|
|
   |
Жора лежал на шершавой доске и смотрел на звезды через решетку затхлой камеры. Тело саднило, он сжимал челюсти и кулаки, ибо куда сильнее трепетало ниже солнечного сплетения, под ложечкой, от провала собственной затеи...
«Ну как, как можно было так просто попасться?» — эта мысль никак не покидала. «Кто-то точно настучал! Среди нас — сексот 1 », — крутилось в буйной молодой голове варево подозрений, точно так же, как недавно крутился и сам пленник, подвешенный полицаями за кисти рук во время допроса. Раны от механических ожогов пульсировали и до сих пор не хотели заживать. «Предатели... Пусть пытают, своих не сдам...», — мысли путались, счет времени терялся, в душной камере постоянно хотелось пить.
В кормушку 2 кто-то торопливо заглянул, отошел, послышалась возня, и дверь отворилась. В вошедшем пленник узнал молодого плюгавенького полицая с бельмом на левом глазу, который иногда после пыток проверял, жив ли допрашиваемый. Правый кулак рефлекторно сжался, но в горле запершило, и Жора закашлялся, упустив момент для атаки.
— Слушай сюда... — хилый капо внезапно оказался обладателем проникновенного шепота, — у тебя щедрые друзья, когда завтра свалишь отсюдова, передай им «данкешон»!
Оторопевший Жора наблюдал, как полицай глумливо кривит тонкие губы. О чем он говорит?
— Держи бумагу, завтра на обходе покажешь ее новому коменданту и вали на все четыре стороны, — полицай кинул документы на пол и спешно вышел из камеры...
Спустя тысячи километров и сотни прыжков с парашютом, в 1962 году Георгий Тимофеевич Добровольский снова стиснет кулаки, вспоминая этот вечер в ожидании медосмотра для отбора в программу космической подготовки, напрасно опасаясь, что за эти боевые отметины его могут отбраковать.
Мечты порой находят странное воплощение: в детстве Жора хотел стать капитаном океанского корабля, а в 43 года стал капитаном первой в истории Земли пилотируемой научной космической орбитальной станции. Как его угораздило? Он просто влюбился в полет!
Август 1941-го отличался от игры в войну. Любознательный и шустрый мальчик рос без отца, с юных лет понимая, что он — защитник. Во время обороны Одессы не сдрейфил — рыл траншеи, помогал раненым, добывал тактические данные. А когда город оказался под властью оккупантов, Жора не стал прятаться за мамину юбку — Добровольскому и группе таких же сверстников удалось организовать свой отряд сопротивления.
Оружие раздобыть в военное время было просто. Ребята закапывали автоматы в надежных местах. А вот короткостволку и гранаты часто хранили при себе, что, как известно, редко ведет к хорошим последствиям, как и затея в одиночку застрелить эсэсовца в оцепленном районе накануне 23 февраля...
Видимо, кто-то не погнушался настучать, гестапо и сигуранца 3 будто знали, где ждать, уйти от погони не удалось, и при обыске у Жорика нашли пистолет «Беретта», за что румынский военно-полевой суд приговорил его к 25 годам каторжных работ. Румыны подозревали, что не все так просто, допрашивали, применяя насилие, не давали спать, но Добровольский своих не сдал. Свои тоже о нем не забыли, нашли пронырливого надзирателя и подкупили — тот редкий случай, когда отсутствие моральных устоев пошло на благо.
19 марта 1944 года Жора совершил побег, воспользовавшись поддельными документами — помог мамин брат Володя. Мартовский воздух на свободе был гораздо слаще, он успокаивал, будто знал, что до освобождения Одессы оставалось скрываться всего три недели...
Война и оккупация оставили следы не только на запястьях, 16-летний парень четко понял: нельзя допустить подобное снова. Война не смогла разрушить море, а идея увидеть океан с капитанского мостика по-прежнему будоражила — Жора подавал документы на вступление в мореходку. В это же время друг, Игорь Кириллов, пригласил Добровольского на занятия в авиационное училище.
