Так сколько все же лет Одессе?

№46 (10160) // 28 апреля 2015 г.

Так сколько все же лет Одессе?

Окончание. Начало см. здесь.

Комментарии

Добавить комментарий к статье
Ваше имя: *		Электронный адрес: *
Сообщение: *

18.08.2015 | Аркадий Гринь

ОДЕССЕ – 600?
(отклик неравнодушного одессита)

О возрасте родного города развёрнута дискуссия, в которой сложно разобраться неспециалисту. Ознакомившись с аргументами сторон, обратившись к тому, что писали историки в прошлом, и, прибегнув к первоисточникам, выскажу сложившееся у меня мнение и появившиеся вопросы.
Итак, нам объявили о создании общественного объединения «Одессе – 600» и о вхождении в него солидных людей («Вечерняя Одесса», 12 февраля). Однако если можно занимать газетное пространство всякими рассуждениями и информациями, то почему нам не огласили весь список. Это что за анонимность? Мы, одесситы, хотим знать, кто собирается менять нашу жизнь.
Весьма оригинальным оказался ход данного ОО – обращение в Приморский суд с иском, целью которого является принятие судом решения, обязывающего Горсовет признать 1415 год датой основания Одессы. Если суд такое решение вынесет, то получится, что Горсовету советоваться не о чем, он должен автоматически стать орудием исполнения. Правильно ли это? В той публикации в «Вечёрке» обращение в судебную инстанцию мотивировано тем, что «научная аргументация не всегда воспринимается «приверженцами мифов»». А ОО пыталось развернуть сначала дискуссию?
Далее. Я присутствовал на январском заседании краеведческой секции «Одессика» при Доме учёных и слушал выступление историка А. Степанченко – прямо скажем, неубедительное. За нехваткой времени полноценной дискуссии тогда не получилось.
Затрону аргументы сторон. Краеугольным камнем «удревнителей» является малюсенький отрывок из «Хроник славного королевства Польского» (т. 4, кн. 11) поляка Яна Длугоша, повествующий о событиях 1415 г. В нём говорится о послах византийского императора к польскому королю с просьбой помочь зерном притесняемым турками византийцам. Король сжалился и распорядился выдать им его в порту Коцюбиев (разные фонетические варианты названия опускаем). Порт сей сторонники версии «Одессе – 600» помещают на территории современной Одессы. Основанием служат указания на Качибейское озеро (лиман) по дороге на Очаков в старинных хрониках и на морских картах. Делается несложный вывод об искажении тюркскими народами названия лимана и поселения в Хаджибей. Насчёт лимана, видимо, возражений ни у кого не будет, а вот с поселением сложнее.
Начнём с аргумента, опирающегося на Длугоша. Распространено мнение, что первое упоминание о Коцюбиеве относится к 1415 г. В действительности оно появилось на несколько десятилетий позже, а в указанном году Длугош только родился. И вот подмену одного другим мы можем видеть в «Зверненні дослідників історії Одеси»: «Історики Одеси, що складають спеціальну науково-дослідну групу, наголошують на необхідності перегляду віку міста Одеси, перша згадка про яке під назвою Коцюбієв (Кочубеів) датується 1415 р. (історична довідка додається)». («Вечерняя Одесса» № 57-58 от 28 мая). Неужели и в історичній довідці такое указывается? Тогда какова ей цена?
Отрывок же из сочинения польского историка содержит всего-то несколько фраз, и складывается такое впечатление, что его вставили ни к селу ни к городу (это отмечает и одесский историк А. Третьяк). В абзаце, где он помещён, предшествующий текст повествует о молдавском воеводе Александре, валашских боярах и польской королеве Анне, а последующий снова об Александре и Анне. Да, чтоб разобраться, нужно хорошо знать латынь, но и поверхностный взгляд уже вызывает вопросы.
