|
|
   |
На «Стройгидравлике» я не была много лет. Помню, как раньше по территории завода сновали резвые погрузчики, торопливо передвигались люди, обсуждая результаты футбольных матчей, ход отгрузки готовой продукции и кто когда пойдет в отпуск. В общем, было шумно и многолюдно, бурлила неповторимая заводская жизнь. Даже немножко завидовала из-за того, что СКТБпродмаш, в котором я работала, и завод «Продмаш» находились на разных территориях.
Зайдя на территорию «Стройгидравлики» сейчас, ужаснулась царящей там тишине — она придавливает сразу, не давая опомниться. Эта тишина обычно появлялась на одесских заводах, когда их правдами и неправдами банкротили, оставляли без заказчиков, рынков сбыта и перспектив остаться на плаву. Люди тогда месяцами работали без зарплаты, надеясь, что ситуация изменится к лучшему. Они, как моряки борются за плавучесть судна, боролись за родное предприятие до конца. Но их сотнями выбрасывали на улицу. И никто уже не подсчитает, сколько людей ушло в мир иной раньше своего срока только потому, что их лишили права заниматься любимым делом, а значит, и той жизни, которую они выбрали.
— В моем детстве люди из окружения родителей и они сами всегда с большим уважением отзывались о промышленности Одессы, о тех, кто всю свою жизнь посвятил работе на одном предприятии, — говорит кандидат в мэры Одессы Николай Скорик. — Они прекрасно понимали, что промышленность — это фундамент экономики. Без него сильное, конкурентоспособное государство построить нельзя. Особенно это было близко маме: она занималась физикой полупроводников, очень перспективным направлением исследований с точки зрения использования, в том числе и в промышленности. Кафедра Одесского университета, где она работала, сотрудничала с разными одесскими предприятиями и предприятиями всего Союза. Достижения науки — внедренные рационализаторские предложения и изобретения были гордостью крупнейших одесских заводов. Теории решения изобретательских задач, как и шахматам, обучали всех желающих. И конкурсы на лучшие новаторские идеи пользовались невероятной популярностью.
Действительно, люди были по-настоящему преданы своим заводам. Та же «Стройгидравлика» возводила жилье для сотрудников, детские сады для тех, кто, став взрослым, захочет продолжить семейную династию, санаторий-профилакторий на 9-й станции Большого Фонтана. Большими группами сотрудники ходили в театры и в кино, участвовали в заседаниях различных секций, студий, клубов по интересам. Чувствуя заботу о себе, работники тоже относились к «Стройгидравлике», как ко второму дому, в котором всегда должно быть уютно и хорошо.
Я не знаю, как «Стройгидравлике» удалось выжить и не повторить судьбу уничтоженных «Центролита», «Красной гвардии», завода сопротивлений, завода прецизионных станков им. С.М. Кирова, «Электронмаша», «Кислородмаша» и десятков других предприятий Одессы. У коллектива какой-то запредельный запас прочности оказался. Это невероятное стремление сохранить завод вопреки всему чувствуется и сегодня в полупустых цехах предприятия (из трех с половиной тысяч когда-то работавших осталось всего 100 человек): некоторые станки бережно укрыты самодельными навесиками, чтобы на них через щели в прохудившейся крыше не попадали капли дождя. В уголках стоят веники с совочками — мусор после работы здесь оставлять не принято. На стенах висят написанные от руки иронично-веселые поздравления коллег с днями рождений.
Генеральный директор «Стройгидравлики» Михаил Кучук руководит предприятием в очень сложных условиях. Оно осталось единственным из некогда очень сильной отрасли строительного машиностроения Украины. Выпуск отечественных комбайнов, погрузчиков, автокранов, экскаваторов и другой тяжелой техники свернут. Тракторов Харьковский тракторный завод выпускает всего 25–30 штук в месяц. И это в стране, обладающей огромными площадями уникальных черноземов, отличными условиями для выращивания зерновых культур, винограда, овощей и фруктов! Кто еще лет 20 назад мог представить такое страшное развитие событий? Тем не менее, это реальность, в которой современные руководители Украины вообще не видят необходимости в развитии промышленности — отечественных заказов «Стройгидравлика» практически не получает. Единственным заказчиком остается Харьковский тракторный завод (ХТЗ).
Удерживаться на плаву помогают налаженные контакты с соседями. В основном, продукция предприятия идет на экспорт: на тракторные заводы в Санкт-Петербурге, Брянске и Минске. Обидно, что при почти одинаковых мощностях заводов Харькова, Минска, Брянска и Санкт-Петербурга, заводы России и Беларуси выпускают в месяц в 10 раз больше тракторов, чем ХТЗ. Там делают серьезный акцент на выпуске отечественной техники и сокращают закупки импортной.
Еврооптимисты, правда, очень настойчиво убеждали всех, что на смену рынкам стран СНГ придет европейский, но реалии жизни оказались иными. Попытки «Стройгидравлики» выйти на рынки Польши, Чехии и Румынии ни к чему не привели: там поддерживают свои предприятия. В условиях пандемии коронавируса, когда вырос уровень безработицы, меры защиты своего рынка от импорта в Европе становятся еще жестче. Европейские страны закрывают границы для поставок тех товаров, аналоги которых производят у них.