Морская форма хоть и казалась наряднее тёмной авиационной, но Жора уловил зов неба: нет ничего прекраснее полета! Похоже, судьбу вновь определил случай — Георгий поступил в специализированную школу Военно-Воздушных Сил в Одессе, уж очень захотелось стать лучшим летчиком-истребителем. Раз плюнуть — изучить книжный шкаф теории, не сломать извилины о премудрости матчасти, не заскучать после десятилетнего повторения инструкций и не разбиться за сотни часов лётной практики. И вуаля — в 1962 году сбудется еще одна мечта: Добровольского признают одним из лучших командиров авиазвена.
Чтобы хорошо летать, как ни странно, пришлось изрядно попрыгать: первой стартовой площадкой в космос стал... батут, простая и действенная вещь. Скачешь регулярно — перестает укачивать, интенсивно тренируются кости и мышцы, улучшается восприятие пространства и массы. Вниз прыгать тоже пришлось — спиной к ветру. В 1964 году за инструктором парашютно-десантной подготовки Георгием Добровольским числилось 111 успешных прыжков. Ощущение свободного полета и бешеный адреналин не сравнить ни с чем — член космического отряда, опытный военный летчик 1-го класса, Жора продолжал тестировать новые модели самолетов. В личном деле так и записали: «Летает с упоением».
Поэт Алексей Фатьянов знал, о чем пишет: «Первым делом, первым делом самолеты. — Ну а девушки? — А девушки потом». Но в сердце Георгия всегда было место для четырех любимых женщин: матери Марии Алексеевны, жены Людмилы, дочерей Марины и Натальи. Семьи военных знают, как важна поддержка на расстоянии — Добровольский присылал поздравительные открытки и письма, если не мог приехать сам. Перед полетом в космос он тоже оставит коротенькую записку: «Дорогие мои, здравствуйте! Улетаю. Все будет обязательно хорошо. Обнимаю и крепко-крепко всех вас целую. До встречи!».
Оптимист и жизнелюб, обладатель отменного чувства юмора, одессит Жора Добровольский любил свой город, умел слышать его пульс. Для знающего толк в долгих пеших прогулках исследователя каждый камень как родной. Прекрасным подарком для него стал момент, когда на космическую станцию поступила телеграмма от земляка, Леонида Утесова: «Ура! Одесса в космосе!».
Видимо, там ей и место: цепь случайных событий не даст сбиться с пути тому, кого ведет судьба. Изначально Георгий Тимофеевич входил в состав запасной, дублирующей команды, которая тренировалась не меньше основной. Бывало, что годы титанических усилий ради короткого полета в космос для дублеров заканчивались лишь наблюдениями за достижениями коллег. Космическая гонка между СССР и США не терпела промедлений, после высадки американцев на Луну сроки запуска советской орбитальной станции поджимали, а за три дня до вылета основной команды под началом бывалого космонавта Алексея Леонова у борт-инженера Валерия Кубасова во время планового медосмотра обнаружили затемнения в легких. Где подхватил — загадка. Что за хворь такая — неясно. А если остальной экипаж заразится? Решили заменить Кубасова на Владислава Волкова.
Со слов Леонова, им с Волковым трудно было найти общий язык даже на Земле, глупо запускать на орбиту в одном мешке кошку с собакой. За двое с половиной суток до запланированного старта борт-инженер Владислав Волков, инженер-исследователь Виктор Пацаев и подполковник ВВС Георгий Добровольский узнали, что для полета утвердили их экипаж. Позже установили, что затемнения в легких Кубасова спровоцированы аллергической реакцией на химикаты, которыми накануне обрабатывали растения...
Добра ли воля случая? Космонавты не верили своему счастью — им выпал билет в мировую историю, а годы обучения и тренировок не прошли даром. Еще до запуска ранним утром 6 июня 1971 года Георгий Добровольский готовился к полету на орбиту — делал зарядку, надевал форму: спортивный костюм и пилотку. Согласно заключениям отца советской космонавтики, инженера-конструктора Королева, замечаний по герметичности космических аппаратов не было, а один скафандр весил около 18 килограммов, что создавало лишний вес. Систему жизнеобеспечения скафандров убрали за ненадобностью...