В работе «Коцюбиев, или История фальшивки» А. Третьяк проанализировал отрывок из Длугоша, но что-то не слышно, чтоб удревнители о ней говорили. В данной работе демонстрируется фотография страницы книги Длугоша и перепечатывается текст отрывка (правда с девятью орфографическими ошибками; человек, набиравший текст, явно не знает латыни и из-за размытости некоторых букв спутал их с другими; разбираемый ниже отдельно взятый латинский глагол также напечатан неверно, как небезупречно перепечатан текст Кромера. Увы, но и с французскими словами проблема: скорее всего фамилию рыцаря следует читать Ланнуá, хотя, может, в XV в. ещё читалось, как пишется, т. е. Ланной; рыцарь ордена Золотого руна (у Третьяка – Белого руна) также указан безграмотно)). Но что в тексте до этого и после, автор как следует не разбирает, что и снижает убедительность его анализа. Позиция А. Третьяка: ни в каких перечнях населённых пунктов Коцюбиев не значится; Длугош в данном отрывке повествует о польско-молдавских религиозных делах (последнее связано с вассальным статусом православной Молдавии по отношению к католической Польше); никакой осады Константинополя в 1415 г. не было; Польша с Литвой к Чёрному морю тогда не выходили; претензии польского шляхтича в XVI в. на Пересыпь были невозможны, ибо её тогда не существовало; показать здесь наличие польского города в ту эпоху необходимо было преподавателю Новороссийского университета Маркевичу для возвеличения польской государственности в прошлом по отношению к отсутствию таковой в настоящем, т. е. в ХIХ в.
Объективности ради должен заметить некоторые детали: далеко не разбираясь в латинском языке так, как хотелось бы, я взял перевод отрывка на польский язык, из которого явствует, что Длугош описывает путешествие из Каменца не королевы Анны, как подаёт Третьяк, а короля Владислава. Кроме того, автор статьи именует королеву Анной Краковской, в то время как в тексте название города употреблено в том смысле, что король отпускает её в Краков. Также Александр Иванович приводит перевод слов per eos recepiendam как «на гранитной скале расположенном» (имеется в виду Коцюбиев). На самом деле это значит «взятое ими», т. е. количество зерна, полученное теми, кому следовало. Третьяк считает, что письма, о которых идёт речь в отрывке, относились как раз к религиозной политике и добавляет, что помощь была оказана (т. е. поставка зерна), но не Константинополю, а Молдавии. Но при чём тут к религиозной политике зерно? Третьяк не объясняет. А что касается им предполагаемой отправки зерна в Молдавию, то сомнительно, что это было произведено из Коцюбиева, ибо в таком случае зерно следовало бы доставлять к морю вдоль Молдавии, а не напрямую, что было бы несравненно короче. Или в Каоцюбиеве был огромный склад? Куда в таком случае предполагалось вывозить зерно?
Александр Иванович обращает внимание на неправильный перевод удревнителями союза et в отрывке, где он должен означать и, а не из, т. е. не из порта вывозили (зерно), а в порту (польский король постановил дать подарки воеводе Молдавскому). Верно, но вывоз зерна ли, подарков ли всё равно должен был состояться из порта.
Кстати, автор пишет, что в битве при Ворскле в 1399 г. татары вырезали «подавляющую часть всего боеспособного населения Литвы, Польши и русских княжеств, и это помимо отрядов западноевропейского рыцарства, включая тевтонцев. Подобной мясорубки Европа классического Средневековья даже приблизительно не знала по своим масштабам и последствиям, оказывая влияние на судьбы региона на многие десятилетия вперёд». Но как же тогда, спрошу я историка, всего через 11 лет представители указанных групп собрали огромные войска для Грюнвальдской битвы?
О. Губарь утверждает, что в подробных польских и литовских реестрах населённых пунктов, плативших налоги, нет названия, похожего на «Кочубеев» (газета «Одесская жизнь», № 16, 22 апреля – 3 мая 2015 г.).
