|
|
   |
Южную Пальмиру тесно связывают с именами великих лётчиков: Михаила Ефимова, Алексея Ван-дер Шкруфа, Сергея Уточкина, но имя родившегося 15 февраля (ст. ст.) в Нижнем Новгороде гениального авиатора Петра Нестерова обычно связывают со столицей Украины, где Петр Николаевич 27 августа (ст. ст.) 1913 года впервые в истории авиации совершил «мертвую петлю», носящую его имя, и где Нестеров обрел вечный покой. Не бывал ли великий летчик в Одессе? Ведь жемчужина у моря стала в предреволюционный период воистину меккой отечественной авиации — именно с Одесского ипподрома 8 марта 1910 года отправился в первый публичный полет выпускник технического училища (ныне железнодорожный техникум) Михаил Никифорович Ефимов.
Еще в феврале 1908 года одесские авиаторы свершили важнейшее действо: заверили свой устав у нотариуса. А первым аэроклубом почему-то считается петербургский, хотя, как писал историк авиации Е. Ф. Бурче, «официальное открытие одесского аэроклуба состоялось 11 марта 1908 года, чтобы не обогнать (!) открытие в Петербурге».
Само собой, одесские «летуны» бдительно следили за успехами коллег из Киева, ведь уже тогда была поставлена возвышенная задача — Одессе стать пусть не первым, но и не вторым городом.
Чтобы быть спокойными по этому поводу, одесситы внедрили в Киев «свого хлопця» по имени Володя, который «оженився» на очаровательной киевлянке Наде — «продавщице посудной лавки» и стал трудиться... летчиком. Речь идет о Владимире Ефимове (брате первого авиатора).
Другой одессит устроил в Киеве показательный полет, который описал киевлянин, ставший впоследствии... одесситом: «Командующий киевским военным округом генерал Иванов стоял в лакированной коляске и, держась за плечо кучера... подозвал околоточного надзирателя и сказал ему, рисуясь, громовым голосом: «Па-а-прашу прекратить махание зонтиками! Авиатор от этого нервничает и может разбиться». Речь идет о полете одессита Сергея Уточкина, а упомянутый киевлянин передумал становиться летчиком, а стал... одесситом и, по совместительству, писателем Константином Паустовским.
Надо ли говорить, что после всего описанного и «мертвую петлю» можно расценивать как прелюдию... к полету Нестерова в Одессу.
Тем временем одесситы «рвали с рук» вышедшую через неделю после «петли» «С.-Петербургскую газету», где приводились слова Нестерова: «Начал я свою авиационную деятельность в 1910 году, после того, как первый раз увидел полет одного из наших известных авиаторов». Действуя дедуктивным методом, одесские аналитики установили, что Нестеров «увидел» полет все того же Уточкина, но в Нижнем Новгороде, что случилось на самом деле в 1911 году. А когда одесситы дочитали до конца откровения Нестерова («Мертвая петля кажется только с первого раза страшной, но если сделать хоть приблизительный расчет, то...»), стало ясно — визита в Одессу не избежать.
К тому же лично у Нестерова рассчитывали узнать, почему кое-где объявили, что «мертвую петлю» первым совершил не он, а 20 августа 1913 года летчик-испытатель французской фирмы «Блерио» мосье Адольф
Пегу. Тем более что до Одессы, куда слухи доходят раньше, чем до Нью-Йорка, Киева и Аккермана, дошло, как босс Луи Блерио заявил Пегу: «Да вы с ума сошли!» (перед полетом). Впрочем, выяснилось, что Пегу выполнил фигуру в форме «S», что было свежо, но до полной «петли» явно не дотягивало.
Тем временем, Нестеров осознал, что только полет в Одессу способен его прославить, и доложил непосредственному командиру, киевскому полковнику К.М. Борескову: «Разрешите мне сделать перелет в Одессу без промежуточных посадок». На что изумленный шеф среагировал: «Как это, без посадок? Какая у вас дальность полета на «Ньюпоре?» (Ведь этот тип самолета имел бак на три часа летного времени, этого хватало на 300 верст, а до Одессы 450 верст). Но разрешение на полет было дано.
