|
|
   |
Предыдущая часть здесь.
Глава 8. И волки сыты, и овцы целы
За билет в Венский музей истории искусств Русанов выложил 15 евро — местные достопримечательности нужно знать, особенно, если ты директор турагентства. Но долго ли оно просуществует? Банкротство не за горами, а отчаянный план обогащения выглядит теперь на редкость нелепым. Пошарив в кармане, Русанов достал злосчастную драхму. Цезарь насмешливо улыбался.
И ведь есть чему: затея изначально была обречена на провал. Разве не идиотизм — отправиться в путешествие, руководствуясь старой картой, чтобы в финале найти сокровище?! А лучше на старте, потому что без денег такой оравой до финала не дотянуть. Зачем он взял их с собой, сборище неудачников?! Надеялся, что командой цели достичь легче? Слава богу, соратники как-то сами собой рассеялись, один Самуил Львович остался. Надолго ли? Не возьмет ли пример с Моники, сбежавшей из Вены обратно к принцу Ивану? Прощаясь, она заявила, что без борьбы не сдастся и счастья своего женского не упустит. С такой только сокровища искать!
И ведь мало того, что план оказался никудышным, так еще и чертовщина всякая началась: наяды в фонтане его целуют, драхмы в воде мерещатся. Все, пора в Одессу! А там без промедления к психиатру.
Переходя из зала в зал, Русанов добрался до кафе, разместившегося прямо под куполом. Кофе что ли выпить? Но, как назло, вокруг дивана, опоясывавшего круглое отверстие в полу, ни одного свободного места! К счастью, предприимчивые хозяева разместили в проходах и нишах дополнительные столики. Там-то — у высоченного окна фасадной стены — она и сидела в одиночестве, не обращая на Русанова никакого внимания. Галлюцинация, разумеется, что же еще? Сделав несколько шагов, он остановился, протер глаза. Нет, не исчезла. Но заметила его маневр, посмотрела странно. Даже губу закусила. Остаток пути Русанов проделал на деревянных ногах, ожидая, что видение вот-вот испарится и белым облачком вознесётся под самый свод. Но наяда и не думала исчезать, напротив, привстала, сделала шаг навстречу. И вот уже ее руки обвили его шею.
— Как же я рада, что мы встретились, Володя! И где, в Вене!
— После того поцелуя в фонтане я не мог думать ни о чем другом! — с жаром сообщил Русанов.
Наяда немедленно отстранилась.
— Володя, ты что-то путаешь! Мы с тобой никогда не целовались, тем более в фонтане.
Что-то оборвалось у Русанова в душе, затягивая в кромешную темноту. Ну вот, допрыгался — очередной паморок, необъяснимые проказы сознания. А, может, эта наяда — сестра-близнец той, что была в фонтане? И они передают его друг другу, как эстафетную палочку?
— Володя, что с тобой?
Голос заботливый, но что у нее на уме? Неожиданно в глазах наяды зажглись огоньки, и она рассмеялась:
— Неужели ты меня не узнал? Я — Арина, мы с тобой в юности жили в одном дворе!
Бог ты мой, сколько же лет прошло! Ну да, это она — юная длинноногая задавака, не расстающаяся с мольбертом! Такую не забудешь.
— Прости! — помялся Русанов. — Принял тебя за наяду.
— За кого?!
— Да меня в Загребе наяда поцеловала. В фонтане.
— А ну-ка садись и рассказывай!
Прозвучало как приказ. Да, была задавакой, такой, видно, и осталась. Русанов хмыкнул, потом сел, набрал воздуха... и рассказал все как на духу. После чего, не скрывая тревоги, спросил:
— Ну, что скажешь?
— Пока ничего, — задумчиво ответила она. — Но сейчас сюда подойдут два весьма умных человека, думаю, они помогут разобраться в твоей истории. А теперь рассказывай, что здесь делаешь? Только не говори, что полюбил живопись!
— Тут самая большая в мире коллекция Брейгеля. Зашел полюбоваться. Как будто ты не за этим пришла!
— Представь, Брейгель не привлекает меня так, как тебя! — рассмеялась Арина. — Я здесь ради Караваджо. Профессиональный интерес.
Получается, она таки выучилась на художника. Целеустремленности девчонке не занимать, это и в детстве было очевидным. А может, поцелуй наяды — не случайность? Может, все предопределено и встреча с Ариной тоже? Замужем ли она?
— Да, с недавних пор. Нашелся, наконец, безумец, осмелившийся укротить строптивицу, — не без гордости призналась Арина.
— Как ему это удалось?
— Поставил перед выбором: оставаться богатой и свободной или стать бедной и связанной браком.
— И ты выбрала бедность?!
— А почему нет? У меня все не как у людей!