6 июня в 7.55 ракетоноситель с космическим кораблем «Союз-11» поднялся с космодрома Байконур. Через 32 часа экипаж Добровольского (позывной «Янтарь») успешно стыковался с орбитальной станцией «Салют». Вскоре оказалось, что во время беспилотного вращения по орбите на станции сгорело два вентилятора, изоляция дымилась. «Янтари» устранили проблему, запустив систему регенерации воздуха, но ночевать вернулись на свой корабль.
Если ты первопроходец — всегда будь готов к непредвиденным испытаниям: намертво заклинило отсек, в котором хранились астрофизические приборы. Виктору Пацаеву пришлось использовать бортовой телескоп «Орион» — так он стал первым в истории, кто наблюдал астрономические процессы вне атмосферы. Во время миссии космонавтам «Союза-11» довелось устранить еще один источник задымления технического характера и избежать взрыва эмоций — младший лейтенант запаса, на тот момент уже Герой Советского Союза, Волков, около пяти часов пробывший в космосе, тяжело переносил, что должен подчиняться приказам политического руководителя, подполковника Добровольского.
Иерархические волнения не помешали 19 июня отметить 38-й день рождения Виктора Пацаева с особым шиком: Волков тайком от медиков протащил на борт корабля лимон и луковицу! Настоящий деликатес после перетертых в пюре полезных и диетических продуктов. Это была первая в мире космическая вечеринка...
Каждый день на орбите команда упорно трудилась, тестируя возможности космического корабля и собирая данные. 22 июня из космоса прозвучали слова от тех, кто рос в войну, но не озлобился и остался человеком: «Вот уже более двух недель мы находимся в просторах космического океана и убедились, насколько прекрасна наша небольшая бело-голубая планета. Не укладывается даже в мыслях, что на этой планете может быть война, несущая горе миллионам людей. С борта орбитальной станции «Салют» призываем еще теснее сплотить ряды борцов за мир, раз и навсегда сказать «нет» войне».
«Космос не прощает мелочей», — говорил перед вылетом журналисту Георгий Добровольский и был прав. Космос не простил ошибку конструкторов и испытателей, а рассчитаться за нее пришлось жизнью троих отважных и любознательных людей.
После того, как космонавты переместили материалы исследований, кинопленки и бортовые журналы, собранные за 23 дня экспедиции, подготовили орбитальную станцию к визиту следующих экипажей и впервые провели ее консервацию, пришло время отсоединять отсеки и возвращаться домой. Начался спуск, все шло по плану. Внезапно связь с кораблем пропала. В записи с борта был слышен свист — Добровольский и Пацаев поняли, что травит клапан, пытались заткнуть его, но давление внутри корабля падало слишком быстро, а добраться до неудобно расположенных клапанов с лопнувшими барабанными перепонками и болью во всем теле было отчаянной героической попыткой. Декомпрессия ужасна — от перепада давления газы внутри организма закупорили кровеносные сосуды за считанные секунды...
Называют несколько возможных причин катастрофы, но сейчас правды уже не найти. Следующий пилотируемый «Союз-12» вышел на орбиту, спустя 27 месяцев подготовки и работы над ошибками: на корабле установили системы автономного жизнеобеспечения скафандров — космической униформы, вместо спортивного костюма и пилотки. Система управления стала гораздо эргономичнее, а экипаж сократился до двух человек.
Вот так 30 июня в нижних слоях атмосферы планеты Земля завершили свой путь Георгий Добровольский (43 года), Владислав Волков (35), Виктор Пацаев (38). Их космическая экспедиция длилась 23 суток 21 час 18 минут.
В последнем интервью командир экипажа орбитальной станции сказал: «Одесса нас не забудет». Именем Добровольского, почетного гражданина Одессы и Героя СССР, назван проспект в его родном городе, астероид в созвездии Льва и научно-исследовательский корабль, установлены памятник и мемориальные доски. Он был навечно зачислен в списки авиаполка Одесского военного округа. Памяти Добровольского посвящается Международный турнир по прыжкам на батуте.
1 доносчик
2 Окошко в двери тюремной камеры
3 Агенты румынской контрразведки
Жанна Заправдина