|
|
   |
Предыдущая часть здесь.
Глава 18. Новый РОПиТ
Из точки О. в точку О. вернуться по прямой нельзя.
Когда-то он помнил наизусть чуть ли не всего Андрея Вознесенского: «Судьба, как ракета, летит по параболе. Обычно — во мраке и реже — по радуге».
«Вот и завершается моя «параболическая баллада», — сквозь дрему думал Русанов.
Самолет качнуло. Он спросил проходившую стюардессу:
— Над чем летим?
И услышал:
— Под нами Астрахань.
Закрыл вновь глаза. Почему-то всплыли кадры из «Белого солнца пустыни». Замечательный фильм. Надо бы еще пересмотреть. А еще Астрахань — это Велимир Хлебников:
Мне мало надо!
Краюшку хлеба
И каплю молока.
Да это небо,
Да эти облака!
Отогнал миражи. Пора просыпаться. Встряхнулся. Вытащил из сумки ежедневник. Уже февраль 2019-го. А у него январь девственно чистый — ни одной записи. Что же это вы себе позволяете, Владимир Александрович? Как в путешествии меняются обычные привычки — ведь привык планировать, расписывать заранее каждый день... Единственное оправдание — все время рядом была Моника, помнил, что записи могут попасть ей на глаза. А вести двойную бухгалтерию — писать для нее, а между строк для себя — нет, это уже слишком. И так устал от недремлющего ока.
Слава Богу, она улетела из Астаны задолго до него. Скорее всего, погранцы действовали по ее доносу. Даже думать о ней было противно. А ведь привлекательна, шельма... Правда, теперь судьба его бывших сотрудников — забота Сергея Илларионовича. А ему есть чем заняться.
Долистал ежедневник до 7 февраля. И прописными буквами вывел:
27 июня 2018 года — 7 февраля 2019 года. На кругосветное путешествие по 46 параллели северной широты ушло 224 дня.
Да, герой Жюль Верна уложился в 80 дней. В книгу рекордов Гиннесса он не попадет, но как же много выяснил для себя в этой кругосветке. Теперь он точно знает, что Земля не плоская, что везде живут люди — счастливые и не очень.
Витиеватые размышления о судьбах цивилизации прервала стюардесса:
— Кофе, минеральная вода...
— «Куяльник» у вас есть?
— Только «Боржоми».
— Не моя группа товаров, как говорит в таких случаях Олег Губарь. Не знаете его? А зря! Тогда мне кофе, но покрепче — не писи сиротки Хаси...
— И это шутка некоего Губаря?
— Нет, Ксаны Добролюбской, но вы, как вижу, не из нашего детского садика...
Стюардесса обиженно отошла. Как жаль, что на высоте 10000 метров нет интернета. Сейчас бы разобраться, что происходило в Украине, в Одессе за эти семь месяцев, какие беды, какие радости... Его ошарашило сообщение, прочитанное еще в Харбине, что на 100 умерших в Украине всего 56 новорожденных. А я о чем думаю? Жениться и заводить детей!
Мысли скакали. Сосредоточиться не удавалось. Да вроде пока и незачем. Забавно, что его кругосветку, оказывается, описывала «Вечерняя Одесса». Надо будет прочесть. Он с газетой — как близнецы. Родились в один год, в один месяц.
И первая деловая запись в ежедневнике, в деловых планах:
Позвонить редактору «Вечерки» Олегу Суслову. Поблагодарить. Помочь в создании музея газеты...
Минут через десять сделал вторую запись. Короткую. Но емкую:
Море.
Объяснять, что такое море, для человека, родившегося в Одессе... Его отец плавал на легендарной «Одессе», затем и он сорвался в плавания, хоть за плечами был нархоз. И вообще море — это праздник. С детства. Вспомнились стихи Юрия Михайлика: «Все против нас. И небо против. Но море все еще за нас».
Раздумывая, как жить дальше, где жить дальше, нужна ли ему эта Монтана, эта Америка, он все чаще на вторую чашу весов грузил — Черное море. И тогда ощущал притяжение Одессы...
Встречать его никто не будет. Заехать сразу же в офис на Польскую? Нет, успеется. Вначале просто погулять по городу, пойти на «Ланжерон», прикоснуться к двум шарам... А потом к родителям, подарки маме, рассказы — «и какое в свете чудо» — отцу...
— Пристегните ремни! — какое сопрано у бортпроводницы! — Идем на посадку, аэропорт Одесса.
В новом терминале Русанов еще не был. Знал, что его долго строили, все никак не могли запустить, да и сейчас он работает лишь на прием пассажиров, улетают, как и раньше, из старого.
«Какой мрачный барак, — вздрогнул Русанов, — технобарак». И это было так неприятно после воздушного чуда Астаны. Насколько везло Одессе в ХIХ и начале ХХ века с архитекторами, настолько уродливыми, беспомощными выглядели все постройки нового времени.
Может, продать все эти американские копи и построить в Одессе настоящий аэропорт, с современной взлетной полосой? Но тут же отогнал эту мысль. Решение было принято — МОРЕ.
Взял свой нехитрый чемодан, стал в очередь на переход границы, краем глаза видел обнимавшихся людей, уже ступивших на одесскую землю. И тут, как не раз в кругосветке, у него закачалась под ногами земля.
Среди встречавших самолет — худенькая, длинноногая девочка с плакатом «Бедикэ». А рядом, прислонившись к ней, стояла Ольга.
Еще пять-шесть минут, и они встретятся.
«Как она узнала? Что я должен ей сказать? Почему должен? Что я хочу ей сказать?»
Штампик в паспорте — и Одесса. И Ольга. Такого быть не могло, но жизнь творит чудеса, куда чаще, чем записные сказочники.
— Я люблю тебя!
— А я тебя, иначе бы не приехала.
— Как ты узнала?
— Мы были в Тирасполе, умер мой старший брат, а тут звонок по вайберу, какой-то твой знакомый Сергей Илларионович попросил встретить тебя, сказал, что сейчас я очень тебе нужна. Это так?
— Конечно, так... Я предполагал пройтись по городу, съездить на «Ланжерон», но планы можно поменять... Послушай, у нас тут один грузинский пиарщик Михо создал где-то хатынку, где можно за несколько часов оформить брак. Давай с этого и начнем!
— Ты думаешь, для того чтобы согласиться стать твоей, мне нужна печать в паспорте? Мне достаточно медного колечка...
— Садимся в такси! Я ужасно голоден. А потом купим кольца... Наконец, я тебя окольцую!
— Так ты к тому же и богат, бедикэ?
— И об этом поговорим. И о том, что я прошу тебя быть не только моей женой, но и компаньоном. У меня грандиозные планы...
* * *
— На Пушкинскую! — сказал Русанов водителю, — к ресторану «Красный».
— Вы давно, видимо, не были в Одессе, он уже несколько лет как переименован в «Бристоль».
— А для меня «Красный». В студенческие годы, получив стипендию, мы позволяли себе хоть раз в месяц поесть там котлеты по-киевски, там были самые вкусные в городе.
— Молодой человек, я люблю «Киевский торт», а котлеты де-воляй ел еще до того, как их, борясь с космополитизмом, переименовали в котлеты по-киевски. Признаюсь, тогда мне перехотелось их кушать.
Ольга, слушая их диалог, рассмеялась.
— Гурманы, мне бы корочку черного хлеба с баклажанной икрой...
В ресторане заказали бутылку шампанского. А для девочки — минеральную воду.
— Извините, «Куяльник» у вас есть?
— Только «Боржоми».
И одесситы не знают, в чем их счастье.
— В самолете я думал про то, что хоть прямая короче, а жизнь движет нас по параболе. Мы могли быть вместе больше двух десятков лет тому, но я оказался не готов к настоящим отношениям. И все же мы пришли друг к другу. И, конечно, дело не в штампе в паспорте, но я хочу, чтоб у нас были дети. Наследники. Я не виноват, что стал богатым человеком, но раз уж случилось, хочу, чтоб наше дело имело продолжателей и продолжение.
— Налей Лауре шампанского. У нас дети привыкают пить вино вместе с молоком мамы.
— Это я помню. Это то немногое, что я помню про нашу первую встречу.
* * *
Медленно прошлись по Пушкинской. Оля знала город. Но Русанов рассказывал про каждый дом, и души тех, кто жил здесь когда-то, как бы сопровождали их в этой прогулке. Сколько новых имен услышала она — художник Фраерман, друживший с Матиссом, поэт Липкин, написавший стихи про молдавский язык, Борис Литвак, создавший центр реабилитации детей... И о каждом Володя рассказывал так, как будто это его любимый человек, с восхищением и страстью... Свернули на Большой Арнаутской, прошли по Белинского, мимо мемориальной доски Хлебникову, а ведь только что был над Астраханью, дошли до «Ланжерона». Русанову захотелось подарить эти два шара Ольге, влюбить ее в них, как в плоть Одессы.
— Подойди, положи руку на округлость бетона. Прикоснувшись к этим шарам, я всегда приобретаю силу, энергетику Одессы. Пусть это будет первой нашей общей тайной...
А потом, приобняв Олю, неожиданно спросил:
— Знаешь ли ты, что такое РОПиТ?
— Решил сыграть в «Что? Где? Когда?» здесь и сейчас?
— Нет. Конечно, нет. Это я, скорее, продолжаю разговор с самим собой. Когда-то РОПиТ было крупнейшим пароходством на Черном море. Я все эти дни думал, как поступить со свалившимся на меня наследством. Остап Бендер, а у него был только один миллион, в отчаянии чуть не послал все деньги наркому финансов СССР. Потом передумал. Я же сразу понимал, что только в руках предпринимателя деньги начинают работать. Нужно все сделать самому.
Что нужно Одессе? Нет, не театр-варьете, как пел когда-то Высоцкий. Нужны здравницы, заводы, новые больницы, школы... Чуть не закрыли школу имени Столярского из-за отсутствия денег на противопожарную сигнализацию. И не будет денег, раз не работает экономика. И все же я думал, с чего нужно начинать... И пришел к выводу — нужно создавать частное пароходство.
Порт ТИС — детище Андрея Ставницера — самый мощный в регионе. А я решил, мы создадим Новый РОПиТ. Расшифровка букв будет звучать так:
РУСАНОВ, ОЛЬГА, ПАРОХОДСТВО, ТУРИЗМ
Дай руку, компаньон!
* * *
Предстояла встреча с родителями.
— Володя, ты нервничаешь. Может, пойдешь к ним один, все расскажешь, а завтра представишь меня.
— Нет. Все должно произойти сегодня, 7 февраля. Ты не поверишь, именно сегодня, но 224 года назад наш город-порт по указу Екатерины Второй получил имя — Одесса.
И мы свой первый теплоход назовем «Одесса». Самый первый пароход, построенный по инициативе графа Воронцова, открывший в 1828 году судоплавание в Черном море, носил название «Одесса». И теплоход, капитаном которого был легендарный Вадим Никитин, назывался «Одесса». Мой отец плавал на нем. Его строили в Великобритании. И мы закажем там свой первый теплоход. Еще плавают капитанами ученики Никитина. Возможно, кто-то из них придет к нам на капитанский мостик...
— Фантазер ты, Владимир Александрович! — Ольга расхохоталась. — А теперь я тебя удивлю. Ты ведь читал только канонический текст «Золотого теленка», но там были еще и главы, не вошедшие в окончательный вариант. Когда-то про это курсовую писала:
«Размышляя о том, как поступить с миллионом, великий комбинатор бегал по склонам, садился на цементный парапет и сердито смотрел на качающийся за волнорезом пароход...».
— Слышишь, Русанов, пароход...
«Нет, от пожара придется отказаться, жечь деньги — это трусливо и не грациозно. Нужно придумать какой-нибудь эффектный жест. Основать разве что стипендию имени Балаганова для учащихся заочного радиотехникума? Купить пятьдесят тысяч серебряных ложечек, отлить из них конную скульптуру Паниковского и установить на могиле? Инкрустировать Антилопу перламутром? А может быть...»
— Вот на этом — может быть — мы с тобой и остановимся. Да, Оля, не читал я этого, не знал, но качающийся за волнорезом пароход — это надежда всех одесситов.
Русанов вызвал такси. Нужно было ехать к родителям. Как все-таки избирательна человеческая память. Зафиксировала радостное событие — 7 февраля 1795 года город обрел имя Одесса и напрочь вытеснила, что 99 лет тому — 7 февраля 1920 года в Одессе пришли к власти большевики, разрушив не только РОПиТ, но и уклад жизни.
* * *
Было семь вечера, когда они приехали на Большую Арнаутскую, к Русановым-старшим.
— Давно мы вас ждем, — сказал, открывая дверь, Александр Николаевич. — Володя, Оля, заходите. А где Лаура?
— Отец, дай обнять тебя. А откуда ты знаешь, что я вернулся?
— «Вечерку» нужно читать, сын мой. Интернет интернетом, а газета была проворней. Мы с шести вечера ждем вас. Я всех собрал.
— Всех — это кого?
— Как кого? Всех, кто следил за твоими приключениями. Мама стол накрыла. Все уже в сборе. Еле уместились.
— Неожиданно. Я никого не знаю. А меня и про меня все всё знают.
— Да не волнуйся, отличная компания. Сейчас всех тебе представлю. Алексей Гладков, Елена Андрейчикова, Анна Михалевская, Влада Ильинская, Ольга Ильницкая, Юлия Цимбал, Яна Желток, Наиль Муратов, Анна Стреминская, Ирина Фингерова, Оля Левицки, Майя Димерли, Евгений Деменок, Игорь Потоцкий, Ладислав Китик, Катя Пименова, Виктор Солодчук.
Не переживай, что сразу не запомнил фамилии. Они писатели. Много пишут. Теперь, если на книгах встретишь их фамилии — покупай. Родные люди.
А это, как догадались, мой сын, ваш герой, Владимир Александрович Русанов и Ольга, надеюсь, тоже Русанова.
Елена Андрейчикова, вы их познакомили — поднимайте бокал за их успех.
Евгений Деменок, вы нашли внуков капитана Русанова и принесли нам прииски — поднимайте бокал за благополучие.
Майя Димерли, вы ввели в наш дом Сергея Илларионовича — поднимайте бокал за чудеса, без которых жизнь скучна.
Анна Михалевская, вы поставили в тексте всех глав столько запятых, что пора кому-то поставить точку.
Непринужденное застолье нарушил звонок вайбера.
— Это приемная Геннадия Леонидовича Труханова. Владимир Александрович, вам назначена встреча по просьбе Сергея Илларионовича на завтра, пятницу, 8 февраля, в 11 часов на Думской. Возьмите с собой предложения по пароходству. И еще — вам подойдет под офис помещение бывшей гостиницы на морвокзале?
— Только в том случае, если мне разрешат её снести. С неё и начнем возрождение Одессы.
ОДЕССА. 7 февраля 2019 г.
Продолжение следует
Евгений Голубовский