Да уж, кто бы сомневался! Русанов представил, как бедная-пребедная Арина на последние гроши приобретает билет в Вену, чтобы взглянуть на подлинники любимого Караваджо. А заодно покупает дорогое платье и туфли, причем явно не в одном экземпляре. И — для завершения ансамбля! — кольцо с не маленьким бриллиантом. Быть бедным в наше время весьма выгодно!
— Ты не прав, — возразила она. — Бедность — понятие относительное. Муж неплохо зарабатывает, он известный адвокат. С другой стороны, не встреть я его — оставалась бы по-настоящему богатой владелицей подлинника Кандинского. Правда, добытого не совсем
честным путем. Из-за этого весь сыр-бор и случился: вместе с картиной меня не брали.
— Принципиальный у тебя муж! Как же ты выкрутилась?
— Да без проблем! Отправила Кандинского в городской музей без указания обратного адреса, и всех дел! А потом набралась наглости и явилась к избраннику с требованием, чтобы немедленно вел меня в загс в качестве моральной компенсации. Иначе, дескать, не переживу потери шедевра! — рассмеялась Арина.
Да, та еще авантюристка, пробу негде ставить! Но как же с ней легко, как радостно! Талантливая, остроумная, на редкость стильная. Один только и есть недостаток: хороша Маша, да не наша. И, как ни старайся, этого уже не исправить.
— Вчера была на выставке современных художников в Бельведере, — без всякой связи с предыдущим сообщила Арина. — Выброшенные деньги, если честно.
— Представь, я с утра тоже успел там отметиться, но бесплатно. Гулял по ботаническому саду, потом выпил эспрессо в кафе с тыльной стороны Верхнего дворца. А туалета у них нет, так мне дали талончик во дворец, где размещена экспозиция. Но увидев в коридоре огромный булыжник, наспех покрашенный в красный цвет, дальше я не пошел, а направился сразу вниз — к писсуарам. У них там что, все экспонаты такие?
— Не все, но многие! — улыбнулась Арина. — Слабое место авангардного искусства — воплощение великой идеи при минимуме затраченных человеко-часов. Подход оправданный, но только если ты не художник, а экономист.
— Потому-то и ценятся старые мастера, — подтвердил Русанов. — Но чем тебя привлекает именно Караваджо?
— Гениальностью, созвучной лично мне. Брейгель тоже хорош, но он вторичен по отношению к Босху. Связь очевидна, порой их даже выставляют вместе, как, например, в Лондонской национальной галерее. Оба родились в одном и том же городке, насколько известно, но Брейгель на семьдесят пять лет позже. Не знаю, что он нарисовал бы, не будь влияния Босха.
— А чем тебя привлекает Караваджо?
— Да тем, что он бунтарь по духу, а не вынуждаемый обстоятельствами, как Брейгель. Караваджо — необузданный дьявол, но с Богом в глубине души. Здесь есть полотно «Давид с головой Голиафа», так вот голова в руке Давида — автопортрет художника. Он все понимал и не щадил себя.
— А с кого писал Давида?
— По одной из версий тоже с себя. Красивая теория, но, скорее всего, натурщиком был подмастерье. Меж ними сложились непростые отношения, слишком интимные.
Два человека вошли в зал и направились прямо к их столику. Один — с жизнерадостной улыбкой, второй — погруженный в себя. Ну, и кто из них муж Арины? — спросил себя Русанов.
А она тем временем обратилась к обоим:
— Познакомьтесь, это Володя! Он родом из моего детства и, кажется, нуждается в вашей помощи.
— А кто в ней не нуждается?! — рассмеялся жизнерадостный. — Видела бы ты свой безумный взгляд, когда застыла возле «Коронования терновым венцом» Караваджо!
— Оставь, просто она понимает его глубже, чем мы, — неожиданно вмешался второй.
Оба они были лет на десять старше Арины, судя по тону — близкие друзья.
— Расскажите, что случилось? — предложил Русанову жизнерадостный, в одночасье ставший серьезным.
Пришлось исповедоваться еще раз, хотя оставалось неясным, в чем именно могла заключаться помощь. Жизнерадостный слушал внимательно, в то время как его друг рассеянно просматривал сообщения в телефоне.
— Ну, что скажете? — спросил Русанов, завершив рассказ.
— Вы, безусловно, не сумасшедший, это неоспоримый факт! — обратился к нему жизнерадостный. — Но невроз присутствует, отсюда и галлюцинации. Мой вам совет — вернуться в Одессу, отдохнуть, и лучше под наблюдением невролога.
— Вы что — психиатр? — раздраженно поинтересовался Русанов.
— Между прочим, весьма авторитетный! — вмешалась Арина. — Приехал с докладом на международный конгресс на твое счастье. А мы за компанию.
При этом она бросила выразительный взгляд на мужа, но тот в ответ лишь слегка улыбнулся, на большее не хватило! Да где ж она такого мямлю себе нашла?! Русанову даже обидно стало: опоздал, совсем немного опоздал, встретил бы раньше — не отдал бы Арину этому скучному, невыразительному господину, пусть он и успешный адвокат. Сам бы на ней женился! Вот только поди уговори такую!
