|
|
   |
Мы — дети войны. Вторым фронтом считали детей войны, чей труд на уровне с трудом взрослых побеждал разруху. Восприятие всеобщего бедствия в детской памяти остается на всю жизнь. Годы войны как давний сон. Время заглушило тоску тревог, над ранами дорог выросла трава, но до сих пор оголены дороги сердца. Как сказала поэт Юлия Друнина: «Наше детство поездом с откоса вдруг покатилось с грохотом в войну». Я имею счастье жить 60 лет в Украине, здесь родились мои дети и внуки, но войну я встретила в Брянске, где работал мой отец. Отца сразу в начале войны послали политруком в брянские леса формировать партизанский отряд. Мать с детьми уехала к деду в с. Ромаши, которое в 5 километрах от станции Сеща, где был наш, затем немецкий аэродром. Бомбили ежедневно. Сначала было очень страшно. Казалось, что бомбы летят на нас. Спустя некоторое время к бомбежкам мы привыкли. Мы садились под копну сена и наблюдали воздушные бои. Ночью небо расцвечивалось трассирующими пулями. Утром мой дед брал лопату и шёл хоронить наших лётчиков. Он говорил мне: «Внучка, я похороню чужих сыновей, кто-то похоронит моего». У деда было двое сыновей на фронте, один из них не вернулся. Немцы в селе не стояли, но свирепствовали полицаи и староста. Немцы водили наших пленных просить продукты. И вот однажды к нашему дому подошли двое молодых ребят в оборванной одежде. С ними был немец, он стоял в стороне и играл на губной гармошке. Пленные просили хлеба. Вынося хлеб, мать сказала им: «Как вам не стыдно, с одним немцем справиться не можете, рядом лес, а в лесу партизаны». А через время мы узнали, что рядом с соседним селом нашли убитого немца. Немцы, озверев, расстреляли в селе двадцать человек мирного населения. Эта история имела продолжение. Партизанский отряд действовал, поезда с немцами взлетали в воздух. Немцы для подавления партизан послали карательный отряд, который шел через наше село. Староста села выдал мою мать немцам, сказав, что у нее муж в партизанах. Мать арестовали, я уцепилась за нее. Нас обеих повезли на станцию, где посадили на поезд. Нет, не в вагон, а на открытую платформу перед паровозом. Это делалось для того, чтобы партизаны не взорвали состав. Нас увезли в Рославскую тюрьму, но сидели мы там недолго. Мой дед, собрав все ценности, пошел к коменданту Сещи. Он сказал, что у его дочери нет мужа. Мать не была расписана с отцом, так как он был коммунист, а она дочь раскулаченного. Дед сказал, что он сам пострадал от советской власти. Вскорости нас перевели в Сещу, а затем отпустили. В ту же ночь мы с мамой ушли в лес. Карательный отряд здорово потрепал партизан, были предатели, поэтому принимались строгие военные меры. Кто чужой попадал в распоряжение отряда, подлежал расстрелу. Мы с мамой вышли на партизанский патруль. А в патруле оказался один из тех солдат, которым мать показала дорогу к партизанам. Вскорости приехал отец, он был ранен. До освобождения от оккупантов мы жили в лесу в землянке. Старосту, что нас выдал карателям, партизаны, созвав жителей села, повесили. В 1943 году я пошла в первый класс. Мы учились по учебникам, в которых были зачеркнутые портреты видных деятелей, крупных военных и надписи под ними — «Враг народа». Нам не на чем было писать, но мы хорошо учились. Позднее силой таланта и зрелого интеллекта мы, дети войны, создавали экономическую базу мощного государства.
Я — врач, 41 год работала главврачом сельской больницы. Сейчас на пенсии.
Раиса Белова. с. Холодная Балка, Беляевский район