Но как же тогда понимать упоминание Коцюбиева-Хаджибея (поселения и лимана) в сборнике «Історія Хаджибея (Одеси). 1415 – 1795 рр. в документах». Книга издана под редакцией одного из ведущих удревнителей, ныне профессора Мечниковского университета Т. Г. Гончарука. (Одесса. «АстроПринт». 2000)?
Возникают вопросы: а) как трактовать указание на Качакенов среди находящихся поблизости от предполагаемого Коцюбиева населённых пунктов в выписке замков и земель от 1431 г., принадлежавших Великому князю Литвы и Руси Свидригайло? б) что ж это удревнители игнорируют данные справочников и учебников истории, которые указывают на осады Константинополя турками совсем в другие годы, но никак не в 1415 г.? (Правда, в куцем остатке некогда большой Византийской империи могли быть проблемы с зерном из-за военных действий Турции и на расстоянии от столицы. И вопреки утверждению А. Третьяка о неприемлемости для православной Византии просить о помощи у католического государства, контакты такого рода бывали); в) историки разных стран публикуют карты Польши и Литвы, выходящих к Чёрному морю в начале XV в. Если А. Третьяк это отрицает, он должен был бы остановиться на этом подробней (рассмотрев при этом и наличие Качибеева на морских картах); г) автор отрицает существование Коцюбиева, но при этом совершенно не объясняет, откуда же упоминание о нём взялось в тексте Длугоша и тот факт, что это аргумент в пользу владения нынешнего нашего побережья Польшей.
Но как о Коцюбиевской истории узнал сам Длугош, ведь он только родился в 1415 г. да и жил на приличном удалении от описываемого места? Это для нас остаётся тайной. А что представлял собой Длугош как историк? Третьяк приводит данную тому нелицеприятную оценку столь авторитетным источником как Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. А я позволю себе дополнить её всё из той же словарной статьи: «…его сведения всегда требуют тщательной проверки, и это обусловливается уже самым взглядом его на характер своего труда. Как исторический писатель, Д. стоит на переходной ступени между летописным изложением фактов и научным исследованием их. Одинаково далекий от безразличия древних хроникеров и беспристрастия современного ученого, он в своем грандиозном труде является служителем не столько исторической истины, сколько определенных политических идей на моральной подкладке». А вот Т. Гончарук в интервью газете «Окна» (№ 8 от 30 апреля) говорит об авторитете Длугоша в учёном мире. Может ли профессор не знать о мнении профессора Мякошина, автора статьи в Брокгаузе и Ефроне, тем более что его подчеркнул оппонент? Но профессор таковое умалчивает, как будто ничего и нет. Если почитать характеристику Длугоша в русском издании 1962 г. отрывков из его сочинений, а также Википедийную статью, то становится видно, что о древней истории у него совершенно ненаучные представления; он верит в явные сказки и т. д.
В том же интервью Гончарук ссылается обозначение Коцюбиева на морских картах Сансона (1660 г.), ван Келена (1699), де Фера (1714), Фишера (1730), де Лиля (1732), де Вагонди (1757). В книге Болдырева «Одессе – 600», к которой прибегают удревнители, есть ссылки на карты Фра Мауро (1459), Йогана Гоманна (кон. ΧVII – нач. XVIII вв.), Янсона (сер. XVII в.). Но замалчиваются изданные недавно на Украине сборником карты крупнейшей в мире частной картографической коллекции Томаша Неводничанского. Заглянув в неё, мы не найдём Коцюбиева на «Новой карте Польши и Венгрии» Бернарда Ваповского и Себастьяна Мюнстера (1540), на «Изображении Польши и соседних государств» Вацлава Гродецкого (1570), на «Новом изображении части Европейской Сарматии» Анджея Погрибки (1570), на «Новой карте Украины» Джона Тинни (1740), на «Новой географической карте Европы или Малой Татарии» Йоганна Михаэля Пробста (1784).
