|
|
   |
Глава 3.
Телефон запиликал снова, Маша испуганно отключила звук и положила гаджет в сумочку. Лучше не шуметь.
Наконец-то, ей стало по-настоящему страшно. Как ей вообще пришла в голову эта идея — ехать с такими деньгами в Аркадию? Что теперь делать? Хэм исчез, Рома с Серёжей ведут себя предельно странно с самого начала. Она ничего не помнит с того момента, как Костя достал её из фонтана. О чем говорил этот парень с дредами? Что она вытворяла всю ночь? Во что наряжена, и где в конце концов её одежда? Одни вопросы.
Маша прикрыла глаза и сдавила виски руками. Разноцветные пятна наплывали друг на друга, как блики городских огней дождливым вечером. Голова раскалывалась, и думать получалось с трудом.
Позвонить в полицию и сидеть тут, пока они не приедут. А дальше — пусть повяжут всех, включая дредастого, и разбираются, где деньги. Возможно, если пообещать им достойное вознаграждение, у нее получится вернуть хоть какую-то часть.
Маша достала телефон из сумки и обнаружила, что он выключен. Она попыталась его включить: на мгновение загорелась заставка, и аппарат погрузился обратно во тьму.
— Вот черт! — выругалась вслух девушка.
Ком, застрявший в горле, перекрывал дыхание, в ушах пульсировало, сердце грохотало в грудной клетке так, как будто бы она до сих пор была на танцполе.
Внезапно она вспомнила, как однажды, совсем в юности, ей пришлось укрываться от пьяного дружка с огромным кухонным ножом для разделки мяса в уличном туалете того самого дома, который она вчера продала.
Было такое же душное лето. Бабушку родители забрали в Киев, так как она приболела, а в Затоке смотреть за ней было некому. Дом пустовал. Этого предприимчивая Маша оставить просто так не могла: она собрала веселую компанию из одноклассников и их друзей. Огромной толпой, на поезде, а потом на электричке они, уже вдрызг пьяные, прикатили на дачу.
Дима ей приглянулся ещё на вокзале. Они с сестрой появились на платформе в последний момент и без приглашения. Маша до сих пор не знала, кто их тогда позвал. Отличная спортивная фигура, короткая мужская стрижка — без всяких глупостей. Светлые волосы, лёгкая, но уже колючая первая щетина под резко очерченными скулами. Но главное, глаза — голубые, как вода в Средиземном море, с лучиками мимических морщинок по бокам и ресницами, такими длинными и пушистыми, что Маша откровенно ему завидовала. Дима был старшим братом её новой одноклассницы — жгучей брюнетки Светы, пришедшей к ним в школу в мае, перед самыми каникулами. Он был весьма галантен: помог всем занести вещи в поезд, а когда садились в электричку, придержал для Маши самое лучшее место у окна. Всю дорогу они обсуждали кино. Дима оказался интересным собеседником, знатоком истории, литературы и искусства, а также страстным поклонником европейского кинематографа. Они пили вино и вспоминали фильмы Феллини и Бертолуччи, Альмадовара, Озона и Блие, но одной из своих любимых лент парень назвал «Олимпию» Рифеншталь. Машка только-только пристрастилась к артхаусу и понимала не так уж и много, однако об этом фильме, как и о любимом режиссере Гитлера, она слышала с самого раннего детства от бабушки. Между ребятами завязался вечный спор о том, какие задачи должно решать искусство, и Маша даже не заметила, как они очутились в Затоке, настолько увлеклась этим спором.
Не заметила она и того, что банда успела изрядно захмелеть. Дима, безостановочно икая, помог собрать бутылки и прочий мусор, оставшийся от их компании, растянувшейся на половину вагона. Выглядел он неважно. Голубые, как его глаза, модные джинсы, обсуждавшиеся Машиными одноклассницами всю дорогу в электричке, были заляпаны молодым домашним вином, купленным где-то на станции.
Когда они расположились на даче, Машка провела Диму в бабушкину комнату, достала из шкафа и дала ему свои старые спортивки.
— На, переоденься, а то будешь гвоздем вечеринки. Я подожду снаружи.
— Ого! Да у вас тут, как в музее! — присвистнул Димка
— Могу провести экскурсию, — подмигнула Маша и вышла из комнаты.
Через пару минут Дима тоже вышел, и мальчики ушли заниматься костром. Маша с одноклассницами пила вино и слушала прошлогодние школьные сплетни. Довольно быстро ей это наскучило.
— Пойдёмте покажу вам бабушкину коллекцию.
Девочки внимательно рассматривали картины, висящие на стенах.
