никто так не полюбит». Эти слова почти двадцать лет периодически звучали в моей голове. Слава Богу, она ошибалась. Моя жизнь продолжается, и в ней не меньше любви, чем воды в твоем любимом Черном море.
Вот и малая толика того, что я хотела тебе сказать. В июле мы будем праздновать юбилей газеты. Пойду на него уже на седьмом месяце беременности. Выпью стакан сока за твое дело. Для меня ты был, есть и будешь самым великим журналистом, который когда-либо жил. И пусть помнят люди, которые никогда не клянчили у тебя помощи, простые, честные работящие люди, кто на самом деле почетный гражданин нашего города, без бигбордов, рекламных плакатов и пиар-компаний. Я верю в людскую память. Она не то чтобы бессмертна, но тебя явно пережила.
Ольга Черкез