Отчего же одна группа карт даёт сведения, которых нет в других? В своей работе «Качибей на старинных картах» («Записки Одесского общества естествоиспытателей», т. 44, 1928 г.) Ф. Петрунь, имя котрого тоже звучит в нынешней дискуссии, пишет: «… изложение А. И. Маркевича, посвящённое судьбам Одесского района XVI, XVII и первой половины XVIII века, требует внесения значительных коррективов. Картографический материал, который только (подчёркивание моё – А. Г.) и даёт упоминания о Качибее для указанных периодов, использован был Маркевичем в случайном подборе, в малоавторитетных версиях…». Далее автор пишет о географических картах, относясь к ним критически. Он также говорит о наличии Качибея на карте Сансона, но противопоставляет этому сообщение о нашей территории Броневского: «пришедшая почти что в упадок территория» (1570-е гг.); характеристику из статьи «Качибей» географического словаря «Описание старой и новой Польши» Сарницкого: «давно заброшенная крепость» (1580-е гг.) (перевод с латыни двух последних цитат мой – А. Г.); отчёт гетмана Жолкевского канцлеру Замойскому, что его разведчик был в Кочубее, но людей нигде не нашёл; реляцию Палия от 1691 г. о том, что он подстерегал татар «в Пересипе», но в которой Кочибей даже не упоминается. Не говорит о нём и один из сподвижников Карла XII, Адлерфельд, бежавший с ним через наши места после поражения под Полтавой (1709 г.). Петрунь также подчёркивает, что лиманы могли быть объектом хозяйственной деятельности в XVI в. и без населённых пунктов. Что касается карт Фишера, де Лиля и де Вагонди, то они повторяют обозначения карты Сансона 1660 г. Издание этого года неточно воспроизводит оригинал 1655 г. Я поставлю вопрос: кто-то рассматривал эту Сансоновскую карту? Я не встречал данных об этом. От себя ещё добавлю, что вряд ли кто-то из картографов того времени лично обследовал черноморские берега. Они могли пойти банальнейшим во все времена и во всех местах путём: переписыванием того, что до них изложил другой автор. Указывая на их ошибки, Петрунь пишет, что карты XVI в. подменяют озеро Кучурган городом Кучурганом; в Прибужье они помещают замок Codimia (узнаёте Кодыму?). У историков и картографов прошлого один и тот же факт невольно может искажаться так, что их, фактов, становится два и более. Не зная реалий, картографы обозначали одновременно и Koczubi и Ciciconia, и Ginestra. Гоманн обозначал на своих картах на месте Одессы и античный Иссиаков. Так, у де Лиля на «Новой карте Малой Татарии» и в «Театре военных действий в Малой Татарии» в районе нынешней Одессы одновременно показаны озеро Pozoebe, поселение Koczubi и Port Koga-Bey. В «Театре…» ещё и Tour Neptolemi и Ginestra (Джинестра). Издавший в 1660 г. на французском языке «Описание Украины» Боплан поместил на своей карте Coczubi H (под буквой Н имеется в виду латинизированная форма слова городище – Horodisse; где-то я встречал и надпись Cacibici horodissae) с условным обозначением в виде кружка с находящимся внутри ещё каким-то знаком. Подобный символ говорил о развалинах. Но значительное количество копий карты Боплана подменяют Качибеево городище населённым пунктом. На «Генеральной карте Украины» Боплана, Яна Янсона, Герарда Валька и Петера Шенка I (1690) есть на нашем побережье обозначение Koizubi H. y D. Последняя висит в Краеведческом музее, но так высоко, что с огромным трудом при помощи лупы да направленного смотрительницей зала света переносного фонаря удалось что-то прочесть. Как видим, здесь имеется ещё и сокращение D. Но что б оно могло значить? Этот экспонат следовало бы поменять местами с висящей рядом картиной, которую и так можно будет рассмотреть. Некоторые другие карты стоило бы в музее перевесить ниже, чтоб они играли информационную роль, а не просто были картинками. С карты, лежащей под стеклом, нужно убрать другие предметы типа курительной трубки, дабы не закрывать надписи.