— А это что за мужик? — спросила Светка, указывая на портрет, висевший рядом с портретом Хемингуэя.
— Это не мужик, а Гертруда Стайн, — пояснила Маша, — родилась в богатой еврейской семье в США. Жила в Париже в первой половине двадцатого века. Похоронена там же. Писатель, коллекционер, культуролог, галерист, пропагандист искусства, большой друг писателей и художников. Кстати, говорят, что в постели она предпочитала женщин.
— Фу! Какой ужас! — пробормотала Светка и хотела было выбежать на веранду, но внезапно ей преградил путь пьяный Дима.
— А давай ею костер распалим? Нам как раз углей не хватает.
— Ты идиот или притворяешься, знаешь, сколько она стоит? — Машка не ожидала такого поворота событий. Даже в шутку.
— Сколько? — тут же заинтересовался Дима?
— Честно, даже не представляю. Но очень дорого. Это копия одной очень известной работы, причем копию делал сам автор.
На самом деле все были изрядно пьяны. Маша выставила гостей на веранду. Кто-то из мальчишек расчехлил гитару и стал наигрывать Егора Летова «Все идет по плану». Компания дружно подвывала. Маша предпочитала оставаться в стороне. Неприятное ощущение затаилось где-то в области солнечного сплетения. Ей хотелось, чтобы эта вечеринка поскорей закончилась. То ли много было алкоголя, то ли неуместные Димины шутки окончательно испортили ей настроение, но она потихоньку оставила застолье и вышла в сад. Не прошло и пяти минут, как к ней подошел Дима.
— Ты уже делала это с кем-то?
— О чем ты?
— Ну, ставила иголочку на пластиночку?
— Ты и правда придурок.
Внезапно Дима грубо схватил её за руку и притянул к себе.
— Да ладно, что ты тут строишь из себя... — интонации совершенно изменились. Куда-то подевался весь елей из его голоса.
И в этот момент со стороны дома раздались крики. Дима оттолкнул ее и побежал туда. Маша упала, ударившись головой о бетонное ограждение и потеряла сознание. Дальнейшие события Маша помнила очень плохо, но закончилось все тем, что она оказалась в дворовом туалете, держа из последних сил обеими стертыми в кровь руками ручку дощатой двери. Между наскоро сколоченными досками были щели толщиной в пол её мизинца. С обратной стороны разъяренный Дима, громогласно выдававший весь свой альтернативный словарный запас, с невероятной скоростью просовывал в эти щели огромный нож. Маша никогда не забудет, как уворачивалась от его ужасного лезвия.
Очень скоро приехала милиция. До Маши доносились крики и ругательства. Она не собиралась выходить, пока все не закончится, но в итоге ей пришлось ехать в отделение и давать показания.
Больше она ни Диму, ни Свету не видела. В начале учебного года в школу они не явились. Об инциденте одноклассники почти забыли, Машина голова зажила. Никто ничего не знал. Поговаривали, что там богатая семья, связанная с какими-то бандитами, и, вероятнее всего, им резко пришлось сматывать удочки и бежать из страны.
Поток воспоминаний разорвал внезапный грохот кулаком в дверь, от которого Маша застыла в оцепенении. Внутри у неё всё сжалось. Это за ней. Снаружи донёсся хриплый женский крик.
— Эй там! Ты пургену обожралась, что ли?! Выходить будешь?!
Пунцовая Мария Александровна пулей выскочила из клозета.
На пляже было пусто. Парень с дредами исчез. О его недавнем присутствии напоминала лишь пачка табака Captain Black, оставшаяся лежать на перевернутом каяке. Маша поднялась на площадку, подошла к барной стойке, но не обнаружила никого, кроме разбегавшихся по домам сотрудников заведения. Никто ничего не видел или просто не собирался ей рассказывать. Даже телефон зарядить не дали.
Мария Александровна печально побрела на парковку в надежде напроситься к кому-нибудь в такси. Критику она давно закрыла рот. Добравшись, заметила симпатичную девушку, садящуюся в машину без опознавательных знаков, но пока она думала, такси это или нет, — машина резко тронулась с места. В последнюю секунду Маша увидела профиль водителя, показавшийся ей чем-то знакомым. Не успев его толком разглядеть, она пошла на трамвайную остановку под свист и улюлюканье дворников.
