|
|
   |
До войны я знал этот двукрылый самолетик больше как учебный. С полета на нем начинал свой путь в небо мой сосед Анатолий, и я после бесед с ним во время его отпуска бредил желанием тоже когда-нибудь полетать на У-2. Даже книжку себе купил — «Хочу быть летчиком», в которой был умопомрачительный раздел «Летчик за один день».
Но потом трагические события все перевернули. У-2 я увидел снова лишь после освобождения нашими войсками родного села — к рассвету бой умолк, по улице потянулись утомленные солдаты с автоматами в руках. А когда солнце поднялось над горизонтом, на плавнях у речки и сел не забытый мною У-2. На пожухлую траву ступил молоденький младший лейтенант с портупеей на боку. Увидев меня, пилот, направившийся с пакетом к дому еще не восстановленного сельсовета, где, видимо, находился штаб, крикнул:
— Хлопец, посторожи мою стрекозу, пока я вернусь!
«Да он же еще пацан!» — подумалось в ту секунду. Я бросился к самолетику.
Младший лейтенант вернулся очень скоро. Он внимательно поглядел на меня и вдруг спросил:
— А ты хорошо знаешь дорогу в Веселиново?
— Ездил туда поездом...
— Хорошо! Садись в кабину за мною, штурманом будешь, — сказал и улыбнулся. — Нам надо туда, в Веселиново, как можно быстрее...
Не сон ли это? Я бросился к крылу У-2 вслед за пилотом. Из книжки помнил, как привязываться к сиденью. Полетели!
Но передовая-то была еще фактически рядом. В небе, в стороне, то и дело появлялись фашистские самолеты, бомбившие и обстреливавшие наши войска.
И надо же, наш У-2 заметил вражеский истребитель «мессершмитт». Младший лейтенант, хоть и молодой был, но, видимо, имел опыт: сразу увидел «мессера» и бросил машину к земле.
Нам нужно убежище, — послышался его голос в переговорной трубе.
— Слева за селом есть ложбина к речке! — отозвался я.
— Падаем туда! — сообщил своё решение пилот. — Немец сейчас полоснет очередью...
— А в конце ложбины за речкой — гора! — предупредил я.
— Вот и хорошо! Падаем... — я слышал и не понимал младшего лейтенанта.
За нашими спинами воздух прорезала пулеметная очередь. Я увидел покрывшуюся отверстиями плоскость нижнего крыла. Всё! Однако младший лейтенант не растерялся и еще круче бросил У-2 к земле, а потом вдруг резко выравнял его, и мы запрыгали по кочкам начала ложбины.
Гнавшийся за нами «мессершмитт» уже предвкушал сладость расправы над «рус фанер» и так увлекся, что сразу не заметил возвышенность за речкой, а когда заметил, было уже поздно. Спасти его могла только аварийная посадка в длинную ложбину. Немец сориентировался мгновенно, резко сбросил обороты мотора, выпустил закрылки и коснулся болота в ложбине, подняв веером черный занавес. Болото стало для истребителя и смягчающей подушкой, и тормозом. Это и спасло немецкого аса. Он остался жив, и младший лейтенант вытащил его, полуживого, из кабины, передав прибежавшим пехотинцам. Пехотинцы помогли нам докатить «кукурузник» к плавням. Мы снова взлетели. На этот раз долетели до Веселиново без приключений. И не вдоль железной дороги, а срезав угол, благодаря чему опоздавшего с пакетом младшего лейтенанта даже похвалили. Вот так неожиданно я слетал в небо на У-2.
После Победы сосед Анатолий, уже подполковник, находясь в гостях у матери и услышав мой рассказ, заметил:
— В сорочке ты родился!..