А. Третьяк указывает на книгу «Україна на стародавніх картах» (авторы М. Вавринич, Я. Дашкевич, У. Кришталович, Київ, 2004), но что-то не слушно, чтоб её обсуждали.
Затрону тему об историческом очерке Болдырева «Одесі – 600». И этот автор говорит об осаде Константинополя в 1415 г. Наш край у него населяли древние украинцы. А почему не русичи? У него присутствует желто-голубой флаг черноморских козаков, который якобы взлетел над взятой Хаджибейской крепостью. При этом он даёт описание флага, отнюдь не соответствующее современному. Да и где сказано, что запорожцы его там установили? Болдырев делает вывод о том, что Качибеев стал главным черноморским портом княжества. А на основании чего? Что имеется единственное упоминание об отсылке зерна? Так отправить могли и из «неважного» порта – просто из того, который был. Уважаемые, как быть с логикой? О важности этого порта ему вторят и другие. Говорить о размерах и важности поселения следует, очертив вначале его границы, указав, по каким современным улицам эти границы проходили. Вы проделали эту работу, господа историки? Болдырев приводит выдержку из рапорта К. Иванова графу Румянцеву по поводу строительных работ в Хаджибейской крепости, где говорит: «Прежде же было там село, а именовалось Куджабей». Значит, сейчас села нет, т. е. нет непрерывности существования поселения.
Пусть, как утверждает Маркевич, Качибеев располагался на Хаджибейском лимане. Но это далеко от нынешнего центра города, откуда Одесса и стала расти.
А вот интересно было бы знать точку зрения турецких историков. Говорят, турки всему строго вели учёт. Сам Гончарук во «Введении» к своему сборнику пишет: «величезні архівні сховища Стамбула».
Он же в упомянутых «Окнах» поставил вопрос о переносе памятника Екатерине. Профессор, а не понимает, что тем самым вызовет недовольство в городе. Делать такое в условиях войны, когда сепаратизм имеет такую мощную поддержку! Да и лишать площадь той привлекательности, которой она обладает. Коллега Гончарука, председатель краеведческой секции «Одессика» при Доме учёных Виктор Савченко, выступавший вместе с ним по ТВ, в ответ на моё беспокойство на заседании секции по поводу возможного сноса памятника заверил присутствующих, что речь об этом на заседаниях ОО не идёт. А он эти заседания посещает. И вот, пожалуйста – высказывание Гончарука… Давно уже бытует мнение, что данная кампания проводится из националистических побуждений. Вот и высказываются опасения о судьбе памятника. Я спрашиваю: Воронцов – деятель царской администрации – его тоже убрать? В книге А. Добролюбского, А. Красножона, О. Губаря «Борисфен – Хаджибей – Одесса» (одесско-кишинёвское издание 2002 г.) упоминается об удревлении возраста города в связи с украинскими политико-идеологическими тенденциями.
Не могу не отметить направленности мыслей Т. Гончарука. В «Выводах» упомянутого выше сборника есть фраза об экономическом значении Коцюбиева для украинских земель. Есть некоторые свидетельства о добыче здесь соли. Ну и что? Да столетиями тут были другие хозяева – литовцы, поляки, тюркские народы. Там же подчёркивается заселение южных степей выходцами из центрально-украинских регионов. А как же одновременное с этим массовое заселение края другими народами? А русских в Одессе по численности было до революции несравненно больше, чем украинцев (и во многих других городах, вероятно, тоже).