Зайдя в свой подъезд, Мария Александровна по привычке бросила взгляд на почтовый ящик. Почтальонша оставляла квитанции висеть на закрытых дверцах, чтоб жильцы не забывали о существовании оных. На её дверце белым корректором было написано: «Ищи Гертруду. Х.» Маша открыла ящик ключом. Она была одной из немногих, кому ещё приходили настоящие письма от настоящих людей, а не только квитанции на оплату или бумажный спам. Такое письмо почтальон, привстав на цыпочки, прятал в самое сердце ящика, бережно и надёжно, словно завещание от глаз любопытных родственников. Маша засунула руку внутрь и достала пачку банкнот, перетянутую резинкой. Она насчитала тысячу долларов.
Зарядив телефон, Маша набрала Рому, но робот утверждал, что абонент «поза зоною».
По-хорошему стоило бы тут же позвонить в полицию, но ей хотелось для начала разобраться с крысами на корабле, а потом уж доставать шлюпку.
С Ромой Мария Александровна знакома была не так давно. Несколько лет назад, после её мучительного развода, у них даже был короткий роман, который Маша безжалостно пресекла в самый кульминационный момент. Оказалось, имя молодого человека наложило на него неизгладимое клеймо бабника. Рома всем своим видом выказывал страшное неудовольствие положением дел и настойчиво обвинял Машу в узколобости и архаичности нравов. Причем делал это он по какому-то загадочному, одному ему известному расписанию. Мог не появляться в эфире три месяца, а потом — ни тебе здрасьте ни до свидания — прислать страницу печатного текста с обвинениями и претензиями. В какой-то момент Машка думала даже его заблокировать, но по доброте душевной забыла об этом. Со временем тот унялся и перестал доставать.
Через год он появился снова: внимательный, заботливый; предложил встретиться, попить кофе. Маше было скучно, и она пошла. Заводить с ним отношения больше не собиралась, но это совершенно не мешало дружбе. Мария Александровна придерживалась мнения, что с бывшими можно и нужно дружить. Ведь если между вами было что-то ценное, то оно никуда не должно деваться от того, что вы перестаёте идти рука об руку с человеком. Наоборот — когда вы идете рука об руку, зачастую гораздо труднее оставаться в этом, самом ценном, что вас всегда объединяло. Груз взаимных обязательств не позволяет взлететь
Конечно, они не стали лучшими друзьями. Но Рома был надежным товарищем, на которого, как ей казалось, можно положиться. И он даже подтверждал это несколько раз, помогая ей то с перевозом вещей, то с ремонтом бытовой техники, а иногда и с какими-то другими поручениями.
Она открыла ноутбук, проверила соцсети и мессенджеры, но Рома не появлялся там со вчерашнего вечера, точнее ночи. Маше стало как-то не по себе. Обычно он был на связи фактически
24/7. Значит, оставалось только одно. Недавно Рома уезжал в Турцию и оставлял запасные ключи от квартиры, чтоб Машка поливала цветы, да так их и не забрал.
* * *
Простояв под дверью несколько минут в попытках попасть внутрь Роминой квартиры, Маша все-таки открыла двери ключами. Внутри было темно и тихо. Включила свет, прошлась и не заметила ничего необычного. Холостяцкий бардак везде, но стерильная кухня-студия, с распахнутым настежь окном. Это Марию Александровну всегда удивляло. Казалось бы, аккуратный человек — аккуратен во всем.
Внезапно ее взгляд упал на стеклянный журнальный столик, на котором лежал раскрытый посередине альбом. Маша подошла ближе и ахнула. Перед ее глазами была репродукция портрета Феликса Валлоттона «Гертруда Стайн». Подпись под картиной гласила: 1907,100х81 см. Балтиморский художественный музей.
* * *
В кабинете стоял удушливый запах мужского пота, пробивавшийся даже сквозь одурманивающее облако Лиличкиных духов. Блудное обоняние никак не возвращалось к ней после перенесенной месяц назад популярной болезни. Однако сейчас она изо всех сил старалась не вдохнуть этот тошнотворно-будоражащий микс
У старшего лейтенанта Сёмина заканчивалось терпение. Он шумно выдохнул и на секунду задумался.
— Значит прошлой ночью эти четверо вместе пришли и вскоре вместе ушли из клуба, а утром, ожидая такси на пляже, ты обнаружила тело Хомо… Хуму...
— Хемингуэя! — пришла на выручку следователю Лилия Васильевна
— Да! — махнул рукой Сёмин и продолжил — И ты, убедившись, что он мертв, уехала с места преступления, не сообщив о находке в полицию? Ты понимаешь, что твоё бездействие в данной ситуации может приравниваться к соучастию в тройном убийстве?
— Что? Как тройном?! Не понимаю... — не веря собственным ушам, переспросила Лилу.
— Так. Спустя полчаса после первого, мы нашли еще два мужских трупа. Они принадлежали спутникам твоего красавчика.
Владислава ИЛЬИНСКАЯ