— Отечественная техника очень нужна фермерам, коммунальщикам, дорожникам, — сказал на встрече с коллективом предприятия Николай Скорик. — Поэтому я выступаю за разработку программ поддержки отечественного машиностроения, за скорейшее восстановление экономических связей с Россией и Беларусью, чтобы наши предприятия работали на полную мощность. Подписывая кабальное соглашение об Ассоциации с ЕС, мы потеряли традиционные рынки сбыта продукции. А европейские для нас как были закрыты, так и остались. Это подтверждает и опыт «Стройгидравлики».
Сейчас очень важно переориентироваться на внутренний рынок, максимально задействовать его резервы. Для этого нужно вернуться к практике регионального заказа, которая себя отлично зарекомендовала в прежние времена. Потребители покупали товары повседневного спроса по приемлемым ценам, а заводы города и области были загружены работой. В выигрыше оказывались все. Нужна также программа льготного кредитования, чтобы перевооружить отечественную промышленность. Ну, скажите, как может успешно развиваться «Стройгидравлика», если последнюю закупку станков она делала 10 лет назад!
На встрече Николаю Леонидовичу пришлось ответить на самые разные вопросы.
Одним из первых прозвучал вопрос о пандемии коронавируса, о дефиците мест в больницах, когда родные и близкие обивают пороги разных инстанций в надежде госпитализировать заболевшего. Но мест катастрофически не хватает.
— Я не знаю, как жить тем, кто не смог для своего близкого человека найти место в больнице, чтобы ему вовремя оказали необходимую помощь, и из-за этого человек погиб, — сказал Николай Скорик. — Это ощущение вины останется на всю жизнь. Не знаю, как могут спокойно продолжать ходить на работу чиновники, рапортующие об успешной организации работы опорных больниц, о развертывании дополнительных коек в лечебных учреждениях. Они ведь прекрасно знают, что мест в отделениях не хватает, не хватает аппаратов искусственной вентиляции легких и кислородных концентраторов — всего того, от чего зависит, выживет ли больной после осложнений коронавирусной инфекции или нет. Медики работают на износ, не получая достаточного количества качественных средств индивидуальной защиты, ежедневно рискуют своей жизнью. Почему так произошло, надо разбираться. Экзамен на коронавирус мы, увы, не сдали. Пандемия уносит все новые и новые человеческие жизни.
Поэтому нельзя позволить власти отказаться от самого надежного средства защиты от инфекционных болезней, изобретенного человечеством, — от вакцинации. Нет ничего важнее жизней людей. Безнравственно говорить, что мы не будем закупать российскую вакцину потому, что она российская. Я сторонник закупки российской вакцины для защиты наших граждан от очень коварной и непредсказуемой инфекции, каковой оказался коронавирус.
Отвечая на вопрос о путях возможного снижения тарифов на тепло, Николай Скорик назвал обязательную передачу Одесской ТЭЦ в коммунальную собственность города. Если правительство намерено дать право на местах определять размер тарифов, то значит, местная власть должна получить рычаги воздействия на предприятия — поставщиков услуг. Один из них — это передача Одесской ТЭЦ в коммунальную собственность города.
Не обошли вниманием участники встречи и вопрос о языке. Особенно их возмутил переход одесских школ с 1 сентября 2020 года на обучение только на украинском языке. Взрослые люди говорили о своем опыте: как сложно бывает перевести аннотацию к лекарственному средству, какой-то договор, который надо подписывать, воспринять дублированный текст идущего по телевизору фильма. В такие минуты они невольно чувствовали себя чужими в родном городе и стране, людьми второго сорта. А каково же приходится детям-первоклашкам? Их буквально бросают в совершенно иное языковое пространство, провоцируют ненужный и опасный стресс. И о том, как помочь ребенку справиться с незнакомой и в чем-то даже страшной ситуацией, которая может оставить травмирующий след на всю жизнь, никто, похоже, не задумывается.
— Одним из главных тезисов моей предвыборной программы является тезис «Родному городу — родной язык», — сказал Николай Скорик. — На протяжении всей истории Одессу строили люди разных национальностей. Чтобы решать общие задачи, им нужен был язык общения. Так сложилось, что им стал русский язык. И потому не нужно ничего ломать — город имеет право на свой родной язык. Это моя принципиальная позиция.
Кроме того, город изначально строился как портовый и промышленный. И когда говорят, что Одесса — город курортно-рекреационный, это не соответствует исторической достоверности. Без современных промышленных предприятий он утратил часть своего неповторимого облика, часть своей души, если хотите. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы предприятия, коллективы которых, как коллектив «Стройгидравлики», не позволили их уничтожить, получили поддержку города и шанс на возрождение производства. Современная промышленность обязательно должна вернуться на карту Одессы.
Светлана Комисаренко