Меня давно занимает одна проблема: одесситы массово навсегда покидают родной город, а на их место вселяются приезжие. Они не хуже и не лучше – они просто другие. Они не знают, не чувствуют этот город (хотя встречаются такие, которые стремятся его понять). Им не досталось по наследству то, что знаем мы, одесситы, по рассказам старших и по собственному опыту с детства. Им не дорого это. Многие, поселяясь на Черёмушках, посёлках Таирово, Котовского, полагают, что поселяются в Одессе. Выскажу крамольнейшую мысль: названные места Одессой не являются. Что там одесского? Это просто части Одесской агломерации. Улица Малиновского раньше называлась Кордонной. Это показывало кордон, границу города. Заставил меня заговорить здесь об этом эпизод телепередачи (просмотреть её можно и в Интернете) с участием Гончарука и Савченко, когда зрительница в прямом эфире сказала Гончаруку (выступающему в основном по-украински), что он не одессит, но пытается навязать одесситам своё. Едва она заговорила об этом, как профессор вынул из кармана паспорт и в раскрытом виде протянул его в сторону камеры: пусть будет видно, что одессит. Правда, ничего рассмотреть нельзя было. Да извинит меня Тарас Григорьевич (я не ставлю себе цель его обидеть), но как быстро он сориентировался, так быстро и у меня возникла мысль (учитывая лживость средств массовой дезинформации), что дело подстроено: сидит на телефоне свой человек, молниеносно рука тянется за паспортом…
Обратил я внимание ещё на два факта: 1) упомянутое выше «Звернення дослідників історії Одеси» сформулировано так, что призывает научную общественность Украины, Польши, Литвы и Турции не высказать свою точку зрения на проблему, а поддержать пересмотр даты основания нашего города, т. е. наперёд определяется русло, по которому должна течь мысль этой общественности. А почему – возникает ещё вопрос – в обращении не фигурируют Россия, Белоруссия? Не потому ли, что хочется подоб рать нужный состав участвующих? Я знаю «имперскость» России, но исключать, что там когут найтись честные и смелые учене… Да и хоть бы формальности соблюли. 2) в большинстве обращение подписали украинисты – люди, работающие на кафедрах украинской истории, украиноведения и в прочих учреждениях украиники. Но ни одного человека, связанного с русской историей и русистикой. Вот тут можно перейти и к вопросу, кому это выгодно (не наличие и отсутствие подписей, а продвижение идеи «Одессе – 600).
И, в связи с опубликованным в «Вечерней Одессе» № 68 – 69 от 25 июня ответом на «Звернення» два слова о городской громаде и прочем народе. Если уж противостояние двух лагерей зайдёт в тупик, то поскольку вопрос касается всех да и решить проблему как-то надо, то, возможно, ничего не останется делать, как её (проблему) отдать на растерзание толпе, т. е. громаде. Это может быть не лучшим решением, ибо малообразованная, руководствующаяся не разумом и знаниями, а эмоциями и когда-то приобретёнными установками масса не отложит в сторону свои дела и не будет тратить время на просиживание в библиотеках и анализ позиций сторон, как это делаем мы, не понимаемые ею чудаки. Она, масса, придя с работы хочет следить за всеми 856 сериями мыльной оперы, ей подавай эстраду и юмор. А вы тут к ней со своими хаджибеями да екатеринами с дерибасами.
В деятельности людей положительное переплетено с отрицательным. Знаю о плохом со стороны Екатерины по отношению к Украине. Пусть даже город и не был ею и деятелями её царствования основан, но именно они дали мощнейший толчок тому, что Одесса стала именно тем, чем стала. Это касается и многих других городов и сёл. Поэтому убирать памятник (и по другим изложенным причинам) недопустимо.
Поскольку подавляющее большинство тех, чьё представление о городе хотят изменить, в проблеме не разбираются, то членам ОО (и тем, кто за ними стоит, – возможно, такие есть) следовало бы сбросится по несколько гривен и отсканировать с дальнейшим размещением в Интернете первоисточники.
И ещё у меня вопрос к изменяющим нашу жизнь: а Николаев, Херсон (вероятно, и другие населённые пункты) удревнять не надо?


Аркадий Гринь, филолог