Все надежды Нестеров возлагал на попутный ветер до Одессы, и, по заданию летчика, его механик Руденко смазал ньюпоровский мотор «Гном»... касторкой. Таковы были требования к тогдашним «ротативным» моторам.
1 марта 1914 года (ст. ст.) исторический перелет Киев — Одесса начался, и в половине одиннадцатого утра, имея за спиной механика Руденко, нижегородский мальчик, ставший великим киевлянином, взлетел с киевского аэродрома Сырец.
Пока чины 3-й Киевской авиационной роты спорили — долетят, не долетят, авиатор пролетел над Белой Церковью, где настала труднейшая часть маршрута, ибо ориентир — железная дорога — ушел в сторону, а самолетных компасов еще не было. Но вот, наконец, экипаж «Ньюпора» увидел «перед носом (!) самолета шапку из пыли» (словно сегодня написано), Нестеров сразу догадался, что перед ним... красавица-Одесса.
Ровно через три часа после вылета из Киева, в 13 часов 46 минут, состоялось приземление на одесском Стрельбищном поле.
Недавно группа одесских краеведов посетила место события. За гаражами, в конце улицы Ицхака Рабина, краевед
В. Сирота (один из авторов сборника «Дороги за колючую проволоку») показал на небольшую высотку, где он... некогда катался на лыжах. Оказалось, что это Горемыкинский люнель, господствующий над бывшим Стрельбищным полем, откуда открывается вид на бывшую школу летчиков и прилегающий Школьный аэродром, где ныне расположен Свято-Иверский мужской монастырь. Справочник «Одесский чичероне» извещает: «Авиационная школа — Стрельбищное поле — трамвай 29». Впрочем, в те годы трамвай ходил лишь от Шуваловского приюта (1-я станция), а от вокзала «досюда», как говорят одесситы, вез трамвай № 12.
Прибывший в Одессу Нестеров посетил не только авиаобъекты Стрельбищного поля, но и другие места для теоретических занятий в «нелетную погоду». В книге «Одесса в кармане» за 1913 год указано: «Авиациoнная школа одесского аэроклуба (Сабанеев мост, 3, тел. 25-07)». Краевед С.Н. Завалко рассказывал, что выпускником авиашколы, которая начала функционировать в мае 1911 года, был его дядя А. Мольский, который наверняка встречался с Нестеровым.
Великий летчик планировал провести в Одессе не более одного дня, но где вы видели человека, попавшего в столицу Причерноморья и прилегающих мест, ограничивающего себя во времени?
Кроме авиашколы, Петр Николаевич посетил военно-авиационный отряд и воздухоплавательный парк. Здесь он встретился с летчиком-спортсменом А.В. Шиуковым, который начал карьеру постройкой планера в Тифлисе (Тбилиси) еще в 1908 году. С Алексеем Владимировичем, в предчувствии приближающейся мировой войны, была обсуждена проблема установки на самолетах пулеметов. Вопрос в том, встречался ли Нестеров в Одессе с легендарным летчиком Уточкиным? Вряд ли: всего за несколько недель до прилета Петра Нестерова Сергей был выписан после курса лечения в «частной лечебнице для душевно и нервнобольных с гидропатическим отделом» доктора С.Г. Штейнфинкеля на Среднефонтанской улице, № 16. Зато наверняка Нестеров побывал на даче президента аэроклуба Артура Анатры на Французском бульваре, № 28.
Лишь 5 марта (ст. ст.) в 11 часов, проведя в гостеприимной Одессе 4 дня, насыщенных встречами с неунывающими одесситами, Нестеров улетел в Севастополь, где... встретился с одесситами. В книге «Соперники орлов» говорится: «Петр Николаевич прилетел сюда, в школу (Качинскую — Авт.) из Одессы. Тогда и познакомился с ним Михаил Ефимов».
Но вскоре грянула мировая война, и 31 августа 1914 года киевляне прощались с автором «мертвой петли» на кладбище «Аскольдова могила».
Валерий Нетребский. Краевед.
Валерий Шерстобитов. Член НСЖУ