|
|
   |
В ноябре 1986 года закрыли «саркофаг» над разрушающимся блоком, а 14 декабря доложили о ликвидации аварии. Миру было объявлено, что начинается ликвидация последствий аварии. Это было очень важным событием для людей, находившихся в непосредственной близости от реактора: когда закрыли аварийный блок огромным толстым слоем железобетона, облучение радиацией стало меньше.
Вклад простого человека в дело ликвидации аварии неизмеримо велик. Люди жили в палатках, практически — на земле, но, в ущерб своему здоровью, выполняли работы по усмирению разбушевавшегося атома. Каждый день ездила поливочная машина и прибивала пыль, постоянно проводился радиационный контроль. При всей уникальности и нетипичности обстановки люди выполняли свой долг. Сегодня надо отдать честь тем, кто остался в живых, и вспомнить тех, кого с нами уже нет.
Как и многие одесситы, Петр Леонидович Ростовцев в мае 1986-го был призван военкоматом на военные сборы в Краснознаменку, где дислоцировалась часть гражданской обороны. После формирования полк командировали в Старые Соколы, в 30-километровую зону. В Чернобыле Петр Ростовцев был 2 месяца, с 15 мая по 13 июля. Работы выполнялись по нарядам — один раз в три дня выезжали на разрушенный блок станции.
«Прибывали к аварийному блоку, переодевались и, по указанию диспетчера, по три человека поднимались на крышу и лопатами в течение 30 секунд сбрасывали на землю остатки графита. У меня было три таких смены, три выхода на крышу. Видимо, я получил предельную дозу, поскольку был переведен в штаб части. Примечательно, что у троих, работавших вместе, дозиметры показывали разные дозы. Начальник химической службы объяснял, что все зависит от потока ветра: кому-то достается большая доза, кому-то — меньшая, — вспоминает Петр Леонидович. — О незнании и неготовности к ликвидации таких аварий свидетельствуют многие, порой курьезные, факты. К примеру, вновь прибывший начальник штаба полка спросил, почему по утрам нет зарядки, и ему объяснили, что тут даже быстро ходить не разрешено. Медицинского обслуживания как такового не было, не было и медпрепаратов, но документация велась исправно. Единственное, что нам дал начальник медицинской службы, — элеутерококк. Изначально допустимая доза была 25 рентген, а через две недели она «снизилась» до 10. Связано это было с тем, что после работ в зоне очень много людей умирало. Дозиметры выдавали только на время работы, а она длилась от 30 до 45 секунд. Все остальное время мы и в расположении полка получали радиацию, но об этом умалчивалось».
Вячеслав Анатольевич Белов принимал участие в ликвидации аварии на ЧАЭС с 15 июля по 3 августа 1986 года в городе Припять. В составе оперативной группы МВД УССР выполнял работы по охранным мероприятиям в самом городе. Вспоминает: «Изначально бывали случаи мародерства. Сотрудники милиции поставили вокруг Припяти забор, попасть в город было сложно. Приезжали горожане забирать свои вещи. В домах, что поближе к четвертому реактору, практически ничего нельзя было брать, а в тех, что ближе к заводу «Юпитер», что-то взять было можно (фон меньше), но только то, что находилось в закрытых шкафах».
Дислоцировалась оперативная группа в 70 км от Припяти, в школе-интернате села Марьяновка. По пути в Припять обедали в с. Диброво, проезжали ставший впоследствии «знаменитым» лес (там был очень большой фон), приезжали в Припять и приступали к патрулированию. Вместо положенных 3—4 часов бойцы находились под воздействием радиации по 6—8 часов. Характерно, что автобусы, которыми возили их, в Припять заходили максимум дважды, на третий раз их разворачивали и — на «могильник».
«Идешь по Припяти, — продолжил рассказ Вячеслав Анатольевич, — город пустой, игрушки валяются. А подходить к детским площадкам нельзя — все дозиметры зашкаливали. Мы ходили только по тротуару, боялись касаться деревьев, листьев. Носили на лицах защитные «лепестки» и меняли их через каждые два часа: там, где ноздри, на лепестках появлялись две ярко-красные точки. Позже ощущался постоянный привкус металла. Питание было, правда, хорошее, все самое свежее. Примерно через неделю наши ребята и сознание теряли. Те, у которых возраст за 25 лет и старше, переносили радиацию легче, а ребята помоложе очень плохо себя чувствовали, сегодня их уже нет: видно, старшие были более адаптированы к условиям радиации», — заключил рассказ мой собеседник.
С горечью и болью вспоминают чернобыльцы месяцы работ по ликвидации катастрофы вселенского масштаба. Но все равно 14 декабря для них праздник — первая победа над невидимым врагом. По прошествии четверти века каждый из участников ликвидации аварии на ЧАЭС делает свои выводы и оценки произошедшего, но то, что эти люди спасли Мир, — знают все, от мала до велика, во всех частях земного шара. Низкий поклон ликвидаторам. Здоровья им и долголетия!
Сергей Дидковский. ГУ МЧС Украины в Одесской области