— А как получилось, что в Загребе в образе наяды Володе явилась именно я? — спросила Арина у психиатра. — Разве это не мистика?
— Нет, конечно, — усмехнулся тот. — Вряд ли наш друг Владимир мог в деталях удержать в голове все то, что причудилось ему в фонтане. А тут увидел вдруг женщину, чье лицо подсознательно знакомо. Мгновенный перенос образа, и ты, дорогая, превратилась в наяду. Сейчас, когда он вспомнил тебя, сходство, скорее всего, исчезло. Не так ли, Владимир?
Русанов попытался вспомнить облик наяды... и не смог. В памяти возникали отдельные смутные черты, не желавшие складываться в целое. На душе стало необыкновенно горько: прекрасной девы, живущей в фонтане, на самом деле никогда не существовало. Путешествие подошло к логическому концу.
— А что ты посоветуешь? — обратилась Арина к мужу. — Возвращаться Володе в Одессу?
— Нет.
Прозвучало это мягко, даже с извинительной интонацией — ничего похожего на «сказал — отрезал». Но почему тогда так встревожилась Арина? А психиатр выглядел просто убитым, даже воскликнул в сердцах:
— Да в чем же ошибка?!
— В главном ты прав: Владимир — психически здоровый человек. Но тогда откуда галлюцинации?
— Причин сколько угодно!
— И одна — очевиднее других!
Психиатр на минуту задумался, затем лицо его просветлело.
— Галлюциноген? Но кому понадобилось его подсыпать?
Адвокат с улыбкой взглянул на жену.
— Думаю, это вопрос к тебе, дорогая!
— Ой, я догадалась! Это Моника. Приворотное зелье, да? Там может содержаться галлюциноген?
— Вполне, — вздохнул психиатр. — Приворотное зелье — это как раз в стиле дур. А поскольку Моника погналась за лучшим в ее понимании вариантом, Владимиру больше ничего не грозит, можно следовать дальше по маршруту. Вопросов больше нет, так, Шерлок?
— Не совсем, — по-прежнему мягко отозвался адвокат. — Главный вопрос остается.
— Какой? — удивился Русанов.
— Почему Самуил Львович продолжает тайком следить за экспедицией, несмотря на всю нелепость ее цели? Или вы поверили, что он примчался в Загреб из Одессы на попутке, преодолев пару тысяч километров за несколько часов?
Тягостное молчание. Как же они сами не догадались-то? Да, тягаться с профессионалом бессмысленно. Арина, бросив на мужа одобрительный взгляд, поинтересовалась:
— Так что, главный злодей — Самуил Львович?
— Ну, не так жестко! Скорее всего, в этой истории вообще нет злодеев. Моника ведь действовала из лучших побуждений, искала, как она выражается, женское счастье. Думаю, Самуил Львович тоже ищет свое счастье. Финансовое. И, как деловой человек, просто не может понять, на кой черт нужна поездка, которая никогда в жизни не окупится. Да и в сокровища он вряд ли верит, если вообще о них знает.
— Сокровище?!
Русанов оглянулся. Легок на помине, возле столика стоял Самуил Львович.
— Да это и вправду сокровище — ваша идея, дорогой вы наш директор! Наконец-то я осознал ее во всей, так сказать, полноте.
— В чем же она заключается? — недоуменно спросил Русанов.
— Шутите? Из страны каждый месяц уезжают десятки, а то и сотни тысяч людей на заработки. Да это же Клондайк — перепрофилировать турагентство в агентство по найму рабочей силы. Какая прибыль! Разве не для этого мы выехали — разведать обстановку, наладить контакты на месте? Я тут переговорил кое с кем, спрос на украинцев огромный. Так что, угадал замысел?
— Ну да, — неуверенно согласился Русанов.
— На все сто процентов! — не моргнув глазом подтвердила Арина. — Володя еще органами хотел торговать, но мы отговорили.
— Правильно, риск нам ни к чему! — Счастливый Самуил Львович потащил Русанова к выходу разрабатывать дальнейший маршрут.
Как только они скрылись, Арина расхохоталась, как и ее спутники. А когда успокоились, адвокат нежно взглянул на жену.
— Хотелось бы и мне увидеть тебя в образе наяды. Хотя бы ради того, чтобы заполучить поцелуй в фонтане.
Арина с готовностью встала из-за стола.
— Идем, Шерлок, я тут видела один поблизости!
Русанов шел за Самуилом Львовичем и недоумевал. Арина... Это же героиня нашумевшего в Одессе романа «Не судите черных овец»... Как она возникла в его жизни? Наверняка сорок шестая снова чудит.
Продолжение следует
